Творчество

Эдвард

- На этом мы, пожалуй, окончим наше занятие, - проговорил мистер Баннер, глянув на часы. – Не забудьте, что на следующей неделе я жду ваши рефераты. Без них вы не получите зачет по моему предмету, а потому советую уделить достаточно внимания выбранным темам. Оценивать буду строго.

К концу его речи в кабинете уже практически никого не осталось.

- Мистер Каллен, - позвал меня преподаватель. – Насколько я помню, у вас довольно сложная тема. Как продвигается работа?

- Я уже практически завершил. Осталось только заключительную часть дописать, - ответил я, забросив рюкзак на плечо и проходя мимо стола мистера Баннера.

- Эдвард, - окликнул меня мужчина, когда я уже был на пороге кабинета. Обернувшись, я выжидающе посмотрел на преподавателя. Он редко называл студентов по имени, только в исключительных случаях. – У тебя ничего не случилось? – Сложив материалы лекции в портфель, мужчина подошел ко мне, и мы вместе вышли в коридор, после чего мистер Баннер запер дверь и сунул связку ключей в карман. – Я заметил, что в последнее время ты изменился.

- Я выполняю все задания. Уверен, мой реферат вам понравится, - поспешил оправдаться я, но мужчина покачал головой и перебил меня:

- Я не об этом… - мистер Баннер прервался, как будто не решаясь продолжить. Но потом все же заговорил снова: - Ты как будто постоянно думаешь о чем-то своем, а все остальное делаешь на автомате. В тебе пропал… задор. Если в прошлом году ты горел на моих занятиях, то сейчас…

Я виновато опустил голову. Мужчина попал в точку. Я действительно выпал из реальности. Все действия выполнял механически точно, но совершенно без эмоций. Словно разом пропал интерес к будущей профессии. Да и не только к профессии. К жизни в целом.

- У меня сейчас некоторые сложности, - пробормотал я, понимая, что это не оправдание.

- Это как-то связано с твоей женитьбой?

Я уставился на преподавателя.

- Ну ты же не думал, что такое можно скрыть? – усмехнулся мужчина. – Университет, конечно, большой, но такие события слишком быстро становятся достоянием общественности. К тому же мисс Свон, ой, прости, миссис Каллен, одна из любимых студенток мистера Финча.

Я улыбнулся тому, насколько тактично мистер Баннер упомянул в разговоре своего партнера, с которым они были вместе уже больше десяти лет. В середине прошлого года Финч перевелся в Беркли из Калифорнийского университета, и с тех пор совместная жизнь двух мужчин не являлась секретом ни для преподавателей, ни для студентов. Конечно, Беркли находится не так далеко от Лос-Анджелеса, как от Луизианы, где учился Джас, но все же для Баннера и Финча это тоже были отношения на расстоянии. Возможно, мужчины знали какой-то секрет, как сохранить их? Мне очень хотелось поговорить с преподавателем, но я так и не решился, а теперь смысла в этом разговоре просто не было.

- Изабелла хорошая девушка, - сменив тон с насмешливого на серьезный, проговорил мужчина. – И ты сможешь быть с ней счастлив. – Он похлопал меня по плечу и добавил, глядя прямо в глаза: - Главное – поверить в это.

Я смотрел на мистера Баннера, осознавая смысл его слов. Он знает. Знает обо мне все. Но откуда?! Как?! Я ничем не проявлял себя, пусть не намеренно, но скрывал свою ориентацию.

- Извините, мне пора идти, - я испугался и попытался как можно скорее сбежать, но прежде чем я ушел, мужчина добавил:

- Много лет назад, еще во время своей учебы в Принстоне, у меня был преподаватель. Милый такой старичок, профессор психологии. Так вот, он любил говорить, что настоящие учителя не те, кто досконально знают свой предмет и умеют доходчиво объяснить его студентам, а те, кто при этом могут научить молодых людей жить и справляться с трудностями.

Уже в машине, прокручивая в голове эти слова, я понял, что таким образом мистер Баннер предлагал мне свою помощь. Не знаю, пригодится она мне когда-нибудь или нет, но приятно было осознавать, что есть человек, готовый выслушать меня.

***

До дома я доехал быстро. В это время дороги были свободны, и уже через десять минут я остановился возле небольшого арендованного домика на Джефферсон авеню. Обычно мы с Беллой вместе возвращались с занятий, но прошлой ночью ей нездоровилось, а потому я настоял, чтобы сегодня она осталась дома.

Выйдя из машины, я покосился на припаркованный как раз напротив нашего дома красный «ягуар», довольно странно смотревшийся в этом скромном районе, но не придал этому значения. Однако, войдя в дом, насторожился. Из кухни доносились женские голоса. Один из них принадлежал Белле, второй был незнаком мне.

- Неужели ты настолько глупая, что ничего не видишь вокруг?! – воскликнула незнакомка.

Первым порывом было влететь в кухню и прекратить спор, но услышав следующие слова, я передумал. Тихонько прикрыв за собой дверь, прислушался к разговору.

- Я не дура! Просто у меня нет привычки рыться в чужом белье в отличие от тебя, мама.

Рене?! Она-то что здесь делает? Мать Беллы так и не приехала на свадьбу, а потому мне пока не представился шанс познакомиться с этой женщиной лично. И уж тем более я не ожидал встретить ее здесь.

- В чужом белье?! – взвизгнула Рене. – Он твой муж, Белла. А ты о нем совершенно ничего не знаешь.

- Я знаю достаточно. И прекрати на меня кричать. Голова и так раскалывается.

- Ой, бедная девочка, - женщина даже не пыталась скрыть сарказм. – Голова у нее болит. А у меня ничего не болит? Как подумаю, что моя дочь спуталась с этим…

- Хватит! – прервала ее Белла. – Зачем ты вообще приехала? Тебя сюда никто не звал.

- А затем, чтобы раскрыть тебе глаза на человека, который обрюхатил тебя, глупую идиотку. Неужели во всем Беркли не нашлось кого-то более достойного, чем защитника убийцы?

Мое сердце дернулось в панике, когда речь зашла про Джаспера. А если она знает все про нас с Джасом? Если она сейчас расскажет Белле, что у ее мужа два года были отношения с парнем?

- Мама, хватит, я прошу тебя! Если Эдвард вытащил друга из тюрьмы, это еще ни о чем не говорит. Ты сама сказала, что того парня оправдали!

- Да, но это не удивительно, учитывая связи и деньги Карлайла!

- У тебя всегда перед глазами только деньги и связи! – воскликнула Белла. – Но это еще не значит, что все такие алчные, как ты!

- Дура, ты слышала, что я сказала? Лучший друг твоего мужа убил собственного отца! И не понес за это наказание благодаря тому, что Каллены откупили его!

На этом мое терпение лопнуло. Размашистым шагом я пересек прихожую и оказался в просторной кухне-столовой.

- Что здесь происходит? – рявкнул я, зыркнув на Рене, стоявшую посреди помещения и удивленно взиравшую на меня с неприкрытым презрением.

- Не твое дело, - фыркнула женщина, поморщившись, будто от меня несло как от помойки. – Я разговариваю со своей дочерью.

- Вы разговариваете с моей женой, - ответил я в тон Рене. – И мне совершенно не нравится, как вы это делаете.

- А мне плевать, что тебе нравится, а что – нет, щенок.

- Верю. Вам вообще плевать на все, в том числе и на то, что вашей дочери плохо.

- Ей плохо из-за тебя! – завизжала блондинка, злобно прищурившись. – Когда ты тащил ее в постель, то не думал о ее самочувствии. И когда ребенка ей делал - тоже! Хоть бы поинтересовался ее здоровьем. Может, тогда и узнал бы, что ей опасно рожать!

- Мама, перестань, - вмешалась Белла. – Тебе лучше уйти.

Рене до такой степени сжала зубы, что скулы побелели, а ярко-красные пятна на щеках выдавали высшую степень ее раздражения. Бросив в мою сторону злобный взгляд, она прошипела, обращаясь к дочери:

- Ты еще горько пожалеешь о том, что выскочила замуж за этого… - она махнула в мою сторону. – Только будет поздно. И тогда можешь не прибегать ко мне плакаться в жилетку.

- Довольно! – крикнул я, прерывая монолог Рене. Неужели она не понимала, что делает хуже собственной дочери?! Бросив беглый взгляд на Беллу, я заметил, что она побледнела еще больше, а губы приобрели синеватый оттенок. Бросившись к жене, я присел на корточки и взял ее за руку. – Ты как?

- Ты как твой папаша! Думаешь только о себе! – не унималась Рене.

- Да заткнись ты, дура! – вскочив, прошипел я. – Неужели не видишь, что делаешь?!

Женщина задохнулась от возмущения и уставилась на меня обалдевшими глазами. Она явно не ожидала, что я осмелюсь так разговаривать с ней.

- Да как ты смеешь? – протянула она, но меня отвлек слабенький голосок жены:

- Эдвард, не надо, прошу…

Повернувшись, я заметил, что лицо Беллы исказилось от боли, и она, схватившись за живот, согнулась пополам.

- Плохо? – испуганно прошептал я.

- Б-боль-но, - заикаясь, произнесла девушка, подняв на меня взгляд, в котором сквозила паника.

- Поехали в больницу, - бросил я, подхватил жену на руки и направился к выходу.

- Очень удобный способ прекратить разговор, который тебе не нравится, - усмехнулась Рене, стоявшая у меня на пути. – Ты всегда так делала, правда, Белла?

- Да что же ты за мать? – прорычал я, наступая на нее. – Убирайся из нашего дома. Чтобы ноги твоей тут больше не было!

Резко развернувшись, Рене продефилировала к выходу и при этом даже не придержала дверь, чтобы я мог выйти, и уж тем более не помогла посадить Беллу в машину. Однако всю дорогу до больницы я наблюдал красный «ягуар», следовавший за моим «вольво».

Припарковавшись прямо перед центральным входом в клинику, я выскочил из машины и крикнул курившим возле лавочки санитарам:

- Девушке плохо! – Открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья, я хотел помочь Белле выйти, но меня окликнул парень в больничной униформе:

- Пусть остается в машине, сейчас мы ее заберем. – А когда я остановился, спросил: - Что с ней?

- Я не знаю, - сбивчиво заговорил я. – Она поссорилась с матерью, ей стало плохо.

- Стало плохо? На ровном месте? – переспросил парень.

- Она… беременная, - выдавил я, справляясь с волнением.

- Срок?

- Пять месяцев. У нее осложнения.

- Какие?

- Низкая свертываемость. Два месяца назад она попала в больницу на сохранение. - Я судорожно пытался вспомнить все, что мне говорил о состоянии Беллы отец.

В это время подоспел еще один санитар с каталкой. Парни быстро уложили Беллу и повезли в клинику, продолжая меня расспрашивать на ходу.

- У нее есть аллергия на какие-нибудь препараты?

- Нет, вроде…

- Карточка есть?

- Черт! Я забыл ее дома!

- Привезите как можно быстрей.

- Мой отец - врач. Он наблюдал ее. Может, позвонить ему?

- Давайте.

Достав телефон, я выбрал номер отца в списке и нажал кнопку вызова.

- Привет, сынок, - почти сразу послышался голос Карлайла.

- Па, Белле плохо. Она в больнице, а я карточку забыл дома.

- Эдвард, успокойся! – прикрикнул отец. – Что с Беллой?

- Я не знаю! Ей еще вчера было неважно, живот болел, а сегодня…

- Черт! Я же говорил сразу звонить мне! Можешь дать трубку врачу, который ею занимается?

- Я пока не знаю. Только привез ее.

- В какой вы больнице?

- В городском медицинском центре.

- Найди доктора Номи Рендал, слышишь? Быстрее.

Проводив взглядом каталку, увозившую жену, я кинулся обратно к стойке регистратуры.

- Мне нужна доктор Рендал, - выпалил я дежурной медсестре.

- По какому вопросу? – невозмутимо поинтересовалась женщина, даже не глянув на меня.

- По срочному! – заорал я.

- Эдвард, успокойся! – послышался в трубке голос отца. – Дай телефон дежурной.

Я протянул трубку женщине, она прищурилась, покосившись на него, но все же взяла и поднесла к уху. Несколько секунд внимательно слушала, потом проговорила:

- Хорошо, мистер Каллен, я сейчас найду доктора Рендал. – И добавила, возвращая мне телефон: - А вы подождите там, - женщина кивнула в сторону ряда кресел вдоль стены. – К вам подойдут.

Я попытался взять себя в руки и отошел от стойки.

- Эдвард? – позвал Карлайл.

- Я тут, - ответил, поднеся телефон к уху.

- Успокойся. Доктор Рендал очень хороший специалист. Мы вместе читали лекции в прошлом году. Она все сделает как надо. Слышишь?

- Да, пап, спасибо, - выдохнул я.

- А теперь спокойно объясни, что случилось.

Я рассказал Карлайлу все, начиная с момента, как пришел домой и услышал разговор Беллы с матерью. Узнав про Рене, отец чертыхнулся, что случалось крайне редко, а значит, дело дрянь.

- Я прилечу как только смогу, - сказал, наконец, папа, сообщив, что сейчас находится в Лос-Анджелесе на конференции. – Думаю, к вечеру буду в Беркли.

- Хорошо.

Когда медсестра вернулась, ее сопровождала невысокая темнокожая женщина лет сорока пяти.

- Добрый день. Ты Эдвард? Сын Карлайла? – спросила она, а когда я кивнул, попросила связаться с отцом. Несколько минут она подробно расспрашивала папу про Беллу, после чего попрощалась и вернула мне трубку, заверив, что сделает все возможное, и попросила привезти карточку.

На выходе из больницы я столкнулся с Рене, которая курила с невозмутимым видом, а заметив меня, надменно вздернула подборок и демонстративно отвернулась.

- Сука, - прошипел я, проходя мимо и искренне надеясь, что мое обращение достигнет ушей той, к кому оно было направлено, но даже если она и расслышала, то не подала виду.

Когда я вернулся через полчаса, Рене уже отиралась возле стойки регистрации и, не скрывая раздражения, выспрашивала у медсестры о состоянии Беллы.

- Вот карточка миссис Каллен, - подчеркнув новую фамилию своей жены, сказал я.

- Спасибо, мистер Каллен, - улыбнулась мне медсестра, не скрывая своего недовольства поведением Рене. – Вам надо еще заполнить вот эту форму. – Женщина протянула мне планшет с прикрепленным бланком и ручку. – Если будут какие-то вопросы - обращайтесь. Я сейчас передам карточку вашей жены врачу и вернусь.

- Да, спасибо, - тихо ответил я и начал читать бланк, вписывая нужную информацию.

Мать Беллы старательно игнорировала меня, и я был несказанно рад этому, в противном случае не сдержался бы, и тогда вероятность скандала возросла бы до небес. Заполнив форму, я подошел к кофейному аппарату и стал шарить по карманам в поисках мелочи. Как назло, не было ни единой завалящей монетки, а потому я остался ни с чем.

Вернувшись к креслам, я уселся в одно из них. Мне оставалось только ждать. Я старался не накручивать себя, но невеселые мысли упорно не хотели убираться из моей головы. И я поймал себя на том, что мысленно молюсь за Беллу и нашего малыша. Пусть я не пылал страстной любовью к этой девушке, ставшей моей женой, но за прошедшие со дня свадьбы два месяца не просто смирился с обстоятельствами. Я изменился. Чувствовал необходимость заботиться о Белле, сделать ее жизнь со мной намного лучше, чем она была до меня. Что это? Возможно, даже любовь. Какая-то ее разновидность.

Это чувство не было и близко похоже на то, что я испытывал к Джасу. Не было той страсти, которая загоралась во мне, стоило оказаться рядом с Хейлом. Не было тоски и одиночества, когда мы находились вдали друг от друга. Но при этом я стремился домой, зная, что меня там ждут. И всякий раз хотелось сделать Белле приятное, пусть это выражалось в коробочке ее любимых конфет или же в букете белых лилий, которые она просто обожала. Но когда я видел улыбку на ее губах, на душе становилось теплее. Я понимал, что не зря отказался от Джаспера. Тем самым я не просто спасал жизнь девушке и своему ребенку. Я сделал Беллу немного счастливей.

Но мне так и не удалось забыть Джаса. Часто, когда Белла засыпала, я включал ноутбук, выходил в интернет и искал любую информацию, связанную с Хейлом, пристально следил за его жизнью и в глубине души радовался, что у него все получалось. За прошедшее время вышло уже два сингла в его исполнении, на одну из песен был снят клип. Я заслушивал композиции до дыр, запоминая каждое слово, резавшее мое сердце на куски. Я знал, что эти песни обо мне. Особенно ”Sleepwalker”, ставшая визитной карточкой нового проекта Лорана Деверо. А когда впервые увидел видео к этой композиции, долго не мог прийти в себя, справиться с нахлынувшими эмоциями.

Джаспер стоял в пустом длинном коридоре, подсвеченном лишь тусклой лампочкой на потолке. Ничего примечательного. Парень - босой, одетый только в низко сидящие на бедрах джинсы - просто неторопливо шел на камеру. Но как только его лицо попало в луч тусклого света, меня пронзила боль – столько горечи было в голубых глазах, что хотелось кричать вместе с ним. А когда к концу песни словно какая-то потусторонняя сила начала бросать его из стороны в сторону, и на тело Джаса стали проявляться синяки и ссадины, а на разбитых губе и брови багровели капли крови, я мог думать только о том, чтобы сорваться с места, бросить все и помчаться к Джасперу. Лишь последние кадры остановили меня от необдуманного поступка: упав на колени, Джас пропел последнюю фразу, поднял голову и посмотрел прямо в объектив камеры. Этот взгляд сказал мне намного больше, чем вся песня до этого. Хейл не хотел, чтобы я приезжал. Напротив. Он мечтал проснуться и вырваться из кошмара, которым стали для него наши отношения. Именно они довели его до отчаяния, заставляя до крови расшибаться о стены непонимания и разочарования.

Наверное, это и стало решающим фактором для меня – осознание того, что наши отношения не принесли нам обоим ничего, кроме боли. И Джас пострадал в большей степени, чем я. Ему едва удалось оправиться от ужасного прошлого, как он окунулся в настоящее, казавшееся поначалу сказкой, но превратившееся со временем в еще более разрушающую действительность. Мечты были разбиты вдребезги, а реальность обернулась мрачной непроглядной мглой…

Не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы отпустить Джаспера и перестать надеяться на счастливое будущее с ним. Но я смирился, перенеся нерастраченные нежность и заботу на Беллу.

А несколько недель назад в интернете появились слухи про Хейла. Якобы он начал встречаться с Деметрием Энианом, музыкантом, заменившим Джейн Брайт. Когда я увидел первые нечеткие снимки с какой-то вечеринки в одном из клубов Торонто, на которых Джас и Деметрий держались за руки, поначалу меня обуяла дикая ревность. Хорошо, что в тот день Белла задержалась на занятиях. Я ждал ее в машине, рыская по просторам всемирной сети с телефона. Когда жена подошла и села в «вольво», мне удалось уже справиться с эмоциями, но спустя несколько часов, дождавшись пока Белла уснет, я снова полез в интернет.

Фотографий было уже больше. Джас и Деметрий на мотоцикле; выходящие из здания студии; на выступлении в каком-то клубе, стоящие так близко друг от друга, что не оставалось никаких сомнений в степени близости их отношений. И эта улыбка на губах Хейла… Вглядываясь в его лицо, я понял, что он счастлив. Пусть в огромных глазах еще таилась тень грусти, но он ожил. Как тогда, в самом начале нашего безумного романа, когда он начал оттаивать после происшествия с отчимом.

И я понял: просто не имею права снова рушить то, что Джаспер выстраивал с таким трудом. В тот момент я пообещал себе, что никогда не попытаюсь увидеться с Хейлом. Наши пути разошлись - так распорядилась судьба. До конца своих дней я не забуду Джаспера, но все это теперь в прошлом. Мне остались лишь воспоминания…

***

- Эдвард? – негромкий женский голос разбудил меня. Вздрогнув от неожиданности, я нервно заозирался по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. – Прости, я напугала тебя.

Я уставился на склонившуюся надо мной женщину и только спустя несколько секунд узнал в ней доктора Рендал.

- Как Белла? – тут же выпалил я, поднявшись на ноги.

- Ей уже лучше. Она сейчас спит.

- Что с ней было?

Женщина замялась, словно не знала, стоит ли мне говорить всю правду.

- Я хочу знать, - настойчиво проговорил я. – Пожалуйста.

- Давай пройдем в мой кабинет. Там мы сможем поговорить.

Я послушно последовал за врачом, но паника все больше охватывала меня. Если доктор Рендал решила перенести беседу в свой кабинет, значит дела обстояли намного серьезней, чем я мог предположить.

Войдя в просторный кабинет, женщина предложила мне присесть на диван, а сама заняла большое кожаное кресло за письменным столом. Сложив руки на белоснежной столешнице, она сцепила пальцы в замок и сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами.

- Ты знаешь о проблемах со здоровьем Беллы, - начала она ровным негромким голосом. – Пониженная свертываемость крови является серьезной угрозой выкидыша, особенно в первом и втором триместрах.

- Это я знаю, - немного раздраженно прервал я, дабы врач поняла, что тянуть время не имеет смысла. В конце концов, отец достаточно просветил меня на этот счет.

- У нее началась отслойка плаценты, - резко и четко сообщила женщина, поднялась, подошла ко мне и присела рядом. Достала из ящика тумбочки пачку сигарет и зажигалку, подвинула ближе массивную металлическую пепельницу, стоявшую на журнальном столике, и закурила. Я последовал ее примеру. Несколько минут доктор Рендал молчала, и в итоге я не выдержал:

- Насколько это серьезно?

- Серьезно, Эдвард, - сказала она. – Если нам не удастся остановить процесс, то…

- Что?

- Срок слишком мал. Нам не удастся спасти ребенка.

- А Белла?

Доктор Рендал сделала последнюю затяжку и затушила окурок.

- У нее тоже немного шансов, если придется прерывать беременность.

- Какой выход? – стараясь сдержать страх, спросил я.

- Сейчас мы делаем все возможное, чтобы сохранить плод и поддержать жизнедеятельность организма Беллы, но я не знаю, насколько эффективным окажется лечение. Естественно, ближайшие несколько недель она проведет здесь, в клинике. Надо оградить ее от внешних раздражителей и стрессов. Полный покой, только положительные эмоции, никаких конфликтных ситуаций. Малейшее потрясение, и мы уже ничего не сможем сделать.

- Я понял, - выдохнул я, мысленно проклиная Рене, доведшую собственную дочь до больничной койки. – Я могу увидеть Беллу?

- Сегодня нет. Скорее всего, она проспит до утра. Может быть, завтра.

- Может быть? – возмутился я. – Что значит "может быть"? Почему мне нельзя быть с ней?

- Это может спровоцировать негативную реакцию организма.

- Почему вы считаете, что общение со мной скажется негативно?

- Что-то дало толчок, Эдвард. Давай говорить откровенно. Вы поссорились?

- Нет! – воскликнул я. – Это все ее мать! Она пришла, когда меня не было, и закатила скандал.

- Понятно, - проговорила доктор Рендал. – Она преподнесла все несколько в ином свете.

- Вы разговаривали с Рене?

- Да. Пока ты спал, - пояснила женщина. – Та еще стерва, - фыркнула она. – Надо полностью оградить Беллу от общения с матерью. Почему-то у меня такое предчувствие, что она не успокоится.

- Я позабочусь об этом, - сказал я, поднимаясь и направляясь к двери. Но когда я уже шагнул в коридор, доктор Рендал окликнула меня:

- Эдвард. – Я обернулся. – Мы вместе вытащим и Беллу, и вашу дочь.

- Дочь? – эхом повторил я, обернувшись.

- Да, - кивнула врач, улыбнувшись. – Мы сделали УЗИ.

Дочь… Лишь спустя несколько минут, в течение которых я неторопливо шагал по коридору к выходу из клиники, до меня дошло, что с этого момента какой-то абстрактный ребенок, ранее присутствовавший только в разговорах, теперь обрел совершенно реальные очертания. Дочь… Моя дочь… Внутри разлилось странное тепло, от которого быстрее забилось сердце, а глаза предательски защипало от подступивших слез.

На ходу доставая из пачки сигарету, я был полностью погружен в свои мысли относительно полученной информации. Теперь, когда я знал, что у Беллы… у нас с Беллой будет дочка, во мне крепла уверенность в хорошем исходе беременности жены. А еще в том, что, возможно, мне удастся создать настоящую семью, с любящими родителями и любимым ребенком. По крайней мере, я постараюсь сделать все для этого. Особенно теперь, когда и у Джаса есть шанс оправиться от нашего разрыва и создать отношения с кем-то более достойным, нежели я.

Но, оказавшись на улице, я насторожился, когда до меня донесся приглушенный голос отца. Вглядевшись в темноту, я различил знакомый силуэт. Карлайл стоял вполоборота ко мне и разговаривал с кем-то, кто находился за массивной колонной, поддерживавшей широкий навес над главным входом в клинику.

- Я всегда знал, что ты злобная и мстительная особа, Рене.

- Да что ты говоришь? А я всегда знала, что ты самовлюбленный эгоистичный сукин сын, Каллен, - раздался в вечерней тишине голос матери Беллы.

- Ты так и не смогла отпустить прошлое? – спросил отец, качая головой.

- Отпустить? – фыркнула Рене. – А ты бы смог отпустить и простить такое?

- Моей вины нет, Рене. Ты сама виновата во всем. Если бы не твоя навязчивая идея, все могло бы сложиться по-другому.

- Ну уж нет, - прошипела женщина. – Я не позволю свалить все на меня. И никогда не прощу тебя. Слышишь, ублюдок? Никогда! И сделаю все, чтобы твое отродье не испоганило жизнь моей дочери!

- Послушай себя, Рене, - прорычал отец. – Меньше всего ты заботишься о своей дочери. За своей местью ты отказываешься замечать, что вредишь собственному ребенку.

- Я ненавижу ее! – взвизгнула она. – Белла должна была быть твоей дочерью, но с самого своего оплодотворения она нарушила все мои планы. Если бы тогда меня не угораздило залететь от Чарли…

- Даже тогда ничего не изменилось бы, - перебил Рене Карлайл. – Я никогда бы не был с тобой.

- Я бросила все, поехала за тобой в эту глушь, а ты… Нет, не ты! – поправилась женщина. – Это все твоя драгоценная Эсме! Вовремя подсуетилась, прыгнула к тебе в постель и так удачно залетела.

- Это не был залет, Рене. Эдвард был желанным ребенком. Как и Элис. А вот Беллу мне искренне жаль. Если бы Чарли тогда отобрал ее, с девочкой, возможно, все было бы… - Звонкая пощечина заставила Карлайла замолчать. Прошипев проклятье в адрес моего отца, Рене быстро пошла к своей машине, и стук ее каблуков еще долго звенел эхом в тишине ночного города. Когда «ягуар» скрылся из виду, отец повернулся и замер, увидев меня. – Ты все слышал? – спросил он, хотя по выражению моего лица уже знал ответ, но все же я кивнул. – Хочешь поговорить?

- Не знаю… - честно ответил я, пожав плечами. – Наверное…

- Дай сигарету, - попросил папа, чем несказанно удивил меня. Я ни разу в жизни не видел его курящим, но все же протянул ему пачку сигарет и зажигалку. Прикурив, Карлайл заговорил: - Отец Рене преподавал на моем курсе в университете. Там-то я и познакомился с ней и Эсме. В то время они были лучшими подругами.

Карлайл развернулся и побрел вдоль здания клиники, даже не оборачиваясь на меня, – знал, что я последую за ним.

– Я влюбился в твою маму с первого взгляда, но Рене положила на меня глаз. Да и как иначе. Она же не знала, что мой отец на тот момент отказался от меня из-за того, что я выбрал профессию врача. Рене лишь было известно, что я наследник совладельца огромнейшего конгломерата и самый перспективный студент на курсе. Мне уже тогда прочили серьезную карьеру хирурга, и это стало роскошной приманкой для Рене. Она делала все, чтобы мы с Эсме не имели возможности оставаться наедине слишком долго. А когда я получил диплом и распределение в Форкс, она бросилась следом, но не рассчитала, что твоя мать бросит университет, недоучившись всего год, и поедет за мной. В итоге мы втроем оказались в маленьком городишке, где все знали друг друга, и личная жизнь не была прерогативой одного человека, а становилась достоянием общественности в считанные секунды.

Скандал с публичным отречением от меня, устроенный моим отцом в клинике, тут же разнесся по городку со скоростью света. И тогда Рене решила, что я женюсь на ней, чтобы вернуть свое благосостояние за счет средств ее отца, который тоже был довольно состоятельным. Но она просчиталась. Меня не интересовали деньги. Не скажу, что я был альтруистом. Просто любил свою работу, любил твою мать, хотел жить и приносить пользу людям. И тогда Рене подвернулся Чарли Свон. Они переспали всего один раз, и она забеременела. Узнав об этом, ее собственный отец отказался от нее и принудил выйти замуж за Чарли, который тогда только начинал службу в полиции. При этом еще и лишил Рене наследства, переписав все состояние своей племяннице. Ну а что было дальше, ты знаешь.

Папа замолчал, докуривая уже вторую сигарету, а я стоял будто громом пораженный. Впервые в жизни я столкнулся с такой подлостью и мстительностью, когда родная мать настолько ненавидела своего нежеланного ребенка, что готова была уничтожить ее ради своих старых обид.

- Но почему она не сделала аборт? – спросил вдруг я. – Если она не любила Чарли и не хотела этого ребенка.

- Низкая свертываемость крови. Аборт на девяносто пять процентов привел бы к ее смерти. Скорее всего, у Беллы это наследственное.

Рассказ отца шокировал меня. Но вместе с тем я еще раз убедился, что мое принял единственно верное решение. После всего этого Белла заслуживала счастья. И я сделаю все, чтобы ее жизнь была светлой и долгой.



Обсудить на форуме

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/43-75-9

---