Творчество

Kicks-2. Новая партия. Глава 14



Джаспер

Ведомый приятным голосом молоденькой стюардессы, которая на протяжении всего рейса не упускала лишней возможности улыбнуться мне и предложить прохладительные или горячительные напитки и при каждом удобном случае мило улыбалась, разве что не подмигивая мне, я пристегнул ремни и крепко вцепился в подлокотники кресла, когда самолет несильно тряхнуло. Эти минуты показались мне вечностью, и я вздохнул с облегчением лишь после того, как самолет, несколько раз мягко подпрыгнув, все же прочно соприкоснулся с гладкой поверхностью посадочной полосы и, постепенно замедляясь, остановился, вздрогнув в последний раз. В тот же момент я отстегнул ремень и вскочил с кресла, забрал рюкзак из багажного отделения и направился к выходу, стремясь как можно скорее выбраться на свободу.

Не скажу, что перелеты входили в список вещей, доставлявших мне безумное удовольствие, однако я никогда не испытывал страха. Но сегодня все было иначе. Паника, охватившая меня еще в аэропорту Торонто, не отпускала до сих пор, несмотря на то, что посадка прошла успешно, и уже через несколько минут я вновь буду твердо стоять на земле. Но даже когда я оказался в здании аэропорта Лос-Анджелеса, пугающее ощущение не покинуло меня, словно все еще был в воздухе, норовя в любую секунду сорваться вниз и разбиться. Что это? Откуда? Почему так страшно?

Возле окна проката автомобилей меня ожидало полное разочарование – ни одних свободных колес, способных преодолеть расстояние в несколько сотен миль без происшествий. Единственное, что посоветовал паренек за стойкой – взять такси, хотя это и выльется в круглую сумму. Но деньги меня сейчас заботили меньше всего. Предполагая неожиданные траты, я еще в Торонто позаботился о том, чтобы набить бумажник наличкой.

Не разбирая дороги, я выскочил на улицу, столкнувшись в дверях с грузным мужчиной, тут же осыпавшим меня потоком ругательств, но оживленно шумевшая очередь на парковке испугала меня еще больше. Мужчины и женщины разных возрастов отчаянно боролись за право первыми усесться в такси, которых было гораздо меньше, чем желающих выбраться отсюда.

- Черт, - прошипел я и на мгновение задумался, перебирая в голове возможные варианты добраться до Беркли в кратчайшие сроки. И тут мой взгляд упал на припаркованный через дорогу байк. Закинув рюкзак на плечо, я перебежал через проезжую часть, по пути показав неприличный жест водителю раздолбанной «мазды» в ответ на раздраженный гудок его клаксона, и остановился перед парнем, расслабленно курившим возле спортивной «хонды».

- Тебе чего? – приподняв солнцезащитные очки, поинтересовался парень, заметив отчаянное нетерпение в моем взгляде.

- Продай, - бросил я, кивнув на мотоцикл.

- Эй, парень, ты явно ошибся адресом, - фыркнул байкер, вновь скрыв глаза за очками и сделав глубокую затяжку.

- Я серьезно, - продолжал я. – Сколько ты хочешь за него?

- Миллион.

- Шутишь? Три тысячи, прямо сейчас.

- Слушай, отвали, - усмехнулся парень. – Я не буду продавать свой байк.

- Брат, очень надо!

- Твои проблемы. – И добавил: - Кстати, я тебе не брат.

- Вот блять! – выкрикнул я, понимая, что придется все же пилить на автобусе, а это на несколько часов дольше, но ничего не поделаешь.

Однако когда я уже направился к остановке, чтобы добраться на трансфере до автовокзала, за спиной послышался голос:

- Эй, тебе правда очень надо?

- Нет, блять, мне просто твой байк понравился, - ехидно проговорил я, но все же остановился и повернулся к парню.

- Что, к девушке спешишь?

- Угу, - соврал я, понимая, что громкие заявления сейчас не совсем уместны.

Байкер почесал гладко выбритый подбородок, снял очки, бросил растерянный взгляд на мотоцикл, снова на меня и, прищурившись, спросил:

- И как ее зовут?

- Кого? Твою «хонду»?

- Очень смешно, - пробормотал парень и уточнил: – Твою девушку.

Вот какого хера он это делает? Любитель романтических историй? Ладно, получай!

- Эдвард, - вызывающе бросил я, ожидая в лучшем случае нелестных отзывов о себе, а в худшем – кулак в челюсть. Но отступать было поздно, потому добавил: - Мою девушку зовут Эдвард. Доволен?

Парень ошарашенно уставился на меня, а я лишь покачал головой и развернулся, чтобы уйти.

- Только учти, дорожные чеки я не возьму. Только наличку.

Я замер, не веря своим ушам, медленно повернулся, недоуменно посмотрел на байкера и только сейчас заметил маленький блестящий камушек в его правом ухе.

Не желая и дальше испытывать судьбу, я достал бумажник, отсчитал три тысячи и протянул деньги парню со скупыми словами благодарности, а в ответ получил ключи, документы и пожелания удачного путешествия. Надев рюкзак на оба плеча, я отрегулировал лямки так, чтобы он плотно прилегал к спине, снял висевший на ручке «хонды» шлем и натянул его, опустив визор.

Плавный поворот ключа в замке зажигания, и двигатель мягко заурчал, а еще через минуту я уже мчал по трассе по направлению к Беркли.

***

Еще в Торонто после разговора с Дэмом я снова созвонился с мистером Баннером и под его диктовку записал адрес Каллена, а потому, когда через три с лишним часа въехал в город, остановился возле первого попавшегося бара и уточнил дорогу до дома Эдварда.

Едва повернув на нужную мне улицу, я увидел припаркованный у обочины «вольво». Остановив «хонду» позади автомобиля Каллена, я слез с байка и подбежал к дому, в один прыжок перемахнул через три ступеньки, оказавшись на крыльце, и постучал. Подождав немного, я потарабанил чуть сильнее, мысленно ругая Эдварда за медлительность в самые неподходящие моменты, а когда спустя пару минут из-за двери все еще не донеслось ни звука, взялся за прохладную металлическую ручку и, дернув ее, обнаружил, что дверь не заперта.

- Есть кто? – крикнул я, заглядывая в прихожую. Ответа не последовало. Тогда я осмелел, вошел в дом и прикрыл за собой дверь. – Эй, Каллен, я знаю, что ты дома. Видел твою машину. – Несколько шагов, заглянул в пустую кухню, прошел через гостиную, остановился и огляделся. – Каллен, твою мать! Выползай из своей норы!

Я дернулся, услышав подозрительный стук со стороны, по-видимому, еще одной комнаты и бросился туда, а распахнув дверь, застыл, парализованный острым приступом паники. Каллен сидел на полу, привалившись спиной к пустой детской кроватке, рядом с ним валялись полупустая бутылка виски и белый пластиковый бутылек. Тут же промелькнула мысль: «Пусть это будет аспирин».

Упав на колени рядом с Эдвардом, я подобрал коробочку и пробежал взглядом по наклейке на ней.

- Блять, Каллен! Идиот! – схватив парня за плечи, заорал я и начал отчаянно трясти, а когда его ресницы дрогнули и чуть приоткрылись, а с губ сорвался хриплый стон, крикнул: – Сколько ты сожрал?! Ну, отвечай! - Глаза Эдварда закатились, а его голова безвольно откинулась. Размахнувшись, я отпустил парню звонкую пощечину, надеясь, что это удержит его на грани сознания. Еще одну тут же, следом, но по другой щеке. На короткое мгновение Каллен опять приоткрыл глаза, однако на большее у него не хватило сил. Тогда я поднялся и попытался подтянуть Эдварда, но он казался неподъемным. Его тело словно вмиг налилось свинцовой тяжестью и осталось на полу.

- Ну давай же, Каллен, сука! Помоги мне! – пронзительно проорал я, задыхаясь от ужаса. Схватив парня под мышки, я потянул его на себя, с облегчением отмечая, что мне удалось все же сдвинуть тело с места. – Эдвард, пожалуйста, - проскулил я. – Не засыпай! – Еще один рывок по направлению к ванной, дверь в которую была открыта настежь. – Каллен, сука, не вздумай! – хриплое дыхание мешало говорить, но я не останавливался, надеясь, что мой голос не даст парню провалиться в сон. - Я не для того потратил дохера бабла, - легкие жгло от нехватки кислорода, – чтобы увидеть... – глоток воздуха процарапал горло, – как ты сдохнешь!

Злость, затопившая все мое тело, придавала сил, и вот уже я заволок неподвижное тело в ванную, с трудом затолкал его в душевую кабинку и открутил кран. Ледяная вода тут же хлынула мощным потоком, обдавая меня и Каллена холодом. Наклонив Эдварда вперед, я подставил его голову под воду, продолжая разговаривать с ним, хотя на разговор это было мало похоже. Я ругал его, кричал, выплескивая ярость и не давая собственному страху парализовать меня. Плечи Эдварда едва заметно дрогнули, и я с удвоенной силой начал трясти его.

- Давай, скотина, просыпайся!

Опять откинув Каллена к кафельной стене, я отпустил ему еще несколько пощечин, вздохнув с облегчением, когда парень начал слабо реагировать на происходящее, отплевываясь от воды и пытаясь увернуться от моих ударов. Опустившись на колени рядом с кабинкой, я снова наклонил Эдварда вперед и, заставив его разжать зубы, как можно глубже засунул два пальца ему в рот. Тело парня напряглось и задрожало, сводимое судорогой рвотных позывов.

- Вот так, - прошипел я. – Хорошо, малыш.

Дав Эдварду немного отдышаться, я повторил процедуру, отмечая, что с каждой секундой он оживает, возвращается из забытья. Теперь уже он сопротивлялся, когда я вновь попытался сунуть пальцы ему в рот, но я откинул его руку и сильно сжал шею сзади, не давая отвернуться.

- Давай еще, Эдвард! Надо! Пожалуйста, - уже не кричал, а едва бормотал охрипшим голосом я.

- Хватит, - слабый шепот, заглушаемый шумом воды и прерываемый кашлем.

- Нет! Надо еще! – продолжал настаивать я. И только когда желудок Каллена опустел, и тело лишь безвольно сотрясалось в моих руках, я остановился и позволил себе перевести дыхание. Эдвард оперся спиной о стену, тяжело дыша, и, приоткрыв глаза, поднял на меня затуманенный взгляд. Немного успокоившись, я раздел Каллена, с трудом стягивая намокшую одежду, быстро вымыл его, завернул в махровый халат и отвел в спальню, придерживая, чтобы он не рухнул. Закутав Эдварда в одеяло, я устало опустился на пол возле кровати и прислушался к постепенно выравнивавшемуся дыханию.

Лишь теперь страх, сковывавший меня с той минуты, когда я поднялся на борт самолета в Торонто, понемногу отпускал.

Эдвард

Вязкое, тягучее, как смола, ощущение нереальности все больше затягивало. Горечь заполняла каждую клеточку моего тела, отяжелевшего до состояния полной неподвижности. Мысли пролетали в голове, но ни за одну из них мне не удавалось зацепиться, чтобы осознать ее до конца, понять и принять.

С трудом приподняв налитые тяжестью веки, я оглядел комнату насколько мог, при этом не поворачивая головы, поскольку каждая попытка пошевелить отдавалась тупой болью в висках и острым приступом тошноты. Снова прикрыв глаза, я отчаянно копался в закромах своей памяти, стараясь отыскать там последнее более или менее четкое воспоминание. Но перед глазами проплывали лишь размытые картинки.

Белла в клинике, все так же неподвижна, как и на протяжении последних месяцев… Эбби, причмокивающая во сне розовыми губками... Джаспер на сцене, завораживающий своей энергетикой… Пристальный взгляд потемневших до синевы летнего безоблачного неба глаз Хейла, в которых плещется страсть… Умиротворение, наступившее при этом видении, резко сменяется яростью при вспоминании разъяренного лица Рене, сообщающей мне, что я больше никогда не увижу свою дочь. Ужас, затопивший мое сознание, когда мать сообщила об аварии, в которую попал отец.

Мой дом, пустой, пронизанный острой горечью потери и одиночества… Алкоголь, разливающийся едкой отравой по венам… Мистер Баннер… Мои откровения… Пустота… Несколько часов глубокого иссушающего сознание сна… И ощущение полного опустошения, наступившего после пробуждения… Кухонный стол, забытый мистером Баннером пузырек со снотворным - словно единственное яркое пятно в моей истекающей кровью, израненной жизни. Желание забыть обо всем, уйти тихо, ощутить покой…

Одна, две… Горсть… Бутылка виски… Нетрезвой походкой добираюсь до спальни, прикрываю за собой дверь, словно отгораживаясь от всего мира… Единственное, чего сейчас хочу – лечь в постель, закутаться с головой в одеяло, чтобы больше ничего не видеть и не слышать, чтобы больше не чувствовать боли… Но взгляд натыкается на пустую детскую кроватку… Волна дрожи пробегает по телу вместе с новым приступом озарения – я потерял все, что было дорого мне в жизни…

Больше нет сил держаться на ногах, и я опускаюсь на пол, опираясь спиной о кроватку, в которой еще несколько дней назад размеренно посапывало мое счастье, моя радость…

Медленно, дюйм за дюймом мое тело охватывает пустота, немеют кончики пальцев, руки, ноги, я уже не могу пошевелиться. Горло сдавливает железная хватка, мешая дышать. Сердце замедляется, и его ровный стук превращается в отдаленное эхо. Сознание туманится, на место страхам и тревогам приходит необъяснимое спокойствие. Мысли растворяются в пустоте… Это конец. Еще один вздох, последний… Еще один удар сердца… Последний… И не могу дождаться того момента, когда больше ничто не будет заботить и волновать меня…

Но видимо, не дождался, раз все еще дышу, чувствую. Болит. Все тело болит. И душа. Кровоточит, сочится. Но продолжает жить. Сердце все так же размеренно-ровно качает кровь, легкие расправляются и сокращаются в такт неторопливым вдохам.

Опять заставляю себя открыть глаза и на этот раз чуть приподнимаюсь на локтях, оглядывая комнату. Все так же пусто и тихо. Как добрался до постели? Еще и разделся? Такого со мной вообще за последние недели не случалось. Память подкидывает новую пищу для размышлений. Запой длительностью почти в месяц. Помню, как мистер Баннер сказал дату. Середина сентября. Учебный год в разгаре, а я, по всей видимости, бухал недели три кряду. Отключался, не всегда добираясь до постели, не говоря уже о том, чтобы принять душ или хотя бы просто раздеться.

Но сегодня все изменилось. Подняв руку, провел ладонью по лицу, запустил пальцы в волосы, чуть сжав их. Поморщился, ощутив острую необходимость доползти до туалета любой ценой, но попытка подняться на ноги не увенчалась успехом. Пошатнувшись, я рухнул обратно на кровать. Еще несколько минут тяжело дышал, собираясь с силами. Медленно встал, держась рукой за тумбочку. Шаг, еще один. Ноги не слушались, колени подгибались, предательски дрожа. Но передо мной цель – приоткрытая дверь в ванную.

Через несколько минут наступило долгожданное облегчение. Ура!

Голова все еще кружилась, потому, чтобы не рухнуть, сделал шаг и ухватился за края умывальника. Ощущение, будто пробежал марафон длиной в десять миль. Приподняв голову, отшатнулся, натолкнувшись расфокусированным взглядом на свое отражение в зеркале. Землисто-серый цвет лица, темные круги подчеркивали уставшие покрасневшие глаза, выделяя их больше, чем обычно. Бледные, почти обескровленные губы, впалые щеки, покрытые рыжеватой щетиной.

Смотрел и не мог поверить, что это я. Куда делся беззаботный, всегда веселый и задиристый Эдвард Каллен, для которого не существовало проблем более серьезных, нежели поиск хорошенькой девушки или достойных противников для игры в баскетбол? Что случилось со мной за эти годы? Я полностью изменился и уже сам себя не узнавал. Обреченность наложила свой незыблемый отпечаток, просочилась под кожу, вросла в меня и постепенно уничтожала все остальные ощущения.

- Душ, - прошептал я сам себе. – Мне срочно нужен душ…

Сколько себя помнил, это чуть ли не единственная вещь, которая способна была привести меня в чувство по-настоящему, а не дать призрачную надежду.

Повернулся и тут же замер, вновь теряя всякую способность двигаться. Яркие вспышки электрическими зарядами пронзали мое сознание. Резкая боль обжигала щеки, а я даже не мог поначалу осознать ее источник. Перед глазами все расплывалось в яркое разноцветное пятно. И только голос проникал сквозь оглушительный шум воды. Я не спутал бы его ни с чьим другим. Глубокий бархатистый тембр окутывал меня теплым покрывалом, даже несмотря на то, что произносились ругательства.

Словно наяву я вновь ощутил приступ тошноты и обжигающую боль в желудке, от которой согнулся пополам, застонав.

- Джас, - прошептал я и, с трудом заставляя себя переставлять ноги, поплелся к двери. Медленно обошел весь дом, но не заметил ни единого признака присутствия Джаспера. Неужели мне все это приснилось? Неужели Хейл оказался всего лишь плодом моего перекачанного снотворным и алкоголем мозга? Неужели… - Блять… - выдохнул я, прислоняясь спиной к стене возле входной двери и сползая вниз. Сил хватило лишь на то, чтобы обхватить голову руками, закрывая уши в попытке заглушить все еще звучавший голос: «Каллен, сука, не вздумай! Я не для того потратил дохера бабла, чтобы увидеть, как ты сдохнешь!»

«Эдвард!» - крик, исполненный страха, ворвался в онемевший мозг. – «Эдвард!»

Меня охватила дрожь, тело трясло. Хотел открыть глаза, но веки слишком отяжелели. Ничего не чувствовал, кроме одного – что-то сильно сжало мои плечи. До боли. Стальной хваткой впилось в обнаженную кожу. Вздрогнул от очередной встряски, несильно ударился затылком и проснулся, резко открыв глаза и испуганно глядя перед собой.

- Ну давай же, Каллен, мать твою! Поднимайся!

- Джас? – хрипло прошептал я, все еще сомневаясь, что передо мной не галлюцинация, порожденная выпивкой. Хотя нет, я не пил… Вроде…

- Эдвард, пожалуйста, - проскулил Хейл, пытаясь приподнять меня. – Помоги мне! Черт, какой же ты тяжелый!

- Джас?

- Да я это, я! – рассерженный окрик. – Поднимай свой зад!

- Что ты?..

- Все вопросы потом, Каллен. Я не намерен разговаривать с гребаным педиком, сидящим нагишом на полу в прихожей.

Из моего горла вырвался нервный смешок, который тут же потонул в стоне, когда виски пронзила острая боль.

- Чего? – буркнул Хейл, заметив, как я поморщился.

- Башка трещит.

- Еще бы. Сколько недель ты из запоя не выходил?

- Уверен, что хочешь это знать? – с трудом поднявшись на ноги, при этом опираясь на Джаспера, поинтересовался я.

- Очень смешно, мистер Остроумие, - незлобное фырканье в ответ.

Кое-как добравшись до спальни, Джас толкнул меня на кровать и укутал в одеяло.

- Спи, - заботливо шепнул он. – А я пока приготовлю чего-нибудь пожрать, а то с тобой можно с голоду сдохнуть.

Мои глаза сами закрылись, и я начал проваливаться в сон, но заставил себя вновь посмотреть на выходящего из комнаты Джаса и негромко спросил:

- Почему ты приехал?

Хейл замер на пороге комнаты, чуть обернулся и проговорил:

- Уверен, что хочешь это знать?

Я усмехнулся и опять закрыл глаза.

***

Когда я снова проснулся, была уже ночь или, как минимум, поздний вечер. За окном тоскливо светили фонари, бросая через стекло причудливые тени, отражаясь от светлых стен, играя на потолке очертаниями густой листвы. Из-за неплотно закрытой двери спальни доносился размеренный голос Джаса. И хотя я не разбирал слов, но интуитивно чувствовал, что речь шла обо мне.

Осторожно приподнимаясь, ожидал ощутить боль, но ее не последовало. И лишь мышцы немного тянуло от длительного лежания. Поднявшись на ноги, прошел в ванную, прихватив по пути из шкафа чистое белье, быстро принял душ, после которого вновь захотелось жить, а когда уже хотел выйти, наткнулся на свое отражение в зеркале.

- Лесное чудище, точно, - пробормотал я, недовольно морщась, и взял бритвенный станок, намереваясь привести себя в божеский вид. Хотя это желание было продиктовано не столько моим к самому себе отвращением, сколько присутствием в моем доме Джаса. Не хотелось, чтобы он видел меня в таком состоянии. Однако спустя пятнадцать минут я понял, что идея с бритьем была не такая уж и здравая. Руки дрожали так, будто несколько часов до этого поднимали тяжести, а потому я не решился даже прикоснуться бритвой к коже, смыл пену, которую уже успел нанести, и промокнул полотенцем.

И пусть я остался колючим, как старый еж, зато теперь был вымыт и облачен в чистую одежду, которую едва удалось отыскать. Как я успел выяснить, большая часть джинсов и футболок валялась бесформенной грудой в углу комнаты, распространяя довольно неприятное амбре, а потому пришлось обойтись светлыми бриджами и черной майкой.

- О, проснулся? – не увидев меня, но скорее услышав шлепанье босых ног по полу, заметил Джас. – Как раз вовремя. У меня почти все готово.

Я повел носом, как изголодавшийся пес, почуявший свежее мясо, и довольно прикрыл глаза, наслаждаясь ароматом специй, витавшим в воздухе. А минуту спустя уже сидел за столом, недовольно пялясь на большую чашку прозрачного бульона и тарелку с небольшим куском вареной курицы, рядом с которой покоились совершенно неаппетитные на вид кусочки брокколи. Но последней каплей в чаше моего терпения стало появление на столе еще одной тарелки с огромным бифштексом, белым и пушистым, как свежевыпавший снег, картофельным пюре и салатом из свежих овощей. Джас уселся напротив и протянул мне нож и вилку.

- И что я должен резать? Бульон? А потом хлебать его вилкой? – недовольно проворчал я, зыркая на Хейла исподлобья, но тот лишь хмыкнул и принялся за свой ужин, а мне не оставалось ничего другого, кроме как нехотя ковырять вилкой в полупустой тарелке. Зато бульон я выпил с огромным удовольствием, наслаждаясь тем, как он живительным теплом разливался по моим внутренностям.

Мы ели молча, но напряжение словно витало в воздухе, заставляя меня дрожать от нетерпения. Хотелось спросить так много, сказать хотелось еще больше, только я никак не решался нарушить молчание первым, опасаясь остаться голодным. Спокойно поговорить не получится, так что лучше оставить все споры на потом, а пока насладиться настоящей вкусной едой, от которой я успел отвыкнуть за время моего добровольного затворничества.

Тщательно пережевывая кусок курицы, которая на вкус оказалась довольно неплохой, я случайно поднял взгляд и наткнулся на яркий блеск льдинок в глазах Джаса. Он что, все это время наблюдал за мной?! С трудом проглотив ставшее вмиг слишком сухим куриное мясо, я отложил вилку, поняв, что теперь спокойно доесть мне не удастся. Да и не особо хотелось, если честно.

- Хочешь поговорить? – поинтересовался я безразличным тоном, однако при этом в душе у меня бушевал ураган эмоций.

- Не хочешь доесть? – в тон мне проговорил Хейл.

- Нет, - фыркнул я. – Тем более это…

- Поверь, для твоего желудка даже это сейчас слишком.

- Только не надо тут моего диетолога разыгрывать, - прошипел я недовольно.

- Смотрю на тебя, Каллен, - проговорил вдруг Джас с плохо скрываемым раздражением. – И не могу понять: какого хера тебе в жизни не хватало, что ты решил наглотаться таблеток?

Я растерялся от такого прямого вопроса. Поднялся, подошел к окну, вытащил из пачки, лежавшей на подоконнике, сигарету и прикурил. Но лишь спустя несколько минут, когда доза никотина помогла немного справиться с волнением, заговорил:

- Все слишком сложно в моей жизни.

- Да знаю я все твои сложности, Каллен! – взорвался Джас, вскочив на ноги, о чем знаменовал скрежет ножек стула об пол. – Но ни одна из твоих проблем, слышишь?! Ни одна не стоит того, чтобы просто опускать руки и горстями жрать таблетки, запивая их вискарем! – В один момент Джас оказался за моей спиной, схватив за плечи, резко развернул меня лицом к себе и прокричал: - Ты хоть представляешь себе, что я пережил за те минуты, пока откачивал тебя?! Блять, я чуть не рехнулся! Думал, что ты сдохнешь прямо у меня на руках! – Одно мгновение безмолвия, и вновь голос Джаспера разорвал тишину, на этот раз хриплым шепотом: - Господи, какая же ты сволочь, Каллен. – Хейл чуть подался вперед и ткнулся в мой лоб своим. – Как подумаю, что мог опоздать, всего на час… И уже ничего нельзя было бы исправить…

Шепот Джаса раскатами грома звучал в тишине, отскакивая от стен гулким эхом.

- Прости… - только и смог выдавить я, оглушенный лавиной эмоций, свалившейся на меня.

Джас обхватил меня за шею, еще сильнее прижимая к себе, и проговорил, грустно улыбаясь:

- Прощен. Считай, что мы в расчете.

В первый момент я не понял, что Хейл имел в виду, но потом вспомнил ту ночь, когда застал его в своей ванной с лезвием в руках.

«Хейл, придурок, ты что делаешь?! Идиот! Совсем рехнулся? Ты мудак, Хейл! Ничего умнее не нашел?»

Воспоминания навалились на меня с новой силой, накладываясь на прожитое нами за последние годы. Едва ли тогда отчетливо осознавал, что было бы, если бы я вовремя не проснулся, и Джасу удалось бы довести начатое до конца. Но, несмотря на это, понимал: если Хейл испытал то же, найдя меня в отключке, я не хотел бы пережить это снова. Тогда еще мы были просто друзьями, но паника, охватившая меня при виде Джаса на грани жизни и смерти, казалась непреодолимой. Не представляю даже, что почувствовал Джаспер…

- Прости, - снова прошептал я, но голос потонул в поцелуе, когда теплые губы захватили мой рот в сладкий плен. Водоворот желания тут же закружил меня, сбивая с ног мое сознание и с размаха швыряя его в сверкающую бездну страсти. А я мог лишь следовать за ним, увлекаемый в волшебное путешествие по волнам столь знакомых и до отчаяния желанных ощущений. Губы Джаса, его язык и теплые требовательные ладони на моем теле, а ведь я даже не заметил, как оказался без майки. Но вмиг желание почувствовать своей кожей тело любимого мужчины выплеснулось в судорожных движениях, направленных на достижение цели.

Одно мгновение, и мои пальцы уже наслаждались гладким бархатом теплой кожи, задевая затвердевшие соски, и от этих прикосновений Хейл со стоном выдыхал мне в губы, а я глотал эти приглушенные звуки, питаясь от них, намереваясь утолить жажду, но она лишь сильнее разгоралась, разворачиваясь в груди и захватывая огнем все внутренности, разрываясь в паху.

- Хочу, - то ли мольба, то ли приказ.

Нервный смешок Джаса:

- Прямо здесь?

- Плевать!

Нетерпеливо звякнула пряжка ремня, когда мои пальцы добрались до пояса джинсов Хейла. И тут же его рука расправилась с молнией на моих бриджах, забираясь под тонкую ткань и лаская мои ягодицы через мягкий трикотаж боксеров, сначала едва ощутимо, но с каждым мгновением все усиливая нажим.

- Сейчас… Хочу… - хрипло выдохнул я, чуть стаскивая джинсы Джаса с бедер, выпуская на свободу его возбужденную плоть и пробежав от самого основания до головки кончиками пальцев, в это время быстро избавляясь от упавших до щиколоток своих бриджей и боксеров, неуклюже дергая ногами. Но наш поцелуй не прервался, наполняясь все большим пламенем, обжигающим, но в то же время необходимым, как воздух.

Заставив себя оторваться от губ Джаса, я повернулся к парню спиной, упираясь ладонями в подоконник, но через несколько мгновений бездействия Хейла, слегка обернувшись, недоуменно уставился на него.

- У тебя есть резинка? – прерывистым шепотом проговорил Джас.

Я покачал головой, но мороз по коже, пробежавший при мысли, что лишусь столь желанной близости, заставил меня прошипеть:

- Плевать! Хочу! – с этим словами я толкнулся задницей в пах Джаса и потерся о его стояк.

- Блять… - протянул Хейл, вцепившись мне в бедра с такой силой, что, показалось, кожа лопнет под его пальцами. А еще через секунду боковым зрением я заметил, как рука Джаспера схватила со стола бутылку с оливковым маслом.

Прохладный палец легко скользнул в меня, и я зашипел, когда тело пронзили истома и резкая боль от укуса между лопатками. Колени задрожали от накатившего возбуждения, но я лишь сильнее вцепился в подоконник, чтобы устоять. Теперь уже два пальца свободно двигались во мне, распаляя еще больше, и я понял, что не могу больше выносить эту сладкую пытку. Резко оттолкнув руку Джаса, я снова прижался задом к возбужденному члену, застонав, когда он потерся между ягодиц, задевая до боли чувствительные нервные окончания.

- Джас, пожалуйста, - проскулил я, и это возымело действие. Чуть отодвинувшись, Хейл начал медленно входить в меня, но этого оказалось недостаточно. Резко подавшись назад, я завел руку за спину и вцепился пальцами в бедро Хейла, заставляя войти в меня одним резким толчком. На несколько мгновений тело пронзила острая боль, но я знал, что сейчас она пройдет, и останется чистое, ничем не прикрытое наслаждение. Джас не двигался, выжидая, и лишь кончик его языка жадно скользил вдоль моего позвоночника, а зубы слегка пощипывали кожу, отвлекая от другой, более ощутимой боли.

- Я в порядке, - прошипел сквозь сжатые зубы, чуть двинувшись вперед и давая Джасперу понять, что требую незамедлительного продолжения. Еще раз прикусив кожу на лопатке, Хейл начал двигаться во мне, постепенно наращивая темп. Даже сейчас, когда во всем его теле сквозило нетерпение, он не давал себе сорваться и медленно подводил меня к самому краю, чтобы боль, пусть и случайная, не затмила подступающий экстаз.

Я плыву, плавлюсь от накрывающих волн наслаждения. В ушах шумит так, словно я на бешеной скорости несусь по крутому склону, подобно лавине, набирающей обороты с каждой тысячной долей секунды. И уже не разбираю, где мое дыхание, а где дыхание Джаспера; где мой стон, а где его. Сердце сбивается с привычного ритма, то пропуская удары, забывая биться, то нагоняя упущенные мгновения. Держусь на грани, норовя сорваться в пропасть, однако что-то прочно удерживает меня, не давая разбиться вдребезги. Что?! Не знаю, но хочется крикнуть: «Отпусти!»

Не сразу понимаю, что прошипел это вслух, а когда осознаю, отчетливо чувствую свободу – пальцы Джаса, чуть сжимавшие мой член у основания, ослабляют захват, сменяя его на ласку, и при этом Хейл резко увеличивает силу и ритм толчков. Всего пары движений хватает, чтобы отправить меня в нирвану, и я уже из-под толщи накрывшего меня оргазма слышу протяжный стон Джаспера.

Минута, две, три… Хейл выскальзывает из моего тела, но тут же крепко обнимает за талию, прижимая спиной к своей груди.

- Живой? – насмешливый шепот прямо мне на ухо.

Я хочу ответить, но сил не осталось, словно меня выжали до последней капли, а потому просто мотаю головой, наслаждаясь негромким, обволакивающим меня смехом Джаспера.

- Идем в душ, - тихо предлагает он и несильно, но настойчиво увлекает меня за собой.

***

Выйдя из ванной, я тут же метнулся в кухню и, когда Джас вошел следом за мной, уже уминал остатки ужина из тарелки Хейла.

- Эй, Каллен, тебе плохо будет, - усмехнулся Джаспер, усаживаясь напротив меня с чашкой кофе, заваренного, видимо, еще до ужина. – Тебе бы лучше бульончика сейчас выпить.

- Слушай, Хейл, вот сам и пей свой… этот… А я жрать хочу!

Глубокий смех наполнил тишину дома.

- Вот теперь узнаю тебя, а то уже на овощ смахивал.

- Почему ты приехал? – спустя несколько минут все же решился поинтересоваться я.

- А ты недоволен?

- Нет, я… Рад, правда. Только… - заикаясь бормотал я. – Наш последний разговор… Ты… В общем, ты ясно тогда дал понять, что… Ну… сам понимаешь…

- Скажем так, - неуверенно, словно чувствуя свою вину, начал Джас. – Произошло недоразумение, и я психанул.

Я нахмурился, пытаясь понять слова Хейла.

- Ну ты же тогда, утром, исчез, не сказав ни слова, - стал оправдываться парень. – А потом парни показали мне статью, снимки, где мы с тобой.

- И?..

- Я решил, что ты просто струсил, сбежал. Понимаешь?

- Не понимаю, - недоуменно покачав головой, проговорил я. – То есть ты послал меня из-за того, что я, якобы, испугался? Чего?

Джас несколько мгновений молчал, стискивая зубы с такой силой, что на скулах ходили желваки.

- Раскрытия…

- Что?!

- Ну… что все узнают о тебе, о нас…

- В смысле, что я гей?

Хейл виновато кивнул.

- Ну ты даешь! – воскликнул я, бросил вилку так, что она, отскочив от тарелки, свалилась на пол, и поднялся из-за стола. Подошел к подоконнику и закурил. – Бред! – спустя несколько затяжек рыкнул я. – Стал бы я из-за какой-то статьи…

- Прости, Эд, - прошептал Джас, подойдя со спины и уткнувшись головой между лопаток. – Это потом Дэм сказал про то… Что случилось, когда… я был в больнице. Я не знал…

- Ладно, проехали, - фыркнул я, желая сменить тему, однако Хейл, по всей видимости, был иного мнения, поскольку чуть отодвинулся и настойчиво сказал:

- Нет, Эдвард! Не проехали!

Опешив от раздраженного тона, я повернулся и уставился на Джаспера.

- У нас всегда так: накосячили, потрахались, проехали! Но так проблем не решить. Говорить надо, понимаешь? А если откладывать все и пытаться забыть, рано или поздно это всплывет, хочешь ты того или нет. Это будет разъедать нас изнутри, не отпустит…

Несколько минут я обдумывал слова Джаспера. Он, безусловно, был прав. Ни разу ни одну проблему мы не решили нормальным откровенным разговором. И в который раз наступали на одни и те же грабли, расшибая лбы. Но если в семнадцать лет такое поведение объяснялось юношеским максимализмом и горячими нравами, то теперь импульсивность была непростительна. Мы выросли. У меня уже ребенок, Джас делал блестящую карьеру. Но в отношениях друг с другом мы так и остались мальчишками, не способными на серьезные поступки и разговоры.

- Сварю кофе, - сказал я, тяжело вздохнув. – Видимо, ночь будет длинной.

***

Мы просидели до самого утра. Кофеварка не успевала справляться с нашей потребностью в кофеине, а пепельница заполнялась в мгновение ока. Мы с Джасом говорили. Говорили много, обо всем, что произошло с нами за последние полтора года. Поначалу мне трудно давались слова, особенно когда речь заходила о Белле. Но я чувствовал, что без стопроцентной откровенности мы снова загоним себя в угол, из которого не будет выхода.

Хейл не отставал. Во всех подробностях поведал про свое знакомство с Сетом, и мне стоило огромных усилий просто выслушать, понять, не проявляя никаких эмоций кроме заинтересованности, хотя в душе поднимались волны ревности и злости. Однако я убедил себя, что это прошлое, от него никуда не деться. Это уже произошло, и никакое, даже самое сильно стремление, не сотрет его. С ним надо смириться.

Когда Джаспер добрался до знакомства с Деметрием, я почувствовал острый укол собственной несостоятельности. Всего за несколько месяцев Дэму удалось добиться того, что не получилось у меня за несколько лет – полного доверия Джаспера, его искренней дружбы. Наши же отношения с Хейлом больше напоминали садомазохистский акт долговременного самоуничтожения.

И лишь к концу нашей ночи откровений до меня начало доходить, в чем мы с Джасом оба ошибались, я в большей степени, он - в меньшей. Мы с завидным упорством отказывались принимать несовершенство друг друга. Не позволяли себе смиряться с обстоятельствами непреодолимой силы, которые действовали на наши отношения. А Деметрий стал для нас своего рода лакмусовой бумажкой, отражавшей наши ошибки.

И все же сложнее всего нам с Джаспером дались воспоминания о самом страшном событии. Ни мне, ни ему не хотелось думать о случившемся с Хейлом во время его последнего визита в Форкс как о реальном происшествии. Хотелось просто забыть, представить хотя бы на несколько минут, что все это было кошмарным сном, и больше никогда не причинит нам боли. Джас оказался смелее меня. Он первый заговорил об этом, а я все время держал любимого за руку и слушал, с трудом гася злость на Блэка с его прихвостнями, но лелея надежду, что эти твари получат по заслугам.

Апогеем нашего разговора стал рассказ Джаса о звонке мистера Баннера, и я отметил, что этот человек стал для меня намного большим, чем просто преподаватель. Он изменил мою жизнь. Вернул то, без чего я бы не смог идти дальше.

Когда уже все было сказано, мы еще какое-то время молча сидели за столом, допивая очередную порцию кофе и докуривая последние сигареты. И только около полудня уставшие, но умиротворенные отправились в постель, провалившись в сон, едва наши головы коснулись подушек. И до самого утра мы не отпускали друг друга, обнявшись и крепко прижавшись телами.



Обсудить на форуме

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/43-75-10

---