Творчество

Мне было странно общаться с Томом, видя только его глаза в зеркале заднего вида, но это было лучше, чем пытаться отследить выражение его совершенно бесстрастного в последнее время лица.
- Спасибо... – опомнилась я, но он только поморщился.
- Иногда мне тебя жаль. Но это иногда. И в этом нет ничего обидного: ты слабее меня, ты девушка, и ты вечно мечешься, как тупой мотылёк вблизи свечки. Иногда хочется расставить ладони пошире, чтобы испачкать их в твоей пыльце... Но и удержать тебя от твоих идиотических поступков тоже.
- Ба... Да ты ещё и поэт, Том.
- Возможно, - уклончиво ответил он. – Точнее, не исключено. Я говорил тебе, что ты уникально влипаешь в потрясающе редкостное дерьмо?
- Да, говорил. Но тогда ты был не так... экспрессивен.
- Предположим. Суть дела от этого не меняется. В этот раз ты умудрилась порвать сотрудничество с самым перспективным литературным агентом в Лондоне. Если бы мне не рулить – были бы тебе мои аплодисменты.
- Не стоит, Фелтон. Следи лучше за дорогой... - завернула я ему его собственную шпильку. – Это не совсем моя заслуга.
- Ты хочешь сказать, что это папенька-Рэдклифф взбрыкивает на ровном месте? – ехидно поинтересовался он. – Не верю, ой, не верю...
- Раз уж на то пошло, то ты прекрасно понимаешь, чем именно он недоволен. Это понятно и ежу. Просто я не ожидала...
- ... что дело примет такой серьёзный оборот? Честно? Я тоже в шоке. Старик-Рэ спасовал перед женской логикой. Ещё бы... Знаешь, иметь дело с абсолютно чокнутой девицей под силу не каждому профессионалу. Даже если она очень талантлива...
- Том, я уже минут пять ищу причину, по которой могла бы терпеть твои упражнения в красноречии! Ты не мог бы перестать меня стебать и объяснить...
- Мог бы. Прости, - выждав лёгкую паузу, он продолжил. – Расскажи, что у тебя получилось с Аланом. Конкретно, можно без душещипательных подробностей этого дела.
Я рассказала. Послушно, подробно, надеясь, что он слушает вполуха, не отвлекаясь от дороги. В конце-концов, какая разница, что именно сказал мне мой теперь уже бывший агент? Факт один – мои интересы теперь представлять некому, а мне самой это не под силу.
- ... ты прекрасно знаешь, что продавать саму себя я не умею. Менеджмент это не моё, особенно в сфере издательского бизнеса. Пожалуй, всё.
- И что ты с этим всем делать будешь, сладость моя? – его голубые глаза не смеялись, нет. Его взгляд был ледяным и сосредоточенным.
- Я не знаю, Том. Ещё не успела придумать. Да и что думать, если тут понятно всё...
- Лично мне понятно только одно... – его голос звучал глухо, и мне бы не спрашивать, что же он имеет в виду. Но Фелтон слишком явно был настроен продолжать, чтобы я не спросила.
- Валяй...
- Ты писатель. Тебе нужно писать, издаваться, встречаться с читателями, а может даже экранизироваться. Это твоя жизнь. И она ничуть не менее важна, чем карьера Роберта. Присутствие Паттинсона на твоих горизонтах очень осложнило твою профессиональную жизнь. И не отпирайся, я знаю, что ты тоже так думаешь. В конце концов, я был рядом с тобой все эти два года, и я видел, чего тебе стоило снова вернуться с нормальный рабочий ритм.
- У меня есть выбор?
- Есть. Например, я не представляю тебя в мире грязных носков мистера Супер-пупер-сумеречной звезды. Ты муза, но не жена. Хотя бы потому... – он судорожно выдохнул. В его медленно садящемся голосе ощущалась сильная тоска по сигаретам. – Потому, что как только квартира-быт-орущие-младенцы станут твоей насущной реальностью, ты проклянёшь его первого.
- Орущие младенцы... Ты не перегибаешь, нет?
- А что, вы уже..? Я опоздал с выводами, и уже кощунственно говорить об этом в таком ключе? – от иронии не осталось и следа, только горечь.
- Фелтон, не говори глупостей. А лучше – сплюнь...
- С удовольствием. Ты прекрасно понимаешь, что именно я имею в виду. Я ничего не имею против семейных отношений и тем более детей, но... Нельзя поменять одно на другое. Для кого-то быть матерью – единственное призвание. И не мне осуждать этих людей. Но ты неплохо пишешь книги, и твои книги здорово покупаются. Тебе дано это, а не уникальный талант быть серой мышью рядом с прекрасным Робертом. Сомневаюсь, что он сам хотел бы лицезреть тебя в своей тени...
- Не хотел, - коротко согласилась я. – Он и раньше не хотел этого.
Странно, но мне вспомнилась Джейд. Тонкая Джейд с её бархатными ореховыми глазами и кроткой улыбкой.
- Это... Это делает ему честь, да.
Том Фелтон всегда умел обрисовать перспективу, сузив небо до размера овчинки хреновой выделки. Он умел быть пугающе конкретным, рассказывая о чём-то не слишком привлекательном так, будто был уверен в том, что не сегодня-завтра так и случится. Вот и сейчас я вдумывалась в сказанное им, впиваясь ногтями в замёршие ладони и пытаясь представить себя без привычного занятия, слишком давно ставшего частью меня.
Смогу ли я писать в стол, если не заладится с издателем? Просто, чтобы не сдохнуть от невозможности самовыражаться привычным способом...
Смогу ли перестать быть собой и стать «просто девушкой Роберта»?
И это не говоря о туманных перспективах замужества, которого мне никто не предлагал. О кашках, сопельках и пелёнках, которые могли начаться так, вдруг – без моего разрешения и вразрез с планами Роберта.
О неустроенности быта – не из-за отсутствия денег, а из-за тотального нежелания Роберта как-то организовывать своё жизненное пространство. Он вполне мог начать день с наваливания хлама на письменный стол, а неделю – с невымытого «чеви». Я вполне могла мириться с этим, но иногда у меня опускались руки. Его не переделать... Когда бардак – это следствие полуобитаемости квартиры, он воспринимается как романтичное исключение из правил. Но в перманентной стадии...
- О чём ты думаешь? – Том бесцеремонно выдернул меня из раздумий.
- О том, что ты только что сказал.
- И как?
- Фигово, Том. Фигово...
Он ничего не ответил, только понимающе усмехнулся. Мне показалось, что его намёки на какое-то конкретное предложение – это шутка моего воображения.

***

Тема «фигово» продолжилась и в гастропабе, где нас уже ждал Дэн, приехавший чуть раньше обычного. Попрепиравшись немного с администратором, он вытребовал столик на троих и теперь смотрел на меня, уныло жующую бобы, с плохо скрываемой заботой во взгляде. Том отвернулся к окну, и, хотя мне не было видно его лица, я знала, что он меланхолично улыбается в заснежено-туманный февральский полдень своей бледной улыбкой злодея.
- Я понятия не имел, что всё сложится так! – воскликнул наконец Дэнни, выдавая крайнюю степень взволнованности. – Я бы тебя предупредил...
- Новость приятнее от этого не стала бы. Успокойся... Я не обижена. Я просто в полной, тотальной, беспомощной растерянности.
- Петрификус тоталус... – проговорил Том, не оборачиваясь. – Стреножена и обездвижена.
- Оборжаться, как смешно, - съязвил Дэн, но Фелтон не среагировал. – Бэйб, я прямо не знаю... Ты же не собираешься завязывать с этим? Ну, с писательством, все дела...
- Это проще сказать, чем сделать, Дэнни. К тому же, я по-прежнему должна твоему отцу чёртову прорву денег. Поэтому... Придётся затянуть поясок потуже и основательно подумать о своём будущем в этой стране.
- Знаешь, Стэсс... Если бы я был твоим парнем, меня бы порядочно бесили подобные заявления, - Фелтон по-прежнему говорил так, будто обращается к оконному стеклу.
- Что не так? – я едва сдержалась, чтобы не наступить ему на ногу под столом.
- Ты рассуждаешь как абсолютно свободная женщина. Если ты позволяешь кому-то с собой спать, позволь ему решить твои проблемы.
- Звучит премерзко, но суть я уловил. Вполне согласен, кстати, - Дэн отложил нож и уставился на меня. – Почему бы тебе не попросить...
- ... денег у Роберта? С какой стати? Только потому, что они у него есть?
- Это недостаточное основание? – поинтересовался Том, соизволив повернуться ко мне. Его пальцы судорожно сомкнулись на высоком пивном стакане, в котором плескалась переполовиненая пинта лагера. - Любой из нас с радостью помог бы тебе, если бы ты была одна...
- Я не прошу у вас помощи! – возмутилась я, но он продолжил, не меняя ровного, чуть издевательского тона.
- ... но, поскольку ты с ним, это что-то типа вторжения на его территорию. Мужской закон джунглей.
- Заметь, ты сам это сказал. Ты у нас просто гуру разных законов, канонов и правил, друг мой Фелтон, - усмехнулся Дэн.
- Друг мой Рэдклифф, а ты всё надеешься подловить меня на каком-то мелком правонарушении в нашем общем тестостероновом лесу? – задрав подбородок, Том улыбался. – Это пустая трата времени...
- Как бы там ни было, дорогие мои мальчики, я совершенно не представляю, кто мог бы заняться моими делами, если Алан Рэдклифф умыл руки, - констатировала я, кивнув в сторону увесистой папки с документами, которые привёз мне Дэн.
- Трогательно, убого, но откровенно, - отозвался Фелтон. – Я мог бы.
- Что? – переспросил Дэн, опередив меня на долю секунды, отчего наши с ним вопросы прозвучали каким-то подобием эха.
Посмотрев на нас с лёгким разочарованием во взгляде, Том повторил:
- Я мог бы.
От этого понятнее не стало.
- Слушай, насколько я помню, у тебя был то ли лодочный, то ли рыболовецкий бизнес... С чего вдруг тебя так переклинило? – любопытство Дэниэла Рэдклиффа всегда напоминает резвые заигрывания кошки с мышкой, но сейчас он был слегка возбуждён от выпитого пива и немного огорошен услышанным.
- Именно так. Но что это меняет? Мне наскучило заниматься сезонными делами в Плимуте, а за моими биржевыми операциями следит мой брокер. Я не так занят, как ты, Дэн. У меня есть и время, и желание. Почему нет? – если бы мои руки не были заняты вилкой, которая более или менее годилась для регулирования броуновского движения бобов в моей тарелке, я бы с удовольствием подтянула узел бледно-голубого галстука Тома Фелтона. Прямо сейчас он выглядел настолько лощёным и прилизанным, что мне отчётливо захотелось проснуться.
Ты никак не тянешь на Deus ex machinа, Том.
- Бээээйб? – вопросительно протянул Дэн. Судя по выражению его лица, ему нравился новый виток сюжета этой трагикомедии. И он слишком явно ожидал от меня бурной реакции на такое неожиданное спасение.
Спасение ли...
- Купи себе юниорскую футбольную команду, Том. Это куда больше подойдёт для твоего развлечения, - предложила я для начала. Он улыбнулся, отрицательно качая головой. Я прекрасно понимала, что соглашусь. И совершенно точно знала, что он об этом догадывается.
- Кстати, о птичках! – Дэн жестом попросил официантку повторить наше пиво. – Том, как думаешь, а твоё весьма благородное предложение никак не нарушает закон джунглей, о котором говорилось выше?
- В каком смысле оно благородное? Я собираюсь иметь с этого занятия вполне себе конкретную прибыль. Никакого благородства, Дэн.
- В том смысле, что ты ни черта не смыслишь в этом, но уже готов взяться за дело. Риск потерпеть фиаско достаточно велик...
- Новичкам везёт, - пожав плечами, Том посмотрел на меня. – Я не прошу у тебя немедленного ответа. Совершенно некуда спешить... И есть, с кем посоветоваться.
- Перестань, - отмахнулась я. – Ты прекрасно знаешь, что я соглашусь. Хотя бы потому, что сама всё равно не справлюсь.
- Роберт может быть другого мнения... – начал было Том, но мне было, что ответить ему на это.
- Роберт считает, что у каждого из нас может быть свой Том. У него – Старридж. У меня – Фелтон. Дружба – это святое.
- Шах... - коротко прокомментировал Рэдклифф.
- Что?! – рассеянно переспросил Том.
Дэн пожал плечами.
- Шах... и мат.
Кисельное, истаивающее на выдохе, мгновение тишины было просто убийственным.

***
Том обещал связаться со мной на днях, чтобы детально обсудить будущее сотрудничество. Пока что он просто взял мои документы, чтобы вникнуть. Он явно был бы рад меня отвезти ещё куда-нибудь, но я отказалась. Мы попрощались на стоянке у «Eagle»: я позволила себе обнять его, а он позволил себе сказать едва слышно: «Это меньшее, что я мог бы сделать для тебя, Стэсс».
Я понятия не имела, чем убить время и направлялась к оживлённой лондонской подземке, когда мне позвонил Роберт.
- У меня тут «окно» в делах. Просто хотел услышать твой голос. Помнится, утром ты была не особенно бодро настроена.
- Роб... – впервые за целый день горло сдавил комок невыплаканных и совершенно ненужных слёз, мешая не только говорить, но и дышать.
- Кажется, ты не просто так мне звонила. Что, всё серьёзнее, чем мы думали?
Это его очередное «мы» резануло меня по-живому, заставляя подставить холодному ветру горячие и мокрые щёки.
- Да. Не слишком больно... Но очень обидно.
- Я отменю «Эффру», езжай домой. Как только освобожусь – приеду. Я... Я отменю всё, что смогу.
- Не надо отменять, Роберт. Я справлюсь с этим... – чуть было не сказав «без тебя», я захлебнулась словами.
- Не надо справляться. Не отменю, так перенесу. Тебе меньше всего надо думать об этом. Просто езжай домой. Лови такси прямо сейчас и перезвони мне, когда будешь в Фулхэме. Чёрт... Давно пора было купить тебе машину.
- Глупости, Роберт...
- Всё, я жду твоего звонка.
Он редко «ятебялюблюкал» в телефонном режиме. Но всё то, что он мог бы сказать тремя словами, Роберт выражал тонкой цепочкой действий и поступков. Сейчас, через два года, наполненных одиночеством, я понимала всю ценность этой замены.
Позвонив ему прямо с порога нашей квартиры, я застала его на полпути к дому. Он действительно отменил всё на свете.
Сейчас, ближе к четырём вечера, я понимала, что жизнь не так уж сурова ко мне. Вместо того чтобы до позднего вечера торчать в Брикстоне, мы оба дома уже к вечернему чаю. Завтра ни у него, ни у меня, нет никаких дел, а значит...
Значит у нас море времени друг для друга.
Когда пахнущий снегом и улицей Роберт открыл дверь, я разбирала свои рукописи, отложенные на «чёрный день» или случай писательского ступора. Мои три орешка для Золушки, которые волею судеб не достались запасливой белочке в лице Алана Рэдклиффа. Оставив кипу бумаг лежать на полу у стола разворошённой, я уже через пару мгновений помогала мистеру Паттинсону снять куртку.
- Если тебя порадует, то у меня дела тоже далеко не блестяще идут, - сказал он, улыбаясь. На его щеках играл почти лихорадочный румянец: мне захотелось коснуться его лба, чтобы понять, нет ли у него жара или чего-то в этом духе.
- Меня никогда не радовали твои проблемы, Роб. А сейчас у меня вообще тотальный ступор... – отступая назад, я увлекала его за собой.
- Я не совсем понимаю, что именно вынудило Алана... – он запнулся, подбирая слова.
- Не вникай... – даже помня о советах Фелтона и Рэдклиффа, я не собиралась пускать Роберта в мир своих рабочих неприятностей. – Это не стоит того, чтобы ты вот так стоял и морщил лоб.
- Опять моя лучезарная персона вклинивается в твой карьерный вопрос?
- Типа того. Дело не в твоей звёздности, а в моей безалаберности. Я и так должна Алану денег за свои прошлые ошибки.
- Я ему всё до копейки выплачу прямо завтра, если в этом суть вопроса... – он усмехнулся, мягко перехватывая мои запястья и освобождаясь. – Стэсс, разве проблема в этом?
- Нет, не в этом. Он просто устал от моей непоследовательности. Ты сам от неё не устал разве? И не надо денег. Твоих не надо...
- В отличие от Рэдклиффа-старшего, я не собираюсь делать это поводом для расставания с тобой. Насчёт денег – это мы обсудим, как только я немного приду в себя после этого чертовски длинного дня.
Он исчез в глубине своей квартиры, а я впервые за последние сто лет почувствовала себя крайне неуютно. Во-первых, мне предстояло серьёзно поговорить с Робертом насчёт финансовой составляющей моих сегодняшних трудностей. Во-вторых... Я не знала, как поставить его перед фактом того, что я согласилась принять помощь друга, не посоветовавшись с ним.
Объяснить, что я приняла решение.
Единственная рука помощи, протянутая мне, была судорожно схвачена мной в первые же пять минут. О последствиях этого шага я планировала подумать завтра.
Впрочем, саму себя обманывать не с руки: я от души надеялась, что о последствиях мне думать вообще не придётся.

Разговор получился сложным монологом, во время которого Роберт слушал меня, не отрывая глаз от чашки с чаем, на которой он грел руки вот уже двадцать минут. Я не знала, о чём он думает, что и как чувствует, но ситуация, звенящая в воздухе неуловимо, но и неотвратимо, мучительно напоминала мне наше расставание тогда, в пышущем жаром Лос-Анджелесе 2010-го. Казалось, вот уже через пару мгновений он пронзит меня говорящим взглядом...
Вместо этого он просто отставил чашку и вздохнул.
- Что тебя беспокоит больше: то, что ты останешься без работы или то, как я отреагирую на имя твоего нового агента?
- Я не могу остаться без работы. Я просто не хочу сочинять в стол... – судорожно начала оправдываться я, но он отмахнулся.
- Это и имеется в виду. Если я стану актёром домашнего театра, я тоже останусь без работы. Аналогию улавливаешь? Ответь, пожалуйста. Неужели ты так боишься, что я буду распинать тебя из-за Фелтона?
- Я не знаю, Роб. Лично я не вижу в нашей дружбе ничего предосудительного...
- Я тоже. А ещё я считаю, что с тебя достаточно неприятностей. Иди сюда...
Оказаться щекой у него на груди – что может быть приятнее, особенно, если позади совершенно бесполезный нервотрёпочный день? Но сомнения, которые утром заронил во мне Том, точили мою душу, как невидимые глазу насекомые.
Действительно, смогла бы я бросить всё, чтобы посвятить себя только ему?
Хотел бы он, чтобы я бросила всё? Может, Роб просто молчит об этом?
Вопросы так и роились у меня в голове. И ни на один из них вразумительного ответа у меня не было.