Прибавить на минус Боль родилась точно в центре лба. И росла словно снежный ком... эволюционировала из терпимой неприятности в адское умопомешательство. Боль подбиралась к вискам то ли слишком медленно, то ли слишком быстро… я не могла разобрать. Рука непроизвольно дернулась и метнулась к голове, резко задев что-то холодное и твердое.
А дальше как в тумане. Железный грохот и стеклянный звон. Мои глаза все еще были закрыты, но я почувствовала, как зрачки расширились под веками. Что это? Пустой желудок подскочил к самому горлу. Кстати, о нем. Шея онемела, казалась такой огромной, неповоротливой и никак не реагировала на попытки даже малейшего движения. Это приводило в ужас. Ощущение, будто тело существует отдельно от головы.
Спустя несколько секунд я смогла отдать нервной системе команду открыть глаза, у меня практически не было с ней контакта, она была ослеплена резкой пульсирующей болью.
Наверное, мое зрение значительно село, мне пришлось долго щуриться, чтобы картинка перестала прыгать. На полу, возле кровати, на которой я потихоньку умирала, лежал штатив от капельницы, чуть дальше - битое стекло и лужа прозрачной жидкости. Теперь дышать пришлось через рот. Я паниковала.
Маленький пугающий катетер чуть ниже сгиба локтя… я выдернула прозрачный тоненький шланг из него и кинула на пол. Я чувствовала, что могу вспомнить то, как здесь оказалась, но умышленно не стала себя утруждать. Левой рукой хотела потрогать беспокоящую шею, но неожиданно наткнулась на фиксирующий воротник. Блядь. Я что, свернула-таки шею? Помню, папа говорил, что, нося такие шпильки, я рискую переломать ноги и свернуть себе шею. Неужели..?
Сегодня сознание не давало поблажек… Папа. Мама. Восемь букв, которые для каждого человека на Земле, значат что-то большее, чем все остальные… Зачем я думаю об этом сейчас? Будто мне недостаточно больно… Ох, к черту.
- Вы очнулись в плохом настроении? Чем же провинилась капельница? – Деловитый приятный баритон доносился откуда-то справа. Я не могла повернуть голову, поэтому только скосила глаза. Ко мне шел молодой человек, одетый в зеленую медицинскую униформу. Высокий брюнет. Тело против воли напряглось, как перед прыжком с парашютом.
- Изабель, вы слышите меня? – Он ловко перешагнул через штатив опрокинутой капельницы и присел на край моей кровати. Его взгляд был внимательным… такие странные знакомые глаза. Сердце работало на износ. Я почувствовала, как кровь в моих венах сначала замешкалась, а потом побежала быстрее. Очень быстро. Его глаза… темная легкая паутинка по диаметру серой радужки - словно следы от тонкого гвоздя на льду.
- Изабель? Вы помните меня? – Он склонился ко мне, заглядывая в глаза, и чуть приоткрыл рот. Пахнуло мятной жвачкой. И закружилась голова. Я сильно зажмурилась, пытаясь выдавить навязчивый звон из ушей.
- Я вас не помню.
- Я Эдвард Мейсен. Ваш врач.
- И чем я больна? – Он ухмыльнулся, загадочно опуская ресницы, и полез правой рукой в нагрудный карман.
- А как вы себя чувствуете? – В его пальцах появилось что-то похожее на дорогую ручку. Серебристое, изящное. Мой врач ловко, как фокусник, завертел этот предмет между пальцами, и я не могла оторвать глаз от того, как он поблескивает, отражая и преломляя солнечные лучи, проскальзывающие в широкие щели жалюзей. Пересохшие потрескавшиеся губы не удержали стон. Я точно чем-то больна. – Изабель?
- Я… не могу сказать, что чувствую себя нормально. Вы, должно быть, не слишком-то хорошо меня лечите. – Он улыбнулся.
- Следите за пальцем. – Изящная серебристая ручка оказалась медицинским фонариком. Я следила за его длинным указательным пальцем, как он и велел. Когда зрачок сильно уходил в сторону, виски взрывались болью. Не успела я моргнуть, как его палец и фонарик растворились в воздухе.
- Изабель, вы можете вспомнить меня? Мое лицо вам знакомо?
- Я помню ваши глаза… Мы виделись?
- Да, когда Роберт вызвал меня в вашу квартиру. Я приехал, и вы были еще некоторое время в сознании.
- Роберт вызвал вас?
- Да. Я его старинный друг.
- Никогда не слышала о вас…
- Не было повода, Изабель. – Он нахмурил брови: - Вы помните, что случилось?
Наша квартира… Роберт. Я закрыла глаза, и воспоминание не пришлось искать или ждать. Это было так, словно кто-то включил ролик «ю-туба» в моей голове. Она в моем черном шелковом халате, в моей ванне… и мурашками покрываются руки, спина… Маленькая тупая тварь! Разворачиваюсь и иду в спальню, там, на кровати, совсем голый лежит он… Предатель! Обманщик! Не раздумывая, кидаюсь на него, царапаю все, до чего только могу дотянуться. Его глаза испуганные, рот шокировано открыт. И я запоминаю его таким, знаю, что вижу в последний раз. Она сильно хватает меня за волосы и стаскивает с кровати на пол, я падаю на спину, вскакиваю… И мы боремся до тех пор, пока она не толкает меня… задняя часть шеи ударяется о толстую деревянную раму изножья кровати. А дальше только белый потолок сквозь толстый непрозрачный слой слез. Маленькая тварь…
- Моя шея?
- Через месяца два будет как новенькая, не переживайте.
- Она толкнула меня…
- Кто?
- Энн Блэк, любовница моего бывшего бойфренда. – Доктор Эдвард Мейсен огорченно вздохнул.
- Нет. Вы почувствовали себя плохо, упали в обморок. Ваша подруга и ваш бойфренд вызвали меня. Вы ударились не только шеей, головой тоже. – Его глаза были чертовски убедительны… но на самом их дне что-то говорило: «Это неправда».
- Да что вы? Моя подруга? – Я хохотнула.
Он поднялся, подошел к стеклянному столу и вернулся обратно к моей постели, протягивая несколько исписанных листов. Опять, опять, опять! Это уже было… когда-то.
Возможно, я действительно сильно ударилась головой.
- Что это?
- Это их показания. Прочтите.
Оказывается, моя подруга, я и мой молодой человек пили чай. В последнее время у меня часто случались неврозы, и они пытались помочь мне справиться с этим (за счет группового секса?). Что за… В мире нет человека, у которого бы неврозы случались реже, чем у меня! Боже… Внезапно я вскочила и бросилась в спальню. Через некоторое время они нашли меня там плачущей и невменяемой. О, и самое милое… Роберт больше не может смотреть на то, как я несчастна с ним, он оставляет мне квартиру и машину, но уходит. Вот уж интересно, а по какой причине меня бросает моя названная подруга? Неужто тоже не может смотреть, как я несчастна с ней?
Что же, Роберт, боюсь, твоей овчарке-альбиноске придется уступить место костлявой и кровожадной Блэк Энн. Абсолютно точно, теперь она - венец твоей «вы-не-поверите» коллекции. Ох… да я уже вижу, с каким упоением ты рассказываешь эту историю: тысячу раз видела, как ты рассказывал нашу. Но, конечно, подростковое бегство из дома никак не может тягаться с женскими боями без правил за твою бесценную задницу.
- Это лучшее, что я читала за последнее время.
- Изабель. – Он покачал головой.
- Пусть расслабятся, я не собираюсь писать заявление.
Он смотрел на меня так, будто не верил… и это сочувствие в его глазах…
И я вскрикнула: - Что с моей шеей?!
- Изабель, - он закусил внутреннюю сторону щеки. – Есть минимальный риск, что возникнут осложнения. Но девяносто процентов говорят в пользу того, что через два месяца все будет как прежде. Нельзя отчаиваться сейчас.
- Я хочу другого врача. Не того, что является другом человека, который представляет лживые показания. Другого врача.
- Изабель, - он схватил меня за руку. – Я не подведу вас. Пожалуйста. – В его болезненно знакомых глазах было то, чего никогда не было в глазах Роберта. За все три года.
Как там пишут в книгах… «Я не знаю, стоит ли мне с ним быть, ведь потом мне наверняка будет очень больно, он плохой мальчик, я не знаю, я не знаю, я не знаю…». Вы шутите? Никто так не думает. Женщина с самого начала знает, пойдет за конкретно данным мужчиной или нет.
И я знала, что пойду.
Источник: http://www.only-r.com/forum/33-485-1#321706
