Творчество

Эдвард  Каллен

Мой  личный рай

Эпилог

Я спешу... Спешу записать все, что до сих пор я боялся сказать даже самому себе. Спешу не только потому, что опять близится вечер и я знаю, что скоро не смогу больше работать, хотя буду пытаться до последнего. Я переполнен благодарностью уже за то, что снова могу. 
Я могу попытаться облечь в слова все то, что, словно лавина, пронеслось надо мной и не отпускает до сих пор. Могу рассказать о том, как мне повезло. Как я снова стал целым. 

Я ненавидел самого себя, когда обстоятельства привели в мою жизнь людей, создавших меня заново. Я никогда не считал, что был жертвой - скорее это было необходимо для того, чтобы помочь мне спуститься с пьедестала, на который я вознёс себя. Я упивался ролью аутсайдера, мрачного гения, которому дозволено все. Я культивировал этот образ, сознательно вызывая в окружающих негативные эмоции. Мне было проще так. Я не хотел и не мог по-другому. До определенного момента. 

Я помню, как очнулся в полнейшей темноте. Теперь, по прошествии времени я понимаю, что родился заново в тот день, когда жалел о том, что не мертв. В этот день моя разорванная душа была сложена воедино руками людей, которые были посланы мне свыше, хотя видит Бог, я не заслужил их. 

Я не знаю, за что был так щедро награждён, и искренне не держу зла на того, кто занёс руку тогда, тем поздним вечером. Ведь мне посчастливилось научиться доверять, принять то, что доверяют мне. Принимать помощь и отдать последнее самому. 

Я смог научиться любить. Любить, будучи свободным от поверхностного, наносного. Любить всем сердцем и быть готовым на все. Без пафоса, без лишних слов. 

Я слышу ее шаги рядом со мной. За это время я научился читать ее дыхание, малейшие оттенки ее голоса. Ее боль - моя боль, ее наслаждение - моя жизнь. Когда она прикасается ко мне, я чувствую, как приходит в движение некий механизм. Мы движемся по одной орбите. Странно, но мне не нужны больше глаза, чтобы видеть ее. С первой секунды я был связан с ней невидимыми, но крепчайшими узами. Она вела меня тогда неведомым мне путём к возрождению. То, что произошло со мной, произошло бы в любом случае; вот только без неё мне не была бы дарована эта новая жизнь. 


Всю мою сознательную жизнь я был циником; произошедшее на переломе показало мне, насколько я ошибался. 
Почему именно мне было дано испытать и испытывать по сей день чувства, в существование которых я не верил... У меня нет ответа на этот вопрос. Я лишь смиренно склоняюсь перед мудростью судьбы, нашедшей способ перевоспитать меня. 
Я мог бы многое рассказать о своём прошлом. Мог бы искать виновных, мог бы растравить собственные раны. Но так ли безгрешен был я сам? Я совершенно не интересовался чувствами других, позволяя себе впускать в свою жизнь людей и бросать их у порога. Но думать о прошлом было бы чёрной неблагодарностью сегодня, когда мое настоящее и мое будущее так близко. Они тут, совсем рядом... 


Иногда, когда отчаяние берет меня за горло, я спрашиваю себя, не бросаю ли я снова вызов высшим силам, любя с такой силой человеческое существо. Наша жизнь мимолётна и хрупка; моя напрямую зависит от той, что уже так близко ко мне, спешит поделиться своим теплом, нежностью, словно снова почувствовав, насколько нужна мне сейчас. 
Я знаю, как она обеспокоена. Улыбаюсь ей, откладываю все в сторону. Я все равно уже почти ничего не вижу. Но мне и не нужно это. Она садится около меня, я кладу голову ей на колени. Это и рай, и ад. Ее прикосновения - как прикосновения ангела, легки, полны утешения. Но она не ангел, не бесплотный дух больше. Она настоящая, она полна жизни, этого жара, сводящего меня с ума. 
С первой секунды, когда она исцеляла мои раны, когда я ещё думал, что смогу, что должен буду быть без неё, она сводила меня с ума. 
Это не имело ничего общего с тем, что я испытывал раньше. Взрывы наслаждения оставляли во мне пустоту, которую ничто не в состоянии было заполнить. А она... Она наполнила меня счастьем просто от того, что я знал ее. Сладкой болью, восторгом, нежностью, которые уже никогда не покидали меня. 

Она скользит пальцами по моим волосам, ласково касается лица, закрытых глаз. Шепчет что-то успокаивающее, но этот шёпот отзывается в самом центре моего естества, зажигает меня. Я протягиваю к ней руки, заключаю ее в объятия. Касаюсь ее так, как хочу, как могу, и, как музыку, слушаю ее прерывистое дыхание. 

Порой я ненавижу свою слабость, не позволившую мне в своё время отпустить ее. Я до сих пор казню себя за это. Даже зная о том, что любим ею. Моя мать обвинила меня в слабости и эгоизме, и, черт возьми, насколько она права... 

Она дышит все чаще и я нахожу свой рай в ее губах, ее тёплой коже, сердцебиении, любви, обволакивающей меня. Я чувствую, что нужен ей так же, как и она необходима мне. Это держит меня на земле. Только это. И ещё кое-что...
Я скольжу ладонью ниже и чувствую, что она улыбается, накрывая мою руку своей. 

Это непостижимо для меня... Непостижимо... Я качаю головой и покрываю ее поцелуями; она подаётся мне навстречу, обнимая меня обеими руками за шею, как ребёнок. Мне кажется, что она обнимает мое сердце. 
«Я так счастлива», - шепчет она еле слышно. У меня сжимается горло, но я знаю, что она не ждёт от меня ответа. Она все знает. Она всегда все знала обо мне. В ней, в ее хрупкости, в ее нежном теле, таком сильном - настоящее и будущее. Будущее, которого у меня бы не было без неё. 
Она знает, что мне страшно. Страшно снова бросить вызов, любя ещё сильнее, безусловно и безгранично. Но я справлюсь. 

Она спит; в тусклом, мягком свете лампы, я едва различаю ее черты. Тёмную волну волос, ее тонкую руку, даже во сне оберегающую сокровище. Я осторожно ложусь рядом, но сон не идёт ко мне. Касаюсь губами ее плеча, выключаю свет. Комната погружается во мрак, но я благодарен за то, что снова знаю, когда день сменяется ночью, когда солнце заволакивают тучи. Я знаю, как идёт время. Мне кажется, что оно ускользает сквозь пальцы, как песок, и единственное, о чем я жалею - что могу не успеть дать ей все, что чувствую в себе, не успею уберечь, защитить. Я не могу допустить и тени несчастья рядом с ней. 

Но я - всего лишь человек. Я могу лишь жить, делая то, что должен, то, во имя чего где-то внутри меня горит это сильное, ровное пламя. И надеяться. 

Утром она будит меня поцелуем. Эти моменты - только для нас. В утренней дымке я вижу ее глаза, ее улыбку, запоминаю это сияние. Она тормошит меня, напоминая о делах, встречах, звонках, но сдаётся, ложится щекой мне на грудь и мы молчим ещё немного. Иногда она дремлет, а иногда ее невинные прикосновения заставляют меня забыть обо всем. 
«Ты мой... « - шепчет она, и это правда. Мы принадлежали друг другу с первой секунды и будем принадлежать до конца.