Творчество

Странное чувство, когда сон превращается в другую реальность, будто задавая альтернативу происходящему в твоей жизни, меняя маску на твоём лице, выталкивая тебя на арену и беря на «слабо».
Слабо поверить в то, что у тебя будет что-то с Робертом?
Слабо поверить, что Фелтон всё бросит ради тебя?
Получите, распишитесь. Потом не жалуйтесь.
Мне казалось, что только в дремучей старости можно за полчаса увидеть сон длиной в полжизни. Ан нет…

Girl save your soul
Go on save your soul
Before it's to far gone
And before nothing can be done

Тихий голос Роберта, напевающего практически про себя одну из своих песен…Его тёплое дыхание у меня на лице. Его руки, обнимающие меня. Его плечо вместо подушки.
А всё остальное - сон… Всего лишь сон, сквозь который проступает тянущая, саднящая боль в горле. Наверное, я умудрилась подхватить чёртову ангину, и теперь у меня жар. Стоило проболтать с Робом всю ночь, чтобы приснился такой вот триллер… Или это эффект от второсортной киношки, упавшей на благодатную почву бессонницы?
Мне захотелось протереть глаза, чтобы избавиться от какого-то слишком уж слезливого чувства. Стыдно признаться, но это была какая-то беспомощная радость. Радость осязать себя здесь, в тёмной гостиной, наполненной странным зудящим звуком телевизора, который показывает титры «Сумерек».
Ощущение саднящих миндалин отлично дополняло чувство скованности, будто у меня затекло всё тело. Мне хотелось сползти с дивана, чтобы открыть кран и по привычке прошептать: «Куда ночь - туда и сон», хотя я не верю в вещие сны, приметы и прочие заморочки.
Мне просто хотелось сглотнуть какую-то странную обречённость, сдавливающую мне гортань. Сон закончился, ощущение каких-то событий, перемен, обид таяло с каждым новым сердечным толчком.
Совсем рядом спокойно стучало сердце Роберта. Меня пронзила догадка…
Именно его я слышала во сне. Тупо, правдиво, до меня дошло, что я слышала стук ЕГО сердца. Ориентировалась на него, цеплялась за него, как младенец в утробе матери.
Так трогательно…
- Роберт… - просто произнесла я. Чтобы понять, что уже не сплю. Чтобы просто услышать свой голос: хриплый после сна и в преддверии ангины. Получилось тихо и очень беспомощно, вряд ли он даже услышал. Почувствовав очередную волну жажды, я всё же решила встать.
Роберт мягко меня удержал.
Этот ничего не значащий жест заставил меня вздрогнуть. Будто что-то лопнуло внутри меня, какая-то натянутая струна или тонкая скорлупа недоверия.
- Я совсем тебя измучил. Сперва ночные бдения, теперь «Сумерки»… - негромко сказал он. В его голосе было реальное сожаление – это подкупало.
- Не бери в голову, - хрипло вымучила я. - Мне никто не звонил? – робко забросив удочку ничего не значащего вопроса, я приготовилась к ничего не значащему ответу, надеясь только на то, что никаких совпадений с моими бредовыми сновидениями не будет.
- Не знаю, может, кто-то и звонил.
- Ты тоже заснул?
- Нет. Я просто выключил твой телефон.
По спине пробежал странный холодок. Я решительно не знала, как реагировать на дерзость этого мужского решения. В конце-концов, ничего страшного он не сделал. Это так на него похоже…
«Того Роберта, от которого твоя голова ещё не остыла, ты придумала сама», - мне на секунду показалось, что Дарина здесь, в комнате, хотя я совершенно точно знала, что она сейчас у себя дома, в Сибири.
- Не знаю, что и сказать...
- Скажи: «Спасибо» - этого будет достаточно.
Мне хотелось бы видеть его лицо, но даже мысль о том, как свет торшера ударит по глазам…
- Спасибо, Роберт Томас. Если в это время мне тщетно пытался дозвониться Алан Рэдклифф, я тебя убью, хорошо?
- Убей меня нежно… - глухо отозвался Роберт, сдерживая смех. – Ты такая горячая…
- Очень смешно…
- Я серьёзно. У тебя, похоже, жар, - тоже мне, новость сообщил. Представив, как именно он это почувствовал, я испытала странное чувство. Надо бы отодвинуться… – Лично мне бы с такой температурой снилась как минимум пустыня Сахара. Давай я принесу тебе воды и термометр…
- Не надо! – я почти вскрикнула, вцепляясь руками в его футболку. – Не надо, Роб…
- Если ты боишься темноты, я свет включу…
- Нет…
- Боишься света и воды… Ба, да это же бешенство!
- На твоём месте я бы не тискалась со мной – у тебя работы валом, не забыл? – ответила я намеренно колко, пытаясь отодвинуться. Но он продолжил удерживать меня.
- Зараза к заразе не липнет. Или тебе неприятно моё общество?
- Я об этом не думала. Просто не хочу заразить тебя. И хочу пить.
- Тогда мне придётся встать и принести тебе воды, - констатировал Роб, даже не пошевелившись. – Или чаю? Или тёплого молока? Кофе? Несквик? Аспирин?
Не хватало ещё гонять его, как мальчика на побегушках. В конце-концов, я простудилась по собственной глупости.
- Роб, прости. Мне… Кошмар приснился, – не выдержала я. Давай ты просто будешь лежать рядом, а? Пожалуйста…
«Эротический кошмар с участием Тома Фелтона. Это уже клиника», - язвительно проговорила Кейти в моей голове. «Клиника – это твой любимый сериал», - машинально ответила я мысленно. Дурацкая привычка говорить сама с собой…
- Да не вопрос, - я не видела лица Роба, потому что в комнате было темно. Но я совершенно точно знала, что он сейчас улыбается. Мне со страшной силой хотелось просто прижаться щекой к его тёплой груди, но я панически боялась услышать тот самый стук…Наверное, впервые в жизни я боялась своих собственных мыслей. – Дай сюда руку…
Хамский тон Паттинсона… Я не знаю ничего, что выводило бы меня из равновесия быстрее. «И что заводило бы тебя сильнее», - сказала я сама себе только для того, чтобы не вспылить. Но руку я ему всё же дала, осторожно прижимаясь лбом к его плечу.
- Зачем тебе?
- За шкафом, - невозмутимо парировал он. – Господи, из чего ты сделана? Ты вся горишь, но у тебя холодные пальцы… Что внутри? Вулкан? Арктика?
- Синтепон, - огрызнулась я, чувствуя, как ноздри вздрагивают от нового, незнакомого запаха. – У тебя сегодня вечер занимательной географии?
- Знаешь, я думал об этом, пока ты дрыхла, и мне нравится, когда ты злишься…
- Иногда нужно выходить из образа льва-мазохиста, Роб. Я не собираюсь быть тебе овцой.
- Вот и не нужно, - его ничем не проймёшь, не стоит и пытаться. Впрочем, как раз сейчас голос Роберта дрогнул. А я… Пока он сжимал мои пальцы, я старалась не думать о том, что мне нравится запах его кожи.
«Там в краю далёко-о-о-о-м есть у меня овца-а-а-а»,- глумливо и очень по-русски пропел Фелтон у меня в голове. Только тебя, дружок, здесь и не хватало…
Между тем, Паттинсон изучал мою руку, как заправский хиромант.
- Малыш, ты играешь на гитаре? – удивление, воодушевление и интерес. Гремучая смесь, Роберт. Не надо мной увлекаться, я более чем настроена увлечься тобой в ответ, и всё будет просто пипец, как сложно для нас обоих.
- Откуда такие выводы, Карлсон? – попыталась отшутиться я.
- Кончики пальцев, это ни с чем не перепутать…
- У тебя твёрдая… Ммм… Я бы даже сказала, мозолистая ладонь. Это тоже профессиональное?
Ничего не отрезвляет так, как словесный пинг-понг: непроизвольно приходится включать мозги. Но… Мне нравилось слушать его мягкий вибрирующий баритон, нравилось, что он называет меня небрежно-нежно… Его пальцы то переплетались с моими, то щекотно касались ладони. Мне всегда нравились его руки: длинные пальцы, отполированные ногти с узкими лунками, изящный изгиб запястий…Это самые красивые мужские руки, виденные мной в жизни. Одна мысль о том, что он касается меня сейчас этими своими очешуительными руками, нивелировала все доводы разума. Все эти ощущения вызывали во мне какое-то глубинно-первобытное желание закусить ткань его футболки, чтобы не выдать себя ни звуком, ни сбившимся дыханием.
Сложное эстетическое удовольствие.
Примитивные гормоны, бьющие в мозг… Но, Бог мой, как же мне не нравится называть вещи своими именами… Потому-то мне всегда проще сказать, что со мной происходит что-то непонятное, чем признать очевидное притяжение между нами.
Ты мне не просто нравишься, Паттинсон. Нет.
Ты нравишься мне до чёртиков. До дрожи в коленках и до полного беспамятства. На каком-то инстинктивном уровне мой мозг выбрал тебя главной переменной для уравнения, в котором ты – самец, я, прости, Господи, самка… И ничего не поделать - остаётся только привыкнуть. С тобой никогда не будет удобно, спокойно и уютно. Так могло быть с кем угодно, но не с тобой.
Но это мне нравится ещё больше.
- Я выслушаю всё, что ты обо мне думаешь, малыш. Но перед этим я всё же сделаю тебе чего-нибудь тёплого, хорошо?
Мой боевой дух был основательно подорван его прикосновениями, и я согласилась. Зажмурившись, когда он мягко щёлкнул включателем торшера, я чувствовала его взгляд на своём лице.
Предпочитая не думать, как выгляжу сейчас.
Из шаткого равновесия мыслей меня вывел вопрос Роберта.
- Стэсс, у тебя гражданство какой страны?
- Зачем тебе?
- Мне тупо интересно. Ты же всего полгода в Лондоне, сто процентов не приносила присягу на верность Её Величеству.
- Ты прав, у меня пока временный вид на жительство в Англии. Кстати, кто тебе сказал, что я собираюсь присягать вашей королеве?
При всём моём уважении к августейшей особе Великобритании, я не была уверена в том, что мне захочется получить ILR, а потом и вовсе остаться здесь. Мне нравилось в Европе, но моё изначальное гражданство не предполагало наличие второго. Да и чтобы отказаться от первого, нужно было с головой нырнуть в море бумажной волокиты. А если есть в мире что-то, что я от всей души ненавижу – так это хождение по инстанциям.
- Никто не говорил. Просто… Я как-то слышал, что у тебя HSMP-виза.
Интересно, откуда он это слышал?! Об этом знает только Алан, я не уверена, что Дэнни в курсе, с какой именно визой я приехала в Соединённое Королевство. Это что же, кое-кто удосужился пролистать мой паспорт?! Но когда?! Сто тысяч вопросов, задавать ни один из которых мне не хотелось.
- О да, у меня хорошее образование… - слышал бы мой ректор тот тон, с которым было сказано про «хай кволитиз» - аннулировал бы оба моих диплома нафиг. Я действительно не питала иллюзий относительно того, каким было моё образование. Мне просто повезло учиться в вузе, который был пионером Болонской системы в стране. Спасибо, Александр Леонидович, что сновали по всей Европе, осложняя нам жизни и наворачивая пластиковые корочки до высокой планки «квалифицированного специалиста Евросоюза». Но лучше бы докинули пару часов дополнительного английского. Сами знаете: язык до Киева доведёт. А там и Варшава, и Брюссель и остальные оплоты ближнего и дальнего забугорья. – Да, ты правильно слышал. И что?
- Ну и зачем тебе такие навороты, если ты не мечтаешь о домике на берегу Северного моря…
- Зачем? Не знаю… Просто это был самый прямой путь, Роберт. Я очень не люблю разные бумажные сложности. Я не понимаю, к чему ты клонишь.
- Ээээммм… Понимаешь ли, я лечу в Ванкувер. Это Канада.
Он взял паузу, и я слышала, как он что-то размешивает в чашке. Мне нравилась его забота, и это ещё больше мешало мне сосредоточиться. Ванкувер… Год назад я летала в Торонто, чтобы повидаться с Аней. Этим летом меня зазывала в гости Сопова - птица редкая, угнездившаяся где-то на берегах озера Онтарио. Но скоро уже конец июня, а я ещё и не думала о поездке. Спасибо моим постоянным метаниям с квартиры на квартиру.
- Вечер в стиле «Вокруг Света» продолжается, да, Роберт? У меня не было приличной учительницы географии в школе, но я в курсе, что Ванкувер – это где-то в Канаде. Причём тут мои иммиграционные планы?
- Притом, что у меня в Канаду въезд безвизовый.
- Паспорт британского подданного, ага. А тебе никогда не говорили, мой юный путешественник, что хвастаться нехорошо?
Ещё одна пауза длиной в один щелчок электрического чайника и три водяных плюха.
- Ладно, забудь.
И что это было?
К чёрту…
Прямо сейчас, судя по сверхсоблазнительному запаху, Роберт варил мне кофе. Сделав над собой усилие, я встала и медленно пошла на аромат, щурясь даже от рассеянного света. В голове было ровно две мысли: «я похожа на зомби» и «это всё слишком мило, чтобы происходить со мной». Наверное, не стоило отказываться от любезно предложенного термометра, да и от аспиринчика тоже. Стянув резинку с волос, я изобразила что-то вроде хмурой улыбки.
- Подумать только, сам Роберт Паттинсон варит мне кофе…
- К твоему сведению, Роберт Паттинсон такой же человек, как и ты. И ничего человеческое ему не чуждо, - усмехнувшись, он снял джезву с плиты и разлил кофе в две чашки. – Я даже в туалете частенько бываю, представляешь? – пафосным шёпотом добавил Роб.
- И не проси даже такое представлять, - фыркнула я, но ему уже удалось меня рассмешить - этот раунд он выиграл. Нырнув куда-то под стойку, он вынул на свет Божий початую объёмистую бутыль с жидкостью янтарного цвета. – Оооо… Да ты и попиваешь, я смотрю…
- Малыш… - взгляд его странного цвета глаз скользнул по мне снизу вверх, завершаясь знакомым по сотням снимков тяжёлым прищуром. – Да об этом легенды ходят… - будто в доказательство сказанному, он вынул пробку и поднёс к губам узкое горлышко.
На мгновение мне показалось, что его глаза – это золотистые глаза Эдварда Каллена. Кажется, я физически почувствовала, как кровь отливает от лица. Иллюзия рассеялась, оставив лишь мятный холодок под ложечкой.
Долгий глоток.
Улыбка.
Красивый засранец с колючим подбородком и зловеще пунцовеющей стигматой губ.
Роберт…
Ах, Роберт… У меня зубы от тебя сводит.
- Понятно. Кофе с коньяком, - голос предательски дрогнул и сошёл на нет.
- Тебе точно не повредит. Кстати, зря поднялась – я принёс бы.
- Не хочу эксплуатировать твоё чувство вины.
- Оно так редко возникает, что на нём и пахать не грех, Стэсс…
- Хочу послушать, как ты поёшь, - выдала я, неожиданно даже для самой себя.
- Хочу почитать, что ты пишешь, - мгновенно среагировал он. – Да не проблема, я завтра собирался петь-играть в том же клубе, где мы…- он сделал многозначительную паузу, во время которой продолжил испарять мои мозги взглядом, - …познакомились. Садись.
Роберт указал мне на высокий барный стул.
- Это приказ? – мне было не до шуток, потому что я явственно чувствовала полное желание сделать то, о чём он меня просил.
- Практически.
Аромат кофе с пряной ноткой добавленного коньяка мне нравился. Мне вообще в кофе нравится запах, а не вкус… Мои рассуждения оборвались, когда он мягко положил ладони мне на плечи, осторожно разминая узлы затёкших мышц.
Кожа покрылась мурашками, когда его дыхание замерло на моей шее.
- Роберт, твои вампирские замашки меня…пугают.
- Я не собираюсь тебя кусать, - он рассмеялся и сел на соседний стул, пододвигая к себе свою порцию кофе. – Знаешь, я напрасно терзаю тебя. Стэсс… - Роб коснулся губами чашки и тут же отпрянул, едва не обжегшись и невольно удлиняя моё имя. – Пей кофе и ложись спать. Я не хочу, чтобы завтра утром ты проснулась в ужасном настроении, с мешками под глазами, с насморком…
- Перестань…
- Угу. Перестану, как только отправлю тебя на боковую.
- Ты можешь просто рассказать мне, куда идти. Нести меня не нужно, окей? Мне слегка неуютно, когда ты…
«…ко мне прикасаешься», - произнесла я мысленно, в унисон с тем, как Роберт провёл кончиками пальцев по моей щеке.
- Хо-ро-шо. И… не надо так вздрагивать, когда я касаюсь тебя. А то я и впрямь почувствую себя монстром, да в раж войду, - он выразительно щёлкнул зубами и улыбнулся. – Впрочем… сегодня я проявлю чудеса благородства и уступлю тебе единственную кровать в моём доме…
- …и поставишь меня в неудобное положение, - констатировала я. Роб, который только-только повторил свою попытку отхлебнуть кофе, фыркнул, едва успев вернуть чашку на блюдце, чтобы не расплескать напиток. Прикрыв глаза ладонью, он беззвучно рассмеялся. Этот неслышимой хохот тут же перешёл во вполне осязаемый громкий смех, заставивший меня покраснеть до корней волос.
Чёрт…
Чёрт!
- Вообще-то… - начал было он, но тут же сорвался на очередной смеховой припадок. – Вообще-то сегодня я не планировал, но раз ты настаиваешь…
Мне не оставалось ничего, кроме как ждать, пока он вдоволь насмеётся.
- Повеселила… - выдохнул он, наконец. – Да какие проблемы? Я не в первый раз буду спать на диване, к тому же, спать мне совершенно не хочется. Посмотрю фильм, книжку почитаю… Не делай такое напряжённое лицо, я действительно умею читать.
- Прекрати издеваться, Роберт. Я не сомневаюсь в твоих умственных способностях, - отпив кофе, я поперхнулась – коньяка Паттинсон явно не пожалел. – Кофе тоже отличный, слона с ног свалит…
- В общем, вон та дверь приведёт тебя в спальню. Не ошибёшься?
- Да уж, провожать меня не стоит.
- Отлично. Люблю иметь дело со взрослыми девочками, - усмехнулся Роб. – Валяй, укладывайся, - он подхватил свою чашку вместе с блюдцем и собрался вернуться на диван.
Умственные способности…
- Роб… - мне стоило морального усилия подать голос: Паттинсон всё ещё улыбался, а у меня было многовато шансов спороть какую-то смешную ерунду. Он замер в полуметре от меня. – Слушай, я хотела спросить… Ты же был в Испании?
- Мда… Кто бы говорил о занимательной географии. А ты как думаешь? Был, конечно.
- В Мадриде?
- Не только. В Барселоне, в нескольких пригородах и деревнях… Чего это ты вдруг?
- А музей «Прадо»… - кривая усмешка, потянувшая вверх его губы, заставила меня замолчать.
- Если ты хочешь спросить о жирном уроде, который Адонис, то да – я его видел. Это было самое большое разочарование в искусстве за всю мою жизнь. Ещё что-то?
Вместо ответа я махнула рукой. Свободен.
И с сожалением – омайгат, ну почему именно это дурацкое чувство?! – проводила взглядом его спину до самого дивана. Чтобы всё с тем же сожалением уйти в душ уже через пару долгих, как глоток сладкого кофе, минут.

Присев на бак для белья, я расслабленно откинулась назад, приникая затылком к прохладному кафелю. Сон, объятия, кофе с долбанным коньяком – все эти фрагменты одной жизненной мозаики заставляли мою голову кружиться, как старинная карусель. Мне даже казалось, что я слышу негромкую музыку…

I should never think
What's in your heart
What's in our home
So I won't

You'll learn to hate me
But still call me baby
Oh love
So call me by my name

Кажется, под звуки этой песни мне суждено сойти с ума, не иначе. Ну что ты творишь, мистер Паттинсон? Зачем ты из меня душу вынимаешь? Тебе послезавтра лететь, а я останусь здесь с воспоминаниями о твоих руках и песнях. Оно тебе надо? Ну хочешь ты простого, ни к чему не обязывающего секса – так и скажи. Обещать не обещаю, но всё же… Это было бы честно.
«Тебе было бы приятно услышать, ага?» - Дарина в моей голове была не на шутку рассержена. – «Тогда начни с себя. У тебя тоже есть рот, чтобы сказать обо всём, что ты думаешь. Айнэнэ, какие мы принцессы…»
И что я ему скажу? «Роберт, ты мне нравишься, мне про тебя сказочный сон приснился»? Будет очень смешно, конечно же.
Так тупо… Сбежать в душ и слушать пение Паттинсона, сидя под дверью, вздрагивая от собственных эмоций и накатывающего жара. Чувствовать себя одинокой маленькой девочкой, которая в сотый раз не знает, чего же она хочет.
Он играл на своей гитаре, а я открыла воду и… Не заплакать у меня не получилось. Так просто… Сидеть, размазывая солёно-жгучие слёзы по лицу, роняя их зашиворот, оплавляясь, как свеча, раскалывая себя собственными мыслями… Накатило, да накатило с такой силой, что справиться с собой было просто нереально, немыслимо. Этим эмоциям хотелось дать волю, выплеснуть их широкой волной расплавленного воска, обжигающего ладони, застывающего, не успев причинить боль…
Не хочу привязываться, не хочу…
Не хочу ночных звонков и недозвонов…
Не хочу играть в прятки с таблоидами.
Не хочу отделять золу от чечевицы, слухи от правды.
Не хочу вгонять в себя длинные иглы ревности, глядя на очередной пиар-ход.
Не хочу даже думать, что ему от меня нужно и насколько сильна в нём эта потребность. Потому что за малиново-красным пологом желания может не оказаться ничего. Ничего… Только голые стены моей и его лондонской реальности. Совместный кофе, дежурные плоские шутки, холодная постель и боязнь, что газеты узнают и растрезвонят…
Хотелось позвонить Дэну и если не поплакаться в его очередной фиолетовый кашемир, то послать его в задницу вместо благодарности. И совершенно не хотелось видеть и слышать Фелтона. Сейчас, именно сейчас под невнятный аккомпанемент сумбурного вечера, водяных струй и собственных всхлипов, я поняла одну простую и занятную вещь…
Ты не нужен мне, Том. И я тебе не нужна.
Без объяснений.
Всё, что я так долго и трепетно строила – песчинка к песчинке, - не выдержало проверки простым, пусть и удивительно реалистичным сном. Мой воздушный замок разрушило тёплое дыхание Роберта. Всего лишь…
Щекотное, как пёрышко и такое… родное.
Я хочу, чтобы ты был рядом, Роберт.
Без объяснений.
Впервые в жизни мне не удавалось отпустить печаль вместе с водой, с пеной шампуня, винтом уходящей в слив. Натянув джинсы и майку на мокрое тело, я снова уселась, пряча лицо в ладонях, пытаясь перестать плакать…
Мне было сложно даже себе самой признаться в том, что я успела влипнуть за полтора дня. Большую часть этого времени мы растратили на пустой трёп и муторный сон. И прямо сейчас я лихорадочно пыталась придумать себе пути к отступлению, изо всех сил желая проснуться утром того дня, когда мне позвонил Дэнни и перенёс нашу встречу на два часа вперёд. Просто сказать ему, что я не могу, что я устала и что попрошу Алана помочь мне через приличное риэлтерское агентство.
Или вообще собраться и уехать на недельку куда-нибудь в Уэльс, чтобы разгрузить голову, вспомнить жёсткие поцелуи ветра и нежный запах белого вереска пополам с бересклетом…
Из пахнущего вереском тупика подсознания меня вывел негромкий стук прикрываемой двери. Чёртовы двери холостяцкой берлоги, запереть которые просто невозможно! Ладони от лица не отнимать, не дышать, не думать и не чувствовать…
Даже если бы во всём Лондоне отключили свет, я бы спинным мозгом почувствовала, что передо мной стоит Роберт Томас Паттинсон. И будь я неладна, если прямо сейчас на его лице не цветёт очередная усмешка из серии «Эдвард Каллен сексуален».
- Уходи…
- Эй… Стэсс, ты уже и так достаточно мокрая.
- Роберт, просто уходи, слышишь?!
Он не стал препираться со мной, а просто отлепил мои руки от моих глаз. Посмотрев перед собой, я увидела, что он сидит на корточках. И действительно ухмыляется.
- Нравлюсь?! – меня шокировал звук собственного голоса, похожий на глухой стук выпавшего из колючего зева каштана. Если мне и стоило на кого-то злиться, то уж точно на себя саму. Дура…
- Очень.
И ни звуком больше. Только танцующие желваки под похожей на грубый наждак кожей. Я смотрела на него, он на меня – мы заботливо сохраняли молчание, больше похожее на упругий ком, который кто-то заботливо уложил между нами.
- Роберт… - сызнова начала я, но он покачал головой.
- Не плачь…Этот самый Роберт того не стоит.
- С чего ты… - слёзы всё катились и катились, не слушаясь ни слов Паттинсона, ни доводов моего разума. Он шумно вздохнул и положил мои ладони на свои колючие щёки.
- Хочешь – открути мне голову, только перестань…
- Заманчивое предложение, но… - с трудом, но мне удалось порадовать его грустной улыбкой Пьеро. - Нафиг ты мне нужен без головы, а?
- Ещё бы, я не смогу острить в своей обычной манере и доводить тебя до белого каления, малыш… - он почти не удерживал мои руки, просто позволяя мне чувствовать тепло его кожи под пальцами. Будто бы давая мне привыкнуть к этому ощущению. – Один вопрос. Всего один вопрос – и зануда-Роберт уберётся. Окей? – я кивнула, не отводя взгляда от его переменчивых глаз. – С головой я тебе нужен?
Кивок.
Усмешка, быстрое движение его кадыка и чуть приоткрытые губы…
- Нафиг? – ему действительно было смешно. Вот так запросто, смеясь, он уткнулся лицом в мои сведённые коленки, позволяя мне запустить пальцы в его русые волосы, цепко обхватывая затылок.
- Кажется, ты обещал убраться после первого вопроса. Это уже второй.
- Ты точно этого хочешь?
- Тебя с головой?
Он поднялся достаточно медленно, чтобы мои ладони успели обосноваться на его плечах, а мозги - сообразить, что я в очередной раз ляпнула что-то более чем двусмысленное.
- Нет. Чтобы я убрался…
Его лицо было опасно близко. Так близко, что даже наши дыхания смешивались, заставляя мои губы вздрагивать. Как ни странно, эта игра нравилась мне. Он не собирался перепрыгивать в дамки, ему хотелось посмотреть, как далеко я зайду…
А мне хотелось просто чувствовать его рядом.
Он мимолётно коснулся кончиком носа моей щеки. Это прикосновение, слишком неслучайное и очень меткое… то ли Роберт перешёл на язык тела, то ли мне просто хотелось так думать. Ты же явно не из той породы парней, которые чопорно спрашивают разрешение на поцелуй, Паттинсон.
Его умопомрачительные руки сомкнулись на моей талии сильным кольцом.
- Хорошо. Давай я так спрошу: не против ли ты убраться отсюда вместе со мной?
- У меня есть выбор?
- Малыш, выбор есть всегда. Говоришь: «Да, не против» или «Нет, не против» - и мы сливаемся отсюда.
- Я хотела… - Роберт поймал мои слова губами так, будто делал это сто раз до этого. Небрежно, коротко, будто боясь расплескать эмоции сразу, сейчас, не дав мне не то, что ответить на этот поцелуй - даже опомниться.
- Меня. С головой. Я помню… - его губы на мгновение замерли в уголке моего рта, а потом снова прильнули к моим – изучающее, требовательно, настойчиво… - Помню, помню… - полушёпотом выдохнул Роберт. – Прости, но… Голову я потерял окончательно.

Медленно, шаг за шагом он увлекал меня куда-то, превращая мою сегодняшнюю, такую непонятную мне самой жизнь в сплошную конкретику.
Лондон.
Кингз Кросс.
Он и я.
- Я убью тебя, Паттинсон…- прошипела я ему в ухо, когда он остановился на пороге спальни, прижимая меня к стене, но не размыкая объятий.
Он рассмеялся.
- Убей меня. Нежно… Я же уже согласился.

Once I put my coat on
I coming out in this all wrong
She standing outside holding me
Saying oh please
I'm in love
I'm in love