Творчество

Я не знаю, сколько было времени, когда… Когда мы с Робом, наконец, успокоились. В моей запрокинутой голове не было решительно ни одной мысли, только лёгкий стук возвращающегося в берега пульса. Ничего. Только звенящий вакуум медленно наливающихся усталостью вен, только отлив, который подхватывал меня, унося с собой…
Куда-то, где только предательская слабость и сон… Лёгкий сон сквозь бледный свет ночника где-то там, в изголовье.
Перевернувшись на спину, Роберт позволил мне глубоко дышать, но уже через мгновение мне не хватало приятной тяжести его широкой груди. Прижавшись губами к его плечу, я тут же пожалела об этом, потому что отлив превратился в прилив. Впрочем, с Робом происходило ровно то же самое: это прикосновение заставило мучительно вздрогнуть не только меня, но и его самого. Его пальцы прошлись вдоль моего предплечья, спускаясь к запястью, заставляя мою ладонь устроиться на его плоском животе. Тёплая, чуть влажная кожа, лёгкая дрожь под пальцами…
Мне не хотелось разрушать тишину первой. Я просто рассматривала его профиль, чувствуя, как меня обволакивает губительное тепло огня, который минуту назад, казалось, спал. В лице Роберта не было отстранённости и спокойствия: взмахнув ресницами, он закрыл глаза, пытаясь держать себя в руках.
Каждый из нас понимал, что уже хватит.
Каждый из нас хотел ещё. Ещё немного…
Нам нельзя спать в одной постели: каждый раз касаясь друг друга, мы оба впадаем в лёгкое безумие. Или не такое уж лёгкое? Впервые в жизни меня пробирало буквально до дрожи от одной лишь мысли о том, что между нами нет ничего, даже тонкой, грубовато цепляющей кожу простыни. Однако оторваться от него у меня не было ни желания, ни сил. Меня с ума сводил даже лёгкий запах его кожи, смешанный с густым ароматом ночного Лондона. Гуляющий по комнате сквозняк заставлял меня прижаться к Роберту сильнее… Не выдержав, он обнял меня, зарываясь лицом в мои чуть влажные волосы.
- Я не могу… - в его хрипловатом после долгого молчания голосе отчётливо слышалось желание. Ему хотелось секса и сигарет.
- О чём ты? – бесцветно уточнила я. За это его «ай кааааээнт» мне хотелось превратить его в наглядное пособие по английской фонетике во всёй её великобританской консервативной красоте. Мне нравилось слышать его голос, ловить кожей вибрацию где-то там, в глубине его сильной груди, мерно вздрагивавшей сейчас совсем рядом.
- Не могу уложить у себя в голове, как можно теперь лететь в чёртов Ванкувер.
- Растяни вдоль спины, - шутка получилась не слишком весёлой. – И что значит ТЕПЕРЬ?
- Теперь значит теперь, - он потянулся за сигаретами, даже не спрашивая. А мне было решительно всё равно, хотя я терпеть не могу запах сигаретного дыма у себя на волосах. В конце-концов, он в своей собственной спальне может делать всё, что ему вздумается. Устроившись щекой у него на груди, я смотрела, как он пытается одной рукой вынуть сигарету из запечатанной пачки, не переставая обнимать меня второй. – Чёрт…
Не выдержав, я попросту перегнулась через него и, завладев сигаретной пачкой, достала ему сигарету.
Dunhill Lights. Синяя пачка, белый фильтр. Легкий горький вкус.
Запомню…
Откинувшись на подушки, Роберт чиркнул зажигалкой и втянул первую, короткую порцию дыма.
- Прости… - сказал он на выдохе, глядя на меня сквозь сигаретный дым. Я не стала уточнять, за что именно он просит прощения.
- Мне хорошо с тобой, - слово «было» я сглотнула подальше, чтобы не портить момент.
- Я знаю, - просто ответил Роб, улыбаясь одной из тысячи своих улыбок. – Знаю…
Мне не хотелось думать, что будет утром. Впрочем, я совершенно точно знала, что просто поцелую его вместо приветствия. И что мне совершенно наплевать, будут ли у нас отношения, или это просто случайный порыв, обречённый стать воспоминаниями. Наверное, впервые в моей жизни всё было так просто и так быстро.
Вместо тревоги - радость.
Вместо раздумий - звенящая пустота разума.
Не хотелось ни о чём его спрашивать: просто смотреть, как он подносит сигарету к губам и жадно, до западающих щёк, втягивает синеватую горечь, как коротким движением облизывает губы – от этого становилось совсем горячо. Мне не хотелось его удерживать, цепляться за него. Мне было хорошо просто потому, что мне хорошо… Смотреть, чувствовать, быть рядом.
Я точно знала, что если он попросит меня не ждать его – я не буду. Так будет даже лучше, логичнее… Правильнее.
Я смотрела на его высокий лоб, покрытый испариной, подавляя в себе желание коснуться его дрожащими пальцами, отбрасывая упрямый завиток волос. Роберт, Роберт… События последних часов сделали наше случайное знакомство слишком близким, но не отбили у меня желание узнавать тебя. Желание понимать тебя. Знать, что ты любишь на завтрак, о чём думаешь, когда тебе одиноко, что считаешь важным, а что – ерундой…
- Какая я всё же скотина, - усмехнулся Паттинсон, затушив окурок в пепельнице и снова касаясь меня своими удивительными руками. – Я вторую ночь не даю тебе спать.
- Скоро ты уедешь, и я смогу спать в своё удовольствие, не волнуйся.
Он поймал меня за подбородок и коснулся большим пальцем моих губ.
- Ты волнуешь меня гораздо сильнее, чем тебе кажется. И я пока не знаю, как с этим жить.
- Будь собой… Ты же слегка пофигист по жизни.
- Да? – он смотрел прямо в мои глаза, и от этого было просто невыносимо хорошо. – Буду знать. А ты? Какая ты, Стэсс? О чём ты сейчас думаешь?
Хороший вопрос. Отличный вопрос, Роберт.
- Можно я совру что-нибудь типа: «об отпуске»? Я сейчас тускло соображаю, Роб. Потому что думаю о тебе, - его зрачки расширились и резко сузились. Кажется, мои слова упали куда-то очень глубоко. Рискуя потерять остатки самообладания, я обхватила его за плечи, прижимаясь максимально близко за мгновение до того, как он перехватил мою спину горячей ладонью, сокращая дистанцию ещё больше. – Ты определённо мой мужчина. Это тебя ни к чему не обязывает, но ты…
- Не продолжай… Хочешь, я возьму тебя… с собой?
Лёгкая двусмысленная пауза, разорванная коротким вздохом.
Я не видела его лица, но каждое прикосновение его пальцев и даже звук его голоса отзывался во мне лёгкой дрожью слабости. Запах его волос, его кожи – всей этой ночи, которая была переполовинена нашей внезапной любовью, медленно сводил меня с твёрдой точки разума.
- Паттинсон… Что ты творишь? – смотреть на него сверху было непривычно, но только так у меня был ничтожный шанс увернуться от его губ. – Что ты несёшь?
- Я хочу забрать тебя в Ванкувер, даже если мне придётся вывезти тебя в багаже, - просто сказал он, закусывая губу.
- На таможне тебя не поймут. Прославишься, как редкий извращенец…
Он рассмеялся. Звук его смеха вернее всего возвращал меня в реальность.
– Гулять со мной по берегу Тихого океана… Хочешь?
- Роберт…
- Ты не представляешь, какая там красота… - он на мгновение прикрыл глаза. – Хотя о чём я, ты же была в Канаде.
- А ты совершенно точно был у меня в паспорте, - констатировала я. – Интересно, зачем тебе это понадобилось, если ты мог просто спросить…
Роберт приложил палец к моим губам.
- Тссс… Не спросил. Проехали. Так что там насчёт Ванкувера?
- Я ничего не могу тебе обещать, - только и нашлась я.
- Я не люблю обещания. Я люблю жить так, как живётся. Даже если это означает много пить, ругаться матом и приходить на кастинг в рубашке с пятном от кетчупа. И я, чёрт подери, бываю очень непоследовательным. У меня дурацкий характер, я завишу от настроения и не всегда держу себя в руках.
- Отлично! И с этим человеком мне должно захотеться лететь на край света?!
- Конечно, - улыбка победителя на его губах нравилась мне всё больше и больше, хотя меня возмущала его самоуверенность. – Тебе же захотелось в постель к этому человеку на вторые сутки знакомства…
- Ты хотел, чтобы я полгода делала вид, что ты меня не интересуешь? – я попыталась освободиться из его рук, но не судьба.
- Бедный Фелтон, - фыркнул Роберт. – Полгода для меня – это слишком большой срок. У меня жизнь расписана поминутно, спасибо «Саммит». Поэтому я только «за». Тем более что я… - привстав, он коснулся губами моей шеи. Совершенно издевательски. – Я люблю непростых девушек и нетривиальные решения.
- Сколько раз и в скольких интервью ты говорил это?
- Какая разница? Сейчас я имею в виду тебя. Ты будешь препираться со мной и дальше?
- Всегда считала, что ты выпендриваешься, но… Не хочу препираться с тобой, Роб.
Он улыбнулся практически покровительственно, вызвав ещё одну вспышку моего молчаливого возмущения.
- Ты, я, Ванкувер. Лично мне кажется, что это звучит как музыка. Ни одного лишнего слова.
Шелест холодных океанических волн, крупная галька, жёсткий ветер с запахом соли и тёплая ладонь Роберта…
Его клетчатые рубашки, известные уже всему миру, но такие ненавязчиво-уютные…
Полная свобода творчества днём, когда он занят на съёмках или рыбные крекеры там, на площадке, сидя на стуле с его фамилией, написанной на спинке… Чёрт, я буду сидеть там, невзирая на то, что меня возненавидит полмира, просто потому, что мне так хочется.
Сладкое рабство с наступлением сумерек, потому что всем досугом слишком явно будет командовать он. Но чёрт… Не так давно мне стало понятно, насколько мне нравится подчиняться ему.
- Паттинсон, дай подумать, а? Когда ты лежишь подо мной без единой нитки на теле, мне сложно принять какое-то решение. Может, завтра обсудим? – взмолилась я, чувствуя, как его ладони снова пускаются в долгое, похожее на стремительное падение ледяных салазок, путешествие по моей спине вниз.
- Неа, даже не проси. У меня нет этого времени.
Взгляд его зелёно-серо-голубых уникально переменчивых глаз был серьёзным. Как ему удавалось сохранять это спокойствие, в то время как я изо всех силы пыталась удержать мысли в русле беседы? Мне хотелось спать… И Роберта. Не знаю даже, чего больше.
- Тогда я согласна, - сдалась я окончательно.
- Имей в виду, передумать я тебе не позволю, - его губы пахли сигаретами, но сейчас меня это устраивало. Разжав их лёгким поцелуем, я почувствовала, что он не всё сказал, но отпрянуть не получилось. Мне казалось, что он отщипывает мою нежность – по кусочку, осторожно, будто боясь спугнуть. Будто у нас ничего ещё не было. Ему тоже хотелось узнавать… А мне хотелось быть разной для него. Запоминая вкус его губ, растворяясь в его тёплом дыхании, в прикосновении его шершавой щеки… Я перестала дышать и слышать что-либо кроме: мне всерьёз казалось, что комната наполнена только неуловимым звучанием нашего медленного мягкого поцелуя. Роберт сам вернул меня в реальность, и закончил свою мысль. – Даже если мне придётся выкручивать тебе локти в аэропорту… - говоря это, он поймал меня за запястья.
- Любишь применять силу? – на этот раз двусмысленность была совершенно осознанной. Впрочем, осознанию очень мешала близость Роберта, его горячая грудь и болезненно свежие воспоминания о том, как мы совсем недавно…
- Иногда, - загадочно подмигнув, он улыбнулся и перешёл на вкрадчивый шёпот. – Не хочешь заняться… мной? - вместо ответа, я попыталась поцеловать его ещё раз, но он задрал подбородок, чтобы не дать мне этого сделать. - Скажи это…
О нет, только не.... Не надо играть со мной в Эдварда!
Но даже умом понимая, я не смогла не подыгрывать.
- Хочу… - ответила я таким же шёпотом, зная, что последует дальше.
- Скажи громче.
Прямо подо мной лежал Эдвард Каллен, каким его узнали сотни тысяч сумеркоманов. Ощущение гротескности происходящего зашкаливало так, что хотелось перекреститься. Но мои руки сейчас были в его руках…
- Хочу, - послушно повторила я громче. И улыбнулась дрожащими от предвкушения губами. – Роберт…
Он покачал головой и одним гибким движением уложил меня на лопатки, оказываясь сверху.
- Напрасно ты так сказала…
Раньше я никогда не думала о том, каким универсальным мог быть текст Майер. И каким клёвым актёром мог быть Роберт Паттинсон.

***
Как ни странно, я проснулась рано - особенно по моим собственным совиным меркам. Сна ни в одном глазу, зато во всём теле – приятная ломота как напоминание о том, что ночь не прошла мимо. Впрочем, даже если бы моя слабая психика попыталась стереть все воспоминания о том, что было между нами, самая главная улика так или иначе была у меня в руках.
Тело как улика…
Роберт, спящий на двух третьих моей подушки, по-прежнему обнимающий меня даже слишком крепко…
Признаюсь, мне нравилось чувствовать его так близко, будто у нас общая кожа. От этого совершенно не хотелось вставать. Пусть даже с минуты на минуту началась бы Третья Мировая, я предпочла бы остаться рядом с ним, впитывая густой аромат его присутствия, слушая его дыхание, чувствуя какую-то неуловимую нежность в его сильных руках.
Утренний свет – беспощадная штука. Он выхватывает всё, как великий разоблачитель предъявляя солнцу сонное лицо мира и человечества. Утро выдалось туманным: представив, как влажные липкие пальцы тумана, взбрызгивающего прямо сейчас мостовую самым мелким из огромного арсенала лондонских дождей, забираются под одежду, я тем более расхотела вылезать из тёплой постели. Я пыталась вспомнить, что именно планировала на сегодня, и нет ли у меня каких-нибудь ну совершенно неотложных дел, одновременно заново уютно укладываясь на груди спящего Роберта.
В голове крутились ленивые мысли о Дэне, которому я была слишком ощутимо благодарна за все эти приключения. Настолько, что была совершенно не против позвонить ему… Впрочем, позвонить стоило уже хотя бы затем, чтобы узнать, чем закончился поход в кино с Кейт.
Честно признаться, я никогда не питала иллюзий относительно Дэна. Это более чем рациональный человек с большими амбициями и яркой харизмой. Да, он всегда умел вести себя как прилежный львёнок с пушистым хвостом, но в части личной жизни это был тот ещё чудила. Он постоянно влипал в какие-то желтобрюхие истории, давая прессе пищу если не для большого скандала, то для высокого градуса публикаций. Идея с нашей провокационной пьесой была его: ему хотелось совершить очередной кульбит через голову, чтобы выбраться из амплуа пай-мальчика в затянувшемся на семь лет пубертате. «Понимаешь, бэйб, я благодарен Гарри Поттеру за многое. Но я буду ему благодарен ещё больше, когда он перестанет жать мне в плечах. Я немного взрослее и намного неправильнее, чем он. Не могу сказать, что эпатаж – моё второе имя, но мне всегда хочется быть более брутальным и менее интеллигентным, чем я есть. Ей-Богу, иногда я завидую Фелтону! Хотел бы я хотя бы месяц поносить его кислую мину а-ля Все-вокруг-дерьмо. Но что позволено Драко Малфою – табу для Гарри Поттера. И это меня угнетает», - выдал он как-то раз за чашкой кофе. Посмотрев мне прямо в глаза, он ждал какой-то реакции, но я только пожала плечами. Мне были знакомы его ощущения, когда ты постоянно не оправдываешь чьих-то надежд только потому, что ты – есть ты. Чертовски сложно не быть собой, потому и ответить мне было нечего. Юмор тут не годился, да и Дэн нуждался в простом молчаливом одобрении. Сейчас, когда он подпустил близко к телу Кейти, мне не оставалось ничего, кроме полного невникания. Я совершенно точно знала, что меньше, чем через неделю, она возвращается домой в Питер, поэтому искренне надеялась, что никаких глупостей не будет. Впрочем, в последний раз я думала об этом вчера утром, когда пыталась понять, что же кроется за улыбкой Дэна.
Наверное, впервые она была настолько непроницаемой.
Как только мне удалось хотя бы мысленно оторваться от Роберта, он напомнил мне о себе, просто коснувшись губами моих волос. Такое вот импровизированное приветствие. Не знаю, что такого было в этом коротком жесте, но он показался мне таким важным…
Таким пронзительным...
- Доброе… - попыталась выговорить я, подняв к нему лицо, но он молча перехватил эти слова поцелуем. Его лицо нещадно кололось, но было в этом что-то… Какая-то особенная перчинка, придававшая этому утреннему поцелую исключительный вкус. – Блин, ненавижу, когда ты рыжий… - зачем-то сказала я, когда дар речи ко мне вернулся, запуская пальцы в его тёмно-русые волосы.
- Пока нет, но скоро буду. Думаешь, я в восторге от этого? – он хитро изогнул бровь. Его сонный голос вибрировал на самой нижней бархатной ноте. – Я вообще не фанат Эдварда Каллена. Он просто чёртов социопат… А за его, будь они трижды прокляты, золотистые глаза… - он зевнул, на мгновение отворачиваясь к подушке, - я вообще его ненавижу. Урода хренова…
Поймав его лицо в ладони, я улыбнулась. Сейчас глаза Роберта были чистого зелёного цвета. Уставшие, с красноватыми прожилками на белках, рассеянно-сонные, но какие-то… лучисто-улыбающиеся.
- У тебя глаза моего любимого цвета, Роберт. Хотя я до сих пор не могу понять, какие они. Просто… От них что-то ёкает внутри.
- Это голод, - улыбаясь, констатировал он. – Такое тянущее ощущение…Тебе нужно хотя бы иногда есть что-то кроме моих басен и кофе с коньяком, иначе скоро при виде моей ангельской красоты ты упадёшь в обморок. Предположительно, голодный.
- Что это за тонкие намёки, Паттинсон? Женщина, марш на кухню?
- Женщина, - он беззвучно рассмеялся, откидываясь на подушки. – Поваляйся немного, Мужчина пойдёт завтрак сварганит. Отпустишь?
Скользнув губами по его груди, я коснулась дыханием ямочки между его ключицами. Отпускать не хотелось, но он был прав – завтрак был бы нелишним.
- Отпущу. Мужчина…
Уже через минуту он натягивал джинсы, демонстрируя мне светлую спину с узкой ложбинкой позвоночника и гибкими тяжами косых мышц.
- Роб, принесёшь мне телефон?
Обернувшись через плечо, он улыбнулся, потирая колючий подбородок.
- А что мне за это будет?
- Всё, что захочешь, - щедро пообещала я.
- Слышала бы ты свой голос… Просто волосы дыбом. Сейчас принесу, окей.
Мой мобильный ещё долго хранил тепло его руки. К чести Роберта, никаких шарад загадывать он мне не стал, ограничившись многообещающим и ёмким: «Потом». Оставшись валяться, пока Мужчина удалился на кухню, я включила телефон, надеясь не обнаружить неотвеченных вызовов от Рэдклиффа-старшего.
Начальство всегда ищет меня в самый неподходящий момент.
Но на этот раз была пара смсок и всего один неотвеченный - от Кейти.
Перезванивать, чтобы поговорить дрожащим после полубессонной ночи голосом? Нет, спасибо. Конечно, Катя вряд ли поймёт, что со мной не так, но это ещё больше запутает дело: первые пять минут будут потрачены на идиотские вопросы, после чего ни мне, ни ей не будет хотеться разговаривать дальше. «Ты не заболела?», «С тобой всё нормально?», «Что с голосом?». Нет, нет и нет. Перезвоню после завтрака, когда мягкая истома внутри уляжется окончательно, и я не буду чувствовать себя пионервожатой, которая пытается скрыть следы ночного костра, стоя на линейке перед бодрыми после здорового детского сна пионерами.
Что там с смсками?
Дэн: «Перезвони мне, как только изволишь врубить мобильный. И не смей так пропадать вообще!»
Дэн: «Ох, какая подозрительная тишина! ))) Я знаю, что вы там делаете!»
Добрый проницательный Дэнни. Судя по времени, тебе было скучно в кино. Неужели не места для поцелуев?
Он ответил после третьего гудка.
- Слушаю, пропажа. Ты чего телефон вырубила? – голос моего приятеля не фонтанировал оптимизмом. Утренний Дэн звучал серо, устало и совершенно безрадостно. Стараясь не думать о причине подобного настроения, я усмехнулась сама себе, обхватывая свободной рукой подушку, всё ещё хранящую запах недавней ночи.
- Я просто заснула, и его выключил Роберт… - в мою непринуждённую паузу вклинился смех Рэдклиффа, хоть немного сгладивший тягостное впечатление от его унылых интонаций. – Чего ржёшь, Дэн?
- Боже, как ты говоришь… Сразу понятно всё.
- Ещё раз: не поняла, ты о чём?
- Я о твоём голосе. Колись, что у вас было там?
- Всё, - сразу капитулировала я.
- Мда… Сам не знал, что всё завертится, - с облегчением закруглил тему Рэдклифф. - И что дальше? Летишь в Канаду?
- Угу, - подтвердив его догадку, я переложила мобильный из одной руки в другую, безуспешно пытаясь услышать, что же происходит за дверью.
- Нет, я серьёзно спрашиваю, - настойчиво повторил Дэн.
- А я серьёзно отвечаю. Я знаю, что у меня договор с твоим отцом, что у меня вид на жительство и прочее. Но я ненадолго. Да и работать я смогу там – инет ещё никто не отменил.
- Да к чёрту работу! – трубка так и брызнула нервными нотками нетерпения. – Не сошла ли ты с ума, бэйб? Ты влюбилась в него, что ли? С первого раза?
- Иди в задницу, Дэн! Что ты городишь такое… Да. Нет. Не знаю вообще. Я не хочу думать об этом, мне нравится, как есть. В конце-концов, я ничем не рискую…
- Кроме собственной шкуры. В сателлитах у Этой звезды ой, как не сахарно. С его охрененным притяжением тебя просто расплющит к чёртовой матери! Ну куда ты гонишь, успеется ещё. Пусть сам валит в свой Ванкувер в этот раз. А потом...
Странно, но у меня в голове будто тумблер переключился. Никого потом не будет. Быть не может. Есть только здесь, сейчас, сегодня, сию секунду… Лёгкий приступ паранойи, навеянный недавним сновидением.
- Дэн, ты как столетний дед говоришь. Мы не жениться собираемся, а просто провести неделю в Канаде, и вообще - кто бы говорил, но только не ты, Рэдклифф, который вечно ноет, что ему скучно быть всегда и во всём правильным мальчиком!
- Неизвестно ещё, что хуже, бэйб. То ещё приключение, не хотел бы я быть на твоём месте.
- А ты и не будешь. Ты будешь сидеть тут, работать у себя в театре, потом сходишь с Кейти на премьеру Поттера…
- Стоп, стоп, стоп. Осади. Без меня меня женили не надо делать, окей? Мы просто сходили в кино, зачем ты начинаешь сочинять мне историю про пятерых детей с её глазами и моими ушами. Вы с Робертом так шикарно провели время, что ты упускаешь из виду одну маленькую деталь. Или ты прикалываешься надо мной? – злоехидство в знакомом голосе сменилось явной готовностью к смеху.
Дэн ждал, а я не знала, что ему сказать.
- Да нет, я даже спросить ничего не успела. Просто помню, как ты чирикал вчера…
- Это вчера было. Ну сама подумай… Мне почти двадцать лет, - перейдя на какой-то трагический шёпот, он стал серьёзен.
- Ничего не говори больше, окей? Это решительно не моё дело, - мне было неловко. – Я не хочу делать подстав тебе, ты не будешь делать их мне. Я не собираюсь влезать в ваши отношения, Дэн.
- Нет никаких отношений, не кипятись! Я вообще не понимаю, о чём речь, - нервно бросил он. – Может, и будут, года через четыре. И, знаешь, глядя на тебя, я рад, что не втюрился с первого взгляда. Ты взбесилась, по-моему.
- Понятно. Всё сказал?
- Всё.
- Тогда клади трубку.
- Только после тебя, ещё чего. Кроме того… Вы не собирались куда-нибудь вечерком?
- Не знаю. А ты хотел поагитировать лично?
- Нет, хотел с тобой повидаться. До вашего отлёта. Если что – маякни.
- Маякну. И, Дэн…
- Что?
- Скажешь Алану?
На том конце провода повисла очень напряжённая пауза. Подумав ещё немного, он выдохнул:
- Окей, скажу. Да всё будет хорошо с этим, не парься. И с Кейти я поговорю сам.
- Да уж, сделай одолжение… Спасибо, Дэнни.
- Ты помнишь? Маякни, если что.

***
Он завтрака в постель я отказалась: они мог перейти в полное непотребство, потому я с неохотой вылезла из-под одеяла и отправилась завтракать в гостиную. Между нами была барная стойка, но я вспомнила слова Дэна: «его охрененным притяжением тебя просто расплющит». И меня действительно плющило, ломало и крутило от мысли, что он так близко, что его можно взять за руку в любую минуту… Плющило, как крысу, нащупавшую кнопку удовольствия и бьющую по ней до полного истощения. Перехватывая его косые молчаливые взгляды, я не знала, куда девать глаза.
Завтрак был незамысловат: яичница с беконом, тосты с джемом и жирное молоко. Но самой главной приправой был голод. В какой-то момент Роб просто отложил вилку в сторону и принялся наблюдать за мной, улыбаясь.
- Что-то не так? – поинтересовалась я. У меня не было привычки набрасываться на что-либо, кроме новых книг, поэтому его внимание к моему маленькому ритуалу приёма пищи меня порядочно удивило.
- Всё так. Я просто никогда не видел, чтобы голодный человек ел так сдержанно. Это… красиво.
- То же самое могу сказать и о тебе вчера ночью. Ты будто из лесу вышел, - парировала я, отводя глаза. Потому что видела, как он краснеет.
- В каком-то смысле да, - негромко сказал Паттинсон. - Как там Дэн? Ты же ему звонила?
- Считает, что мы чокнутые, - усмехнулась я.
- В каком-то смысле да, - повторил Роберт. – Но лично меня это устраивает. Полностью.
Спорить с ним мне хотелось меньше всего. Мне хотелось…Просто быть рядом: здесь и сейчас.
Поэтому я предпочла отмолчаться, не спросив даже о планах на вечер. Какая разница, если он не последний?
Роберт всё понял и молча взял меня за руку. Это было такое новое, такое острое ощущение…
До дрожи в коленках…
До тянущей боли в затылке…
До лёгкой тахикардии волнения и другой подозрительно-чувственной симптоматики на фоне самых тривиальных бабочек в животе - будь они прокляты всеми непростительными заклятиями мира…