Творчество

Правду говорят, человек ко всему может привыкнуть. Даже к изматывающему страху за собственную жизнь. Дочитав дневник, я почувствовала такую давящую усталость, что перед тем, как свернуться калачиком на кушетке, нашла в себе силы только положить блокнот на стол, расстегнуть пуговицу на джинсах и разуться. Натягивала на себя плед уже в полусне. 

Мне показалось, что я закрыла глаза всего на несколько секунд, но на самом деле прошло, вероятно, не меньше часа – я успела отлежать левую руку, и теперь в ней с неприятным покалыванием восстанавливалась чувствительность. А за железной дверью шел разговор на повышенных тонах. Я узнала голоса: Эммет и Эдвард. 

– …Не войдет, – донесся до меня обрывок реплики Эдварда. 

– Сопляк! – бешено рыкнул старший брат. – Кто ты такой, чтобы идти против Карлайла? А он привез ее для нас! 

Ответа я не услышала. Дверь содрогнулась и загудела от мощного удара, и тут же раздался сдавленный стон – похоже, здоровяк целился вовсе не в стальную пластину. 

– Пойми ты, бесчувственная скотина, – увещевательно пробасил Эммет, явно решивший сменить тактику. – Роуз горюет по матери, ей нужно отвлечься, утешиться. А ты тут сидишь собакой на сене… 

На этот раз Эдвард не замедлил с ответом: 
– Не напрягайся, братец. Я тебя и так слышу, забыл? Да и ключа у меня всё равно нет, – равнодушно добавил он. – Ее ведь заперли и от меня. 

Эммет молчал, я же боролась с неразумным, но от этого не менее сильным желанием забиться в самый дальний угол где-нибудь в ванной. Останавливал только страх обозначить свое присутствие хотя бы шорохом. 

– Да при чем тут это? – Эдвард явно отвечал на мысли брата, а я, несмотря на сковывающий меня ужас, ощутила смутную досаду. – Просто хочу разобраться. А вас с Розали «утешит» любая добыча, – в голосе младшего Каллена слышался неприкрытый сарказм. 

– Хочешь упрекнуть в неразборчивости? – снова сердито заговорил Эммет. – Еще неизвестно, как ты вел бы себя на моем месте. Мы ведь бездарные, в отличие от некоторых. Вместе с сиротками слёзы не льем, в завтрашний день не заглядываем, не видим насквозь всех и каждого. 

– Не каждого, как выяснилось, – процедил сквозь зубы Эдвард. 

Судя по звуку, здоровяк с размаху шлепнул себя ладонью по лбу. 
– Да ну! – голос его сочился ехидством. – Неужто нашла коса на камень? И кто же это оказался не по зубам всемогущему телепату? О! Дай угадаю… наша закуска? Вот это подарок так подарок! Что, совсем ее не слышишь? 

Я зажала рот двумя руками, чтобы не закричать. 

После короткой паузы он снова заговорил, теперь уже с нескрываемым ликованием:
– Ладно, считай, что отсрочку ты для нее заработал. Пойду развлеку Роуз занятной новостью, – и поинтересовался с любопытством: – А как насчет Джаспера? Он тоже обломался? Ну, если еще и коротышка не видит ее завтра… – мечтательно протянул Эммет, но Эдвард сухо возразил: 

– Не надейся. У них всё работает, это только со мной что-то… 

Я чувствовала себя как иностранка, не понимающая английского. После намека на телепатию трудно было не догадаться, что Эдвард способен читать чужие мысли. Но что такое «не видит ее завтра»? И что «работает» у тихого доброжелательного Джаспера? 

Старший брат почти благодушно согласился: 
– И то правда, хорошенького понемножку. Пойду Рози порадую. Тем более что Карлайл тоже велел не торопиться. Незачем сердить старика, ему и так сегодня досталось. 

– Всем нам досталось, – буркнул Эдвард. 

– Верно, всем вам, – донеслось уже откуда-то издали. 

– Она тебя вырастила, – с какой-то усталой безнадежностью сказал Эдвард – похоже, продолжая давний спор. 

– Из-за нее он убил мою мать! – непримиримо рявкнул Эммет, и я услышала, как с грохотом закрылась наружная дверь. 

Мои мысли закружились беспорядочным хороводом. Благодаря дневнику Эсме я многое знала о детстве ее питомца, однако ни в одной записи не говорилось о том, что мать его была убита. Насколько я помню, она умерла в родах. К тому же «он» явно означало «Карлайл», но ведь Эсме и Карлайл впервые встретились только когда Эммет уже осиротел. Или… Или Эсме не всё знала? 

Занятая обдумыванием этой загадки, я совсем позабыла об Эдварде, поэтому вздрогнула от неожиданности, услышав за дверью его бормотание: 
– Эта тишина… она с ума меня сводит. Не скажешь, о чем ты сейчас думаешь? 

Я не сразу поняла, что он обращается ко мне. А потом еще несколько мгновений не могла выдавить ни слова – во рту и в горле пересохло так, что пришлось выпить пару глотков воды, чтобы протолкнуть хоть звук. Эдвард меня не торопил – возможно, догадывался о моем состоянии. 

– Я думаю… – срывающимся голосом начала я, – …о матери Эммета. Почему он считает?.. 

Эдвард хмыкнул: 
– Значит, я снова ошибся. Мне казалось, что ты сейчас способна думать только о себе, – и, помолчав, добавил: – От тебя пахнет страхом. 

Я осторожно принюхалась, а из-за двери донесся грустный смешок: 
– Люди этого не чувствуют, не старайся… А Эммет… он даже не подозревал… но много лет назад, когда в первый раз уехал искать себе пару, его просветили добрые люди… ну, или не совсем люди. Да и не такие уж добрые. 

– Но Эсме… – я хотела сказать, что она ведь понятия не имела ни о чем подобном и уж тем более не может нести ответственность за поступки Карлайла, однако Эдвард меня опередил: 

– Он знает. Но против отца бессилен, делает вид, что верит в его невиновность. Вот и отыгрывался на маме, вел себя с ней, как с посторонней. 

Я хотела было спросить, не из-за этого ли конфликта с Карлайлом Эммет стал тем, кто он есть, и встала с кушетки, чтобы подойти поближе к двери, но Эдвард тут же торопливо сказал: 
– Мне пора. Спокойной ночи. 

Я коротко попрощалась, задним числом устыдившись того, что в такой скорбный день чуть не пристала к парню с расспросами, и снова устроилась на кушетке. 

Сон не шел. Не вполне убежденная словами Элис о моей безопасности, я боялась того, что принесет завтрашнее утро. Наверное, было бы немного легче, если бы дверь лаборатории запиралась изнутри, хотя не приходилось сомневаться, что перед Карлайлом не устоит ни один засов. 

Свернувшись клубком на кушетке, я куталась в плед и думала, мог ли Каллен-старший действительно убить мать своего ребенка, чтобы сойтись с Эсме. Был ли он на самом деле таким хладнокровным монстром? Вздохнув, я взяла со стола дневник и отыскала в нем запись, которая, как мне казалось, свидетельствовала об обратном. 

24.12.1941 
Это Рождество я собиралась встречать совсем в другом месте, но Господь судил иначе. Узнав о беременности, я неделю не выходила из спальни – и всю эту неделю м-р Каллен неотлучно сидел у меня под дверью. Оказывался рядом, когда мне было плохо, и сразу же уходил, понимая, как неприятно мне его видеть. Я рыдала и обвиняла его в том, что он нарочно сделал это, чтобы привязать меня к себе, а он виновато опускал голову, даже не пытаясь возражать. Стоял у моей кровати на коленях, умоляя выпить хотя бы глоток крови – не человеческой, упаси Боже, – и обещая, что мне станет легче. И снова уходил, чтобы появиться при первом же подозрительном звуке из моей комнаты. Когда я немного успокоилась, признался, что вовсе не подгадывал зачатие к моему уходу, а просто с самого первого дня не принимал никаких мер и сам уже не ожидал моей беременности, это вообще чрезвычайно редкое явление, иначе мир был бы сейчас населен большей частью полукровками – сильными, выносливыми и живущими гораздо дольше людей. 
Поверить ему было почти невозможно, уж очень «вовремя» всё случилось. Меня убедили не клятвы, а еще одно признание: не глядя мне в глаза, Карлайл сообщил, что всё равно не допустил бы моего ухода. Предложил бы законный брак – первый за всё его долгое существование. Окончательно сбросил бы маску, которую почему-то предпочитал носить все эти годы, полагая, что она делает его менее уязвимым. 
Он рассказал, что мать Эммета, узнав, что беременна полувампиром, пыталась скрыться, а когда ее удалось отыскать, было уже поздно – без приема небольших доз крови организм молодой женщины истощился до предела, она не выдержала родов. Эммет выжил чудом. 
Явно преодолевая собственное нежелание, Карлайл признался, что был неравнодушен ко мне с первой же встречи, но старался этого не показывать. А после нашей первой ночи больше всего боялся, что я почувствую ту власть, которую получила над ним, поэтому заставил себя изобразить предельную холодность. И держал дистанцию как мог, хотя видел, что меня это обижает. Но на самом деле труднее всего ему было соблюдать установленный им же график, и только понимание смертельной опасности для меня более частых интимных свиданий удерживало Карлайла от еженощных визитов в мою спальню. Поэтому он и старался не приближаться ко мне, если в этом не было необходимости. 
Но всё-таки лучше любых слов меня убеждает его поведение: мой бывший хозяин готов носить меня на руках, пользуется любым удобным случаем, чтобы прикоснуться, не выпил ни капли моей крови, хоть и перестал скрывать, насколько тяжело ему сдерживаться, находясь так близко. И как только мое самочувствие немного улучшилось, сделал официальное предложение руки и сердца. Стоит ли говорить, что я дала согласие? Ведь я люблю этого мужчину всей душой, практически с первого взгляда. 
Оказывается, внутриутробно полукровки развиваются так же быстро, как после рождения. Беременность продолжается всего два с половиной месяца, зато роды всегда очень тяжелые. Но Карлайл пообещал сделать всё, что в его силах, чтобы сохранить мне жизнь и здоровье. И вовсе не потому, что опасался моих возможных попыток избавиться от плода – ему прекрасно известно мое отношение к нашему будущему ребенку. 
Я верю ему. Почти. И всё же мне страшно. 

Я поймала себя на том, что грустно и даже немного растроганно улыбаюсь. Да, следующие записи – к сожалению, после рождения близнецов Розали и Джаспера Эсме перестала регулярно вести дневник, но иногда возвращалась к нему – подтвердили, что Карлайл не кривил душой, говоря о своих чувствах. Не знаю, когда между ним и Эсме наступило охлаждение, но догадываюсь, что это было как-то связано с Эмметом. Скорее всего, просто невозможно заставить себя доверить бумаге, что приемный сын, которого любишь как родного, стал совсем чужим и постепенно превратился в настоящее чудовище. Вероятно, Карлайл совсем по-другому отнесся к «шалостям» своих отпрысков, не зря же он принял сторону Эммета и Розали в их ссоре с Элис и Джаспером. Вот только вряд ли отец семейства был доволен странными отношениями кровных брата и сестры… конечно, если я не ошиблась на их счет. 

Вспомнив о жуткой парочке, я уже не смогла переключиться на что-то другое и тревожно представляла себе, что случится завтра. Ясно, что Эммет и Розали не намерены оставить меня в покое, несмотря на сопротивление Эдварда. Наивно было бы надеяться на то, что любопытство, которое я вызываю у телепата, заставит его защищать меня и впоследствии, тем более что, судя по его поведению, я ему не нравлюсь, и это еще мягко сказано. 
Элис и Джаспер? Интуиция подсказывала, что, несмотря на сочувствие, которое они ко мне испытывают, активной помощи от них ожидать не приходится. Теперь, после чтения дневника Эсме, я была практически уверена в причинах неприязненного отношения Элис к Розали и Эммету: миниатюрной полукровке вовсе не хотелось, чтобы их «подвиги» привлекли к семейству Калленов внимание Инквизиции. Ведь в этом случае под угрозой оказывался и Джаспер, да и саму Элис могли обвинить в недоносительстве. Именно поэтому они, насколько я поняла, вначале пытались как-то предотвратить очередное преступление, а сегодня помогали мне спрятаться – в основном по просьбе Эдварда. «И в память об Эсме», – промелькнула и погасла неясная мысль – усталость все-таки взяла свое. 
 

***

Разумеется, о долгом сне можно было и не мечтать, только не в таком взвинченном состоянии. Чудо, что мне вообще удалось дать отдых замученному бесплодными размышлениями мозгу. Утро встретило меня всё тем же безжизненно-белым светом потолочного плафона, тупой болью в висках и ощущением сосущей пустоты в желудке. Несколько глотков воды не помогли. Поняв, что головная боль тоже наверняка связана с голодом, я без особого энтузиазма пошарила в пакете с провизией, нашла там нарезанный хлеб для сэндвичей, твердый сыр, большую плитку шоколада и яблоко. В остальные свертки не стала и заглядывать. Торопливо поела, заставляя себя не прислушиваться к звукам за дверью. К счастью, никто не помешал мне завтракать, но я всё равно даже не почувствовала вкуса еды. 

Шорох за дверью и металлический стук вставляемого в скважину ключа заставили меня похолодеть, хоть и не были неожиданными. Видимо, к такому не подготовишься. Сердце как по команде снова бешено забилось, ладони стали мокрыми, я машинально вытерла их о джинсы и огляделась. Плед аккуратно сложен, дневник спрятан… Я нервно вздохнула: озираюсь, как перед приходом начальства, а сама жду «в гости» серийных убийц. Впору прятаться в ванной, вот только пользы от этого никакой, да и вообще лучше не вставать – ноги наверняка сразу подогнутся от страха. Руки задрожали так, что я подсунула их под себя. 

Из-за двери раздался голос Элис, и меня бросило в жар от облегчения, когда я услышала: 
– Белла, не бойся, это мы с Джасом. Вдвоём. 

Дверь открылась, Элис скользнула внутрь, за ней неспешно прошагал Джаспер, сразу же испытующе уставившийся на меня. Похоже, увиденное ему не понравилось, потому что он покачал головой, подошел ко мне и, пробормотав: «Ты позволишь?» – положил руку на мое плечо. В следующее мгновение стало предельно ясно, что имел в виду Эдвард, говоря, будто Джасперу, в отличие от самого Эдварда, что-то удается. Меня охватило блаженное спокойствие – чувство приятное, но странное, потому что всего секундой раньше я была от макушки до пяток переполнена тревогой и неуверенностью. «Теперь надо бы узнать насчет “видеть завтра”», – медленно проплыла мысль, вот только не хотелось даже открывать рот, чтобы не спугнуть явно навеянное Джаспером ощущение покоя. 

– Не убирай, – прошептала я. 

Его лица не было видно, но горячая ладонь продолжала лежать у меня на плече, и мне становилось легче – сердцебиение успокаивалось, уходили напряжение и дрожь. 

Элис грациозно порхнула к столу, однако, вместо того чтобы удобно устроиться в кресле, присела на его ручку. Видимо, Карлайл действительно не выносил посягательств на своё рабочее место. 
– Отпускай, Джас, – кивнула она мужу. – А то разрядишься и не сможешь помочь в нужный момент. Белла справится, тем более что до прихода Карлайла еще около часа. 

При известии об отсрочке на меня вместо облегчения почему-то накатила волна тревоги – правда, быстро отступившая, потому что Джаспер, вопреки совету Элис, помедлил еще несколько секунд и только после этого снял руку с моего плеча. Лаконично объяснил: 
– Теперь можно. Истерики не будет. 

Сразу стало холодно, но я почему-то поверила и постаралась успокоиться. Не в последнюю очередь этому способствовало предложение Элис: 
– Спрашивай, Белла. Мы объясним всё, что сумеем. 

Она выжидательно уставилась на меня, и я не могла не заметить, что сегодня девушка выглядит лишь немногим лучше, чем вчера. Обведенные темными кругами глаза казались ненормально огромными на осунувшемся бледном личике, но следов от слёз не было, а голос звучал довольно энергично. 

Недолго думая, я ляпнула первое же из вертевшегося в голове: 
– Что такое «видеть завтра»? 

Глаза Элис стали еще больше и темнее, и я испугалась, что спросила о чем-то запретном, однако она тут же беспечно пожала плечами: 
– Эдвард прав, ты странная. – «Кто бы говорил», – подумала я, еле удержавшись от нервного смешка. – Но если тебе интересно, то почему бы и нет. Я с раннего детства вижу будущее, только совсем близкое, обычно не позднее следующих суток… да и то без гарантии, как легко заметить, – грустно добавила она – вероятно, вспомнив об Эсме. – Влияет очень многое, особенно мое состояние, правда, тоже по-разному: иногда на нервной почве дар обостряется, а иногда, наоборот, отказывает начисто. 

– Значит, ясновидение? Полезное качество, – пробормотала я, прикидывая, стоит ли расспрашивать о собственном «завтра» или мудрее будет последовать поговорке «меньше знаешь – лучше спишь». 

– И не говори. Во всяком случае, некоторые получают от него хорошую прибыль – только представь, чего можно достичь, имея информацию о завтрашних биржевых котировках, – Элис сердито сверкнула глазами, и я догадалась, что желающих употребить себе на благо ее редкий талант хоть отбавляй. 

– А Джаспер, он… – я повернулась к молчаливому блондину, изучавшему корешки книг, стоящих на верхней полке. 

Элис подхватила: 
– Он эмпат. Чувствует чужие эмоции и может влиять на них – но второе исключительно при непосредственном контакте. И не слишком долго. Потом приходится ждать, пока дар восстановится. Поэтому ты уж сейчас сама как-нибудь, а если возникнет острая необходимость, Джас будет наготове, заряженный под завязку. Только постарайся не очень нервничать – чужие отрицательные эмоции ему «сажают батарейки» и на расстоянии. 

– Но, насколько я поняла, не все… – я замялась, не решаясь произнести слово «полувампиры», однако Элис уже догадалась: 

– Не все полукровки одаренные? Правильно. Больше того, далеко не в каждом клане есть хотя бы один талантливый полувампир, а у Калленов их двое, не считая меня. Остальные считают себя несправедливо обделенными. Особенно Розали. Обижается – в их двойне всё досталось Джасперу. Эсме всегда утешала единственную дочурку, говоря, что ее дар – неотразимая внешность. До поры до времени помогало, ну а уж когда эта красотка сошлась с Эмметом… – Элис осеклась. – Черт, само сорвалось. Но ты, наверное, и так уже догадалась. Они особо и не скрывают. 

– Думала, что ошибаюсь. – «Бедная Эсме, как же ей было тяжко», – я вздохнула, а моя проницательная собеседница ответила, словно услышав мои мысли: 

– Для Эсме это стало ужасным ударом. Да и Карлайл, разумеется, не был счастлив, когда обнаружил их связь. Пытался отсылать Эммета, но Розали устроила такое! Пришлось срочно переезжать в другой штат. С потенциальными партнерами из других кланов она встречаться не желает. Эммет, похоже, уже и сам не рад, но с нашей блондинкой не поспоришь. Собственно, потому мы тут и дежурим. Любого из нас, включая Эммета, Карлайл вполне способен избить до полусмерти, а то и вообще… – она закатила глаза и чиркнула ребром ладони по горлу. – Но только не свою любимицу. Розали из него веревки вьет. 

Мое и без того хлипкое самообладание испарилось в мгновение ока. В ту же секунду у меня плече снова оказалась рука Джаспера. 

– Элис, – укоризненно протянул он, а я слегка расслабилась в теплых волнах исходящего от него спокойствия. 

– Ох, извини, не подумала, – виновато пробормотала ясновидящая. И продолжила скороговоркой: – Но ты не беспокойся, сейчас не тот случай. Как только Карлайл вернется домой, ты будешь в безопасности. 

Я сморгнула успевшие выступить слёзы: 
– Не понимаю. 

– Да всё очень просто. То есть не то чтобы совсем… – Я с трудом понимала быстрый щебет Элис, но не останавливала ее. – Карлайл собирается кое-что тебе предложить, и пока есть шанс, что ты согласишься, о Розали можешь не волноваться, не говоря уже об Эммете. 

– Подожди… – мне нужно было перевести дух. Неужели она имеет в виду то, о чем я думаю? Нет, этого просто не может быть! – Но ведь они сказали, что Карлайл привез меня для них… – мне стало трудно дышать, несмотря на очевидные усилия Джаспера. 

В дверь резко постучали, а я, взвизгнув, вцепилась в руку Джаспера. Но с лестницы донесся рассерженный голос Эдварда: 
– Элис, ты тактична, как гранатомёт. Не нужно ее пугать, иначе нам всем не поздоровится. Ясно? Сбавь обороты и спокойно объясни, чего следует ожидать. Я ведь тебе всё растолковал. 

– Действительно, – мягко сказал Джаспер, поглаживая меня по плечу, – давай по порядку, дорогая, и не надо зря пугать Беллу. А то я не справляюсь. 

– Тогда хватит, – я обеспокоенно отстранилась. – Попробую сама. 

Эмпат снова отошел к книжным полкам, а я, сделав несколько медленных вдохов и выдохов, кивнула Элис и приготовилась слушать ее объяснения. Но, тут же спохватившись, тихонько спросила: 
– А почему Эдвард не входит? 

Ясновидящая небрежно отмахнулась: 
– Ну, во-первых, он стережет нас снаружи, чтобы никто незаметно не подобрался. Да он и не хочет входить. – Джаспер чуть слышно хмыкнул, и Элис, хмуро взглянув в его сторону, нехотя сказала: – Вернее, не может. То есть лучше бы ему не входить, откровенно говоря. 

Ее слова произвели на меня неожиданный эффект – вместо того чтобы снова удариться в панику, я заинтересовалась до такой степени, что даже забыла о Карлайле. 
– Почему? 

Элис явно не хотелось вдаваться в подробности, поэтому, тяжело вздохнув, она отвернулась от меня и посмотрела на дверь. 
– Скажи ей, – донеслось оттуда приглушенно, и я поняла, что Эдвард уходит. 

Маленькая полукровка еще раз вздохнула и принялась объяснять, старательно отводя взгляд: 
– Видишь ли, Белла, Эдвард ведет не совсем такой образ жизни, как мы с Джаспером… – Наверное, я побледнела, потому что она торопливо затараторила: – Нет-нет, упаси Боже, он не похож на Розали и Эммета, скорее уж наоборот… но всё-таки… 

– Погоди, – вмешался Джаспер. – Не впутывай ты сюда еще и это. Важно другое. Белла, некоторые люди оказывают… ну, в общем, гораздо более сильное воздействие на отдельных представителей нашего вида. Отец сказал, что это явление называется «поющая кровь». Она «поёт», как я уже сказал, не для всех, а только для определенного вампира… или полувампира. И он не может устоять перед ее ароматом… как бы ни старался. 

– И это значит… – начала я замирающим голосом. 

– Это значит, – перехватила инициативу Элис, – что Эдвард нападет на тебя, если окажется рядом. И выпьет досуха. 

– Но ведь он уже оказывался… и ничего, – нерешительно возразила я. Почему-то я не столько испугалась за себя, сколько почувствовала непонятное разочарование и сочувствие к Эдварду. Так вот из-за чего он так шарахался от меня – пытался сохранить дистанцию. Не хотел поддаться искушению. 

– На вечеринке ты была в парике и сильно надушена. Я предвидела реакцию Эдварда, правда, не понимала причины, ведь мы еще не сталкивались ни с чем подобным. Карлайл сам не ожидал, но он хотя бы знал, что такое бывает. Остальным твой запах просто очень понравился, не более того. Нас с Джаспером вообще можно не считать. А потом Эдвард старался не приближаться, насколько это возможно. Однако ему всё труднее сдерживаться, поэтому он ни за что не войдет сюда. Не стоит испытывать судьбу. 

– Господи, – простонала я, закрывая лицо руками, – только этого не хватало. 

Элис помолчала. Действительно, что тут скажешь. Я опустила руки и уныло сгорбилась. Но через несколько секунд встрепенулась, вспомнив: 
– А почему ты сказала, что вас с Джаспером можно не считать? 

– Ну, я, наверное, неправильно выразилась. Не знаю, что случилось бы, если бы твоя кровь «запела» для меня или Джаспера. Ведь устоять никому не дано. Говоря так, я имела в виду, что мы с Джасом вообще не пьем кровь. Питаемся сугубо по-человечески. А обязательный минимум получаем с кровью животных. Охотимся, а если не везет или некогда, покупаем на бойне. Но раз в два-три месяца выкроить время обычно не проблема. Этого вполне хватает. 

– А… почему? – вырвался у меня не слишком умный вопрос. 

Элис улыбнулась: 
– Началось всё из-за Джаспера. Он просто не мог охотиться на людей, даже когда считал, что человеческая кровь жизненно необходима. Эмоции жертв его буквально убивали. Извини за неприятные подробности, всё это было уже очень давно, и добычу он находил, разумеется, не среди достойных членов общества… в общем, после нескольких неудач удалось, можно сказать, экспериментальным путем установить, что полукровке вовсе не обязательно регулярно пить кровь людей. А с неблагоприятными последствиями такого воздержания – раздражительностью, рассеянностью, замедленной реакцией – вполне можно справиться с помощью небольших порций крови животных. Когда мы с Джасом встретились, он уже был устоявшимся «вегетарианцем». И мне просто ничего больше не оставалось… 

– Не наговаривай на себя, – во взгляде Джаспера светилась такая нежность, что я с трудом подавила завистливый вздох. – Ты тоже пила кровь неохотно – считала, что это обязательно. Уже перешла на консервированную и ненавидела себя за прежние вынужденные убийства, я сразу это ощутил. Знаешь, Белла, – он повернулся ко мне, – наверное, всё дело в том, что нам с Элис нравится жить среди обычных смертных, чувствовать себя людьми. 

– Смертных? – меня удивило это слово. – Ты хочешь сказать, что вы… 

Джаспер усмехнулся: 
– Да нет, ничего такого я сказать не хотел. Просто расхожий штамп. Полукровки живут очень долго, но всё-таки не могут в этом смысле состязаться с вампирами. Тысячелетних полукровок я не встречал и даже не слышал о таких. Но лет триста-четыреста, насколько я знаю, не предел. 

– Ничего себе, – протянула я с уважением и легкой завистью. 

Элис пожала плечами: 
– Если примешь предложение Карлайла, хотя, по правде говоря, я не вижу способа отказаться, то долгожительство будет обеспечено и тебе. 

У меня похолодело в груди. Предложение Карлайла? 
– Но ведь Эсме… – промямлила я неуверенно. Я хотела сказать, что после смерти Эсме прошло чуть больше суток, однако Элис истолковала мои слова неправильно. 

– Эсме – совсем другое дело! – заявила она. – После того как лет пятнадцать назад семье стало известно о «милых развлечениях» со смертными Эммета и Розали, а Карлайл их за это всего лишь благодушно пожурил, Эсме сказала, что больше она ему не жена. И, несмотря на все уговоры, согласилась только обеспечивать его кровью – без прямого контакта, – Элис виновато посмотрела на Джаспера, а тот кивнул, словно разрешая рассказать мне всё. – Ей было неимоверно трудно. Ведь она любила Карлайла… к тому же вампирский яд сродни наркотику – дарит эйфорию и вызывает зависимость. Не говоря уже о продлении молодости и резком увеличении продолжительности жизни «непосредственного донора». 

– А… ваш? – не смогла не спросить я. 

– А наш просто убивает, – с горечью ответила Элис. – Не знаю, почему так получилось, природа хранит много загадок, но полукровки, в отличие от вампиров, смертельно ядовиты. Возможно, это для того, чтобы на свет не появлялись квартероны и еще более «разбавленные» потомки вампиров. Но мы отвлеклись, Белла. Думаю, о сути предложения Карлайла ты догадываешься – для этого достаточно было прочесть дневник Эсме. Не буду убеждать тебя согласиться, хотя действительно не вижу другого выхода. Но обязательно взвесь все «за» и «против», обдумай возможные последствия и только потом решай. Не действуй под влиянием момента. 

В ее тоне звучало недвусмысленное предостережение. Наверное, нужно было о чем-то спросить… попросить помощи… однако я словно впала в ступор. Усилием воли преодолев эту «замороженность», спросила: 
– Но разве ты не видишь мое «завтра»? 

Элис покачала головой: 
– Даже если бы видела, ни за что тебе не сказала бы. Мои видения не приговор, иногда они меняются – в зависимости от принимаемых решений. Но мне действительно не удается сейчас заглянуть в твое будущее, хотя я способна сделать кое-какие выводы и по косвенным признакам. Поэтому прошу: как следует подумай, Белла. Не решай сгоряча. 

– А вы не можете увезти меня?.. Спрятать где-нибудь? 

– Нет, – с явным сожалением в голосе ответила провидица. – Мой клан не пойдет против Каллена, а имея в друзьях «ищейку», Карлайл сумеет найти тебя где угодно, хоть… 

Джаспер внезапно насторожился: 
– Эдвард разговаривает с кем-то… Это он. Сейчас спустится сюда. Белла, постарайся держать себя в руках. Мы сделаем всё возможное, однако ты должна понять: по сравнению с отцом наши силы ничтожны. 

Мы замерли. Я пыталась прислушиваться, но не уловила ни звука, как ни старалась. И вздрогнула от неожиданности, когда, по-хозяйски неторопливо открыв дверь, в кабинет вошел Карлайл Каллен.

_________________________________________ 
от автора

Ну вот, практически все "условия задачи" наконец-то известны. Правда, от этого положение Беллы нисколько не облегчилось. Света в конце тоннеля тоже как-то не видно, если не считать возможности избежать скорой мучительной смерти, приняв предложение Карлайла - легко догадаться, какое. Сочтет ли Белла такой выход приемлемым, пока неизвестно, но есть ли у нее выбор?