Глава 7. Если сладко Когда я, наконец, отодвинула от себя тарелку, Дан сказал:
– Ну а теперь поговорим о делах. Как ты понимаешь, чем больше рабыня умеет, тем дороже ее можно продать. Причем это касается не только секса, но и других вещей. Многие любят выходить со своими рабынями в свет, и тогда она должна уметь вести себя соответственно этикету. Некоторые любят, чтобы девушка что-то делала по хозяйству, этакая горничная-рабыня. Кто-то предпочитает гейш. Наше заведение может удовлетворить самые изысканные и пикантные запросы. Разумеется, лучше всего совершенствовать в ученице те качества и способности, к которым она имеет склонность. Если ей медведь на ухо наступил, не имеет смысла учить ее петь, но зато, возможно, она отлично делает массаж. Ну и так далее. С тобой у нас большая проблема, так как ты о себе практически ничего не помнишь. И даже если что-то и вспоминаешь, не факт, что это реальность, а не игра твоего воображения.
«Ну да, – вздохнула я про себя, – игра воспаленного воображения моего больного мозга». А Дан продолжал тем временем:
– Поэтому я не могу просто спросить тебя: чем ты хотела бы заниматься, что ты любишь? Нам придется последовательно пробовать с тобой все, чтобы понять, к чему у тебя на самом деле имеются способности. Мне нравится, как ты ведешь себя за столом. Ты умеешь обращаться со столовыми приборами, знаешь тонкости, разбираешься в блюдах. Причем видно, что ты даже не задумываешься, делаешь все на автопилоте. Я буду специально заказывать тебе какие-то экзотические блюда. Если не будешь знать, как есть что-либо, говори, буду тебя обучать. Может, продадим тебя какому-нибудь послу, который, для того, чтобы налаживать связи, будет тебя подкладывать в постели к главам разных стран, – Дан улыбнулся. – Китайский ты не изъявила желание изучать. Ладно, сейчас проверим, знаешь ли ты какие-то языки помимо английского.
Дан произнес какую-то фразу.
– Это французский, я его узнаю по звучанию, но я не могу понять, что ты говоришь.
Дан сказал еще что-то.
– Это немецкий. Но его я тоже не знаю.
Дан произнес еще фразу.
– Итальянский. Нет, не знаю.
Дан сказал что-то еще. Я засомневалась:
– Испанский?
– Португальский. Судя по всему, языков ты не знаешь. Конечно, чисто теоретически нельзя исключить вероятность, что ты знаешь, какой-то редкий язык. Но это маловероятно. Я бы посоветовал тебе заняться их изучением. Пригодится. Ну, так как?
– Буду изучать, – ответила я и увидела в прорезях маски расширившиеся глаза Дана.
– Вот так вот сразу согласишься, без своих обычных капризов? – хмыкнул он.
– Потому что эта идея мне нравится.
Дан усмехнулся:
– Если бы все было так просто.
И вдруг в дверь постучали. Мой учитель быстро и тихо сказал мне:
– Становись на колени, опусти голову и молчи.
Я, не желая его подводить, тут же сползла на пол и встала на колени.
– Спину выпрями, – бросил он мне, снял со стола тарелку с остатками еды и поставил на пол передо мной, а потом направился к двери. Открыл и с кем-то начал говорить. Я не видела, кто это, потому что старательно держала голову опущенной. Дан закрыл дверь и вернулся ко мне.
– У меня возникли кое-какие дела, я пойду в кабинет, а тебя возьму с собой. Там ты будешь стоять на коленях, всем своим видом изображая покорность.
– А можно я здесь останусь? – подняла я глаза. – Уберу комнату.
– Нет, это небезопасно, – Дан как будто о чем-то размышлял. – И я хочу, чтоб ты была рядом.
Я промолчала. Было приятно, что ему хочется, чтобы я была с ним.
– Глаза я тебе завяжу.
Я снова промолчала и встала, хотя у меня мелькнуло опасение, что Дан заставит меня до его кабинета ползти на коленях. Но он подошел ко мне, развернул за плечи и закрепил повязку. От его прикосновений по всему телу пошла волна удовольствия.
– Я веду тебя за руку, в кабинете ставлю на колени, ты стоишь, опустив голову и выпрямив спину, и молчишь. Хоть небо на землю упадет, все равно молчи.
– А если мне все-таки что-то очень нужно будет сказать?
– Болтлива ты не в меру, – проворчал Дан, но без особой злости. – Ладно, я не буду тебе руки связывать. Если что-то приспичит, сожмешь левую руку в кулак и будешь стоять, ждать, пока я замечу и позволю тебе говорить.
– Хорошо, – согласилась я.
– Люблю, когда ты послушная, - мурлыкнул мой учитель и прикоснулся губами к моему лбу. Потом отошел, чем-то позвякал на столе и снова подошел ко мне. Я ощутила его сильные пальцы на своей ладони и двинулась следом за ним.
Дан завел меня куда-то, затем сказал:
– Опускайся на колени. И как бы тебе не было тяжело стоять, не двигайся. Если увидят, что ты позу меняешь, мне придется прилюдно тебя наказать. Я этого не хочу, думаю, ты тоже этого не хочешь. Так ведь?
– Не хочу, – согласилась я. – А что, здесь еще кто-то будет?
– Я буду работать один. Но ко мне могут заходить люди. Обычно помощник докладывает о чьем-либо приходе, но сегодня его нет, и они могут войти в любой момент. Поэтому терпи. Ты терпеливая, я знаю.
– А можно в туалет? Ну, так, на всякий случай.
Дан хмыкнул:
– Надо было бы тебе запретить. Но ты так много сразу не выдержишь. Ладно, пойдем.
Он завел меня в туалет, как я поняла, ощутив босыми ногами холодный гладкий пол, и снял с меня повязку. Я бросила на него любопытствующий взгляд, но мой учитель, оказывается, снова успел одеть маску. Я ждала, когда он выйдет, но Дан явно не собирался уходить. Наоборот, подошел к писсуару и начал расстегивать ширинку, потом нетерпеливо бросил мне:
– Ты, кажется, хотела в туалет?
Мне пришлось сесть на унитаз. Хорошо, что мне нужно было только помочиться. Мне уже не привыкать делать это при Дане. А если бы мне захотелось большего? Вжикнула молния, а потом раздался звук от бьющей струи. Я завороженно смотрела, как Дан держит умопомрачительными пальцами свой сногсшибательный член, и моментально возбудилась.
– Ты закончила? – подал голос Дан. – Иди сюда.
Я приблизилась.
– Приведи мне член в порядок.
У меня мелькнула мысль, что он требует облизать его, и я в ступоре замерла, не зная, как отреагировать. Но Дан включил воду и поманил меня к себе:
– Только аккуратней, не намочи мне брюки.
Я стала обтирать его крепкий возбужденный ствол, периодически смачивая руку под струей. Обмывала, прикасаясь ладонью к его нежной коже, а сама думала о том, что очень хочу ощутить этот член в себе. Попросить Дана заняться со мной сексом? Но пока я размышляла, стоит или не стоит это делать, владелец предмета моих желаний сказал:
– Хватит, иди сама подмойся, – кивнув головой в сторону биде, а сам взял полотенце и вытерся, затем кинул его в бак для мокрых полотенец, и заправил член в брюки. Так, судя по всему, секс откладывается. Видимо, Дану действительно нужно работать. Или, может быть, здесь не подходящее место для занятий сексом? Размышляя, я уселась на биде, а мой учитель подошел и с интересом стал смотреть, что я делаю. Я вдруг подумала, что совершенно его не стесняюсь, и смутилась от этого. Так не должно быть. И чтобы изобразить смущение, я спросила:
– Зачем ты смотришь?
– Мне нравится смотреть, как ты себя трогаешь. Меня это возбуждает. А что, тебе неприятно было мыть мне член?
– Ну… – протянула я, а потом все же решила признаться, – нет, мне было приятно и очень возбуждало.
Дан удовлетворенно кивнул, продолжая любоваться, как я мою себя между ног. Я закончила, и мой учитель сразу потянулся и подал мне полотенце, а когда я вытерлась, забрал его у меня и тоже бросил в бак.
Его чистоплотность мне импонировала.
– Идем, – позвал Дан, и когда я направилась вслед за ним, начал инструктировать меня. – Мне нужно будет работать, просмотреть бумаги, провести переговоры и так далее. Любой, кто зайдет в мой кабинет, должен видеть, что ты послушно и тихо стоишь в углу на коленях, ничего не говоришь, глаза не поднимаешь, ни на что не реагируешь. Отвечаешь, только если я тебя спрашиваю. Если к тебе обращается кто-то другой, отвечаешь только после того, как я разрешу тебе говорить. Объясняю смысл моих просьб – без этого же никуда, правда? – Дан слегка улыбнулся. – Во-первых, мне нужно, чтобы у всех создавалось впечатление, что я продолжаю тебя обучать и добиваюсь успехов. Сама понимаешь, если кто-то вдруг увидит, как я позволяю тебе болтать, спорить со мной и не слушаться, то я подорву свой имидж. К тому же может встать вопрос о передаче тебя другому учителю. Ты этого хочешь?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Во-вторых, я хочу, чтобы ты была у меня на глазах. Ну… – он помолчал, – есть причины. Не хочу оставлять тебя одну ни в своей комнате, ни где бы то ни было еще.
Интересно, это из-за моего возможного сумасшествия? Или он не хочет, чтобы я подверглась домогательству других мужчин, как рабыня, не имеющая хозяина? Или есть еще какие-то причины?
– Люди могут свободно заходить ко мне в кабинет. А значит, ты просто не успеешь принять нужную позу вовремя. Поэтому желательно, чтобы ты все время находилась в соответствующем положении. Понятно?
Я кивнула.
– Сегодня ты не разговорчива, – хмыкнул Дан. – Вообще-то когда к тебе обращается хозяин, ты должна ответить: "Да, господин".
– Да, господин, – улыбнулась я.
– Ну, так как? Играем в эту игру, или…?
Ух, ты. Спрашивает мое мнение? Или это всего лишь видимость? Он же знает, что я не откажусь.
– Играем.
– Хорошо, – Дан кивнул. Он подвел меня к тому месту, где я, по его мнению, должна была стоять на коленях, и завязал мне повязку.
– Я тебя еще раз прошу, не поднимай голову и не говори ничего, если я не разрешил. Ты можешь подумать, что в комнате никого нет, но вдруг в это самое время кто-то тихо зашел? Пожалуйста, не подставь меня. Хорошо?
– Да, мой господин.
Дан ничего не ответил, но могу дать руку на отсечение, на его губах наверняка мелькнула легкая усмешка.
Я встала на колени. Под ногами был ковер, так что нельзя сказать, что стоять было очень жестко. Дан оставил меня, и по звуку его шагов я поняла, что он подошел к столу. Отодвинул стул, сел. Итак, говорить мне запрещено, но зато можно поразмышлять.
Сумасшедшая я или нет? Этот вопрос занимал меня. И хоть я пыталась заставить себя не думать, мысли невольно возвращались к этой теме, несмотря на то, что в размышлениях не было никакого смысла. Я все равно самостоятельно не смогу определить, нормальная я или нет. Дан мог меня обмануть. Или мог сказать правду. И, кстати, все, что меня окружает, может быть нафантазировано моим больным мозгом, если я действительно ненормальна. Просто нужно жить и пытаться выкрутиться. А дальше посмотрим. Будем решать проблемы по мере их поступления.
Какое-то время я стояла спокойно, прислушиваясь к шороху перекладываемых бумажек и звуку передвигающегося на колесиках кресла.
И вдруг у меня зачесался нос. Сначала было терпимо. Но через некоторое время зуд стал невыносимым. Оказывается, человек так уязвим. Вот вроде бы ничего не происходит, а я испытываю танталовы муки. Я не слышала, чтобы кто-то входил. Может, почесать тихонько нос, и Дан даже не заметит? Я долго колебалась, потом решила, что, возможно, Дан меня проверяет. Нет, не буду давать ему повод думать, что я не лояльна к нему. Он же просил меня не подставлять его. Я сжала левую руку в кулак и стала ждать.
Время тянулось, как свежий мед за ложкой. Казалось, ему не будет конца.
– Ну, говори уж, – послышался голос Дана.
– Дан, можно я нос почешу? Сил нет терпеть больше, – спросила я, ожидая насмешки с его стороны, но он только мягко ответил своим обволакивающим голосом:
– Да, конечно. Молодец, все правильно сделала. Только обращаться ко мне желательно тоже по правилам. Вдруг кто-нибудь был бы в кабинете?
Я тут же начала лихорадочно чесаться во всех местах. Так, на всякий случай, про запас. Наверное, со стороны это смотрелось дико, но, как ни странно, Дан не смеялся надо мной. Когда я остановилась, он вдруг сказал:
– Подойди, сделай мне массаж. У меня плечи затекли.
Я вздохнула от облегчения. Можно подвигаться, размять застывшие мышцы. Поднялась и пошла в ту сторону, откуда слышался голос Дана. Когда приблизилась, он схватил меня за руку и подтянул к себе. Я нащупала его плечи и стала разминать. Не знаю, правильно ли я делала массаж. В голове не всплывало никаких подсказок, но Дан своего недовольства не выражал. Видимо, его устраивало.
Потом он поймал меня за руку, тем самым остановив мои движения, и вывел из-за своей спины. Развернулся на кресле, и я оказалась стоящей между его ног. Он опять наклонился и прижался лицом к моему лобку, вдохнул, а потом выпрямился и уткнулся лицом между моих грудей. Я чувствовала, что на нем нет маски, ощущала его кожу и волосы, упавшие на лоб, и мне ужасно захотелось стянуть повязку и посмотреть на него. Сейчас его лицо, сильно обезображенное, по его словам, прижимается к моей коже. Я прислушалась к своим ощущениям. Его прикосновения были приятны. Я молча стояла, сжимая кулаки, так как ладони чесались от желания вплести пальцы в его волосы. Но я мысленно била себя по рукам: «Нет! Нет, нельзя!»
Дан резко отодвинул меня от себя, встал и за руку отвел на место, снова приказав встать на колени, потом вернулся за стол.
Дальше время потянулось еще медленнее. Дан провел переговоры по интернету, но я абсолютно ничего не поняла, так как он общался со своим собеседником на иностранном языке, кажется, на китайском. Ну, или на каком-то другом восточном. Я все равно не отличила бы их друг от друга. Все время его разговора я старательно держала голову опущенной и притворялась статуей. Кто его знает, вдруг собеседнику Дана я видна? Так же в кабинет заходили другие люди, они разговаривали на английском, но я все равно не понимала, о чем они говорят. Ну, какие-то выводы я могла сделать по фразам: «Товар доставлен» или «Консультация юриста в обычное время», но этого было слишком мало, чтобы сформировать целостную картину деятельности организации.
Когда я стала задумываться о том, что хорошо бы поесть, открылась дверь и кто-то вошел, чем-то позвякивая.
– Спасибо, Майкл, – услышала я голос Дана. – Я уже проголодался.
Ага, мой несостоявшийся хозяин прикатил столик с обедом.
– Еще все горячее, – пробурчал Майкл себе под нос, – чуть не обжегся. – И тут он, видимо, заметил меня. – Только я же на одного человека привез. Принести ей миску?
– Нет, Майкл, спасибо! Она наказана и лишена пищи. Пока, по крайней мере.
– Ну ладно, – пробормотал Майкл, и я услышала его затихающий голос. – Чем она, интересно, провинилась? Хорошая девочка такая. Наверное, болтала много.
Я чуть не прыснула со смеху после его реплики, но вовремя сдержалась. Но когда Майкл удалился, мои мысли вернулись к Дану. Злые мысли. Это чем же я провинилась, что мне еда не положена? Кажется, все делала так, как он просил. Можно подумать, мне очень прикольно тут стоять на коленях. Мое мысленное закипание было прервано тихими шагами Дана. Я услышала, что он направляется ко мне, и замерла, не представляя, чего от него ждать. Он опустился передо мной и тихо сказал:
– Не злись. Раз ты стоишь на коленях, все считают, что ты наказана. Наказанные девушки не обязательно лишаются пищи, но Майкл ожидал, что я тебе покормлю, как обычно делают в этих случаях: поставлю миску с едой на пол и заставлю есть из нее без рук. И кстати, у него любимое занятие – смотреть, как девушка стоит на четвереньках и ест, как животное. Его это возбуждает. Если бы я позволил ему принести для тебя миску, он бы обязательно захотел посмотреть на твой прием пищи.
Я передернула плечами. Слава богу, что Майкл отказался взять меня в рабыни.
– Вот и я подумал, что тебе это не понравится, – Дан помолчал. – Тебя устроит, если я скормлю тебе свою клубнику?
– Да ладно уже, – отозвалась я. – Ешь сам, я потерплю.
Дан хмыкнул:
– Гордая? – и заправил мне за ухо прядь волос, которая давно щекотала мне щеку. – Открывай рот.
Я почувствовала прикасающуюся к губам холодную мякоть и позволила ягоде проскользнуть мне в рот, нечаянно облизав кончики пальцев, которыми Дан держал клубнику. М-м-м, пикантная приправа к десерту. Со следующей ягодой солоноватые пальцы Дана чуть глубже проникли мне между губ и чуть дольше задержались, позволяя моему языку тщательно слизать с них сок. Кормление клубникой превратилось в эротическую игру, и я почувствовала, насколько влажно у меня в промежности. И чуть не взвизгнула, ощутив холод на клиторе. Дан ледяной ягодой поводил по моим половым губам, чуть утопил ее во влагалище, заставив меня застонать, потом вынул, и я услышала звуки, как будто Дан облизывает ее.
– Сладкая, – промурлыкал его голос, подтвердив мои догадки, а затем ягода, пахнущая моим соком, скользнула мне в рот. Следующими в мое влагалище проникли теплые пальцы Дана. После холода клубники это было безумно приятное ощущение. Дан слегка подвигал ими, не столько возбуждая меня, сколько желая посильнее намочить их в моей влаге, а затем эти пальцы снова проскользнули мне в рот вместе с ягодой, позволяя моему языку облизать их.
– Съела всю мою клубнику, – хмыкнул Дан, поднимаясь.
– Простите, господин, – нисколько не раскаиваясь, произнесла я.
- Ни за что не прощу! – опять усмехнулся Дан. Очень мне нравится, когда у него такое игривое настроение. – Кофе будешь?
– Да, – пауза. – Господин.
Я услышала, что Дан вновь приближается ко мне, и приоткрыла губы, ожидая прикосновения края чашки. Но вместо этого к моему рту прижались ледяные губы, и из его рта мне на язык полился обжигающий кофе. Все мои нервные окончания были напряжены до предела. Возбуждение, перепад температур, заставляющий сосуды то сжиматься, то расширяться, необычные яркие ощущения, – все это взбило мои эмоции в удивительный коктейль, который поверг меня в шок. Но мне это нравилось! Дан еще раз напоил меня горячим кофе подобным способом. Слизистая рта уже притерпелась к обжигающей жидкости, и кофе уже не казался очень горячим, как вдруг Дан впихнул языком в мой приоткрытый рот ледяное мороженое, заставив мои зубы заныть от резкого холода, а меня всю задрожать от неожиданных ощущений. И следом, пока мороженое не растаяло, мне в рот опять полилась горячая жидкость. Я чувствовала, что сейчас взорвусь от переизбытка эмоций и, едва проглотив очередную порцию, я выдохнула:
– Дан, трахни меня, пожалуйста!
– Нет, – жестко отрезал Дан, потом добавил чуть мягче, – не здесь и не сейчас. – И затем его голос зазвучал как укутывающий бархат, в котором сквозила легкая ирония: – Вечером, попозже. Обещаю, что оттрахаю тебя, как следует.
Потом голос его снова изменился и зазвучал вполне обычно:
– Будь хорошей девочкой, выпрями спину, опусти голову и не шевелись. Я сейчас перекушу и продолжу работать.
Ну что ж, буду терпеть.
***
Еще чуть-чуть, и я умру. Казалось бы, что сложного – просто стоять на коленях? Меня не бьют, не наказывают, ничего плохого мне не делают. Но моя спина болела адски. Даже колени не так сильно ныли, как плечи и поясница от постоянного напряжения. Так легко стоять прямо первые полчаса, и как невыносимо больно это делать спустя несколько часов. Я давно уже перестала прислушиваться к тому, что делает Дан, потому что все мои мысли сосредоточились на том, как из последних сил держаться в вертикальном положении. Вдруг до меня донесся голос моего учителя:
– Уф, как я устал! – я услышала, как его кресло отодвинулось.
– И ты, наверняка, устала, да, милая? – он улыбался.
– Да, господин, - буркнула я.
– Ползи сюда, расслабь меня. Хочу кончить тебе в рот.
Что? А не пошел бы он?
Но помимо моей воли я почувствовала, как возбуждаюсь, как только вспомнила ощущения от его вздрагивающего члена в моем рту. Черт, хочу его!
– Сара, милая, пожалуйста! Я ужасно устал. А твой ротик меня хорошо расслабляет. Иди ко мне, сладкая.
Его голос изменился и снова стал меня завораживать. Он же меня просит, вежливо просит. Как я могу ему отказать, тем более, что и сама этого хочу?
– На коленях ползти? – буркнула я, недовольная своей капитуляцией.
– Да, милая. Меня это безумно возбуждает.
Ну ладно, раз возбуждает, почему бы не сделать ему приятное?
Я двинулась в его сторону. Мои колени уже приспособились стоять в одном положении, но начав двигаться, я поняла, как ужасно они болят. Непроизвольно я застонала.
– Потерпи, милая, – ласково отозвался Дан. – Обещаю, я потом тебя тоже порадую.
Добравшись до его ног, я на ощупь провела руками по сильным бедрам, обтянутым брюками, и прикоснулась к вожделенному месту. Мой учитель никак не реагировал, позволяя мне делать все, что я захочу. Я расстегнула ремень, ширинку, погладила через ткань трусов уже ставшее каменным мужское достоинство. Потом осторожно высвободила его и направила себе в рот. Дан выдохнул. Сначала медленно, потом все более увлекаясь, я принялась ласкать его член, поглаживая языком, посасывая и даже иногда прикусывая. Сначала я нечаянно коснулась зубами его головки, но поняв по его стону и более сильному сжатию пальцев на моем затылке, что Дану это нравится, принялась кусать его сильнее. Дан начал дышать быстрее и подавать бедра мне навстречу. Мысль о том, что у меня получилось заставить моего учителя хотя бы чуть-чуть потерять контроль над собой, меня завела. Оказывается, и я что-то могу. Могу доставить ему удовольствие!
Вдруг раздался короткий стук в дверь, и она сразу же открылась. От неожиданности я растерялась и хотела отстраниться, но пальцы Дана на моем затылке напряглись и удержали мою голову на прежнем месте. Я замерла. Боже, какой ужас!
– Дан, ты… – начал вошедший, и я узнала по голосу Николаса, моего первого учителя. А потом по легкому смешку поняла, что он увидел меня: – О, ты занят, я гляжу.
– Ничего страшного, я тебя слушаю, – невозмутимо ответил Дан, чуть нажимая на мой затылок и показывая, чтобы я продолжила ему сосать. – Что ты хотел?
Я испытывала огромное унижение, представляя, как забавляется сейчас Николас, видя меня в таком положении. Какой я была гордой и упрямой, не хотела брать в рот его член, а сейчас стою на коленях голая и старательно отсасываю Дану. У меня зашумело в голове от прилившей крови, и я даже не вслушивалась в то, что говорит Николас. Но по отдельным, словно сквозь туман, доносящимся до меня словам, я поняла, что мужчины говорят о делах, ко мне никакого отношения не имеющих. Кажется, обсуждают, на какую дату назначить торги. Рука Дана по-прежнему тяжело лежала на моем затылке. Видимо, он боялся, что я могу из упрямства отклониться и перестать ему сосать, и не хотел, чтобы Николас увидел, что я все так же непослушна. И вдруг мне пришла в голову мысль, что я таким способом могу отомстить своему первому тюремщику. Пусть он видит, что Дану удалось заставить меня слушаться, тогда как Николас со своей задачей не справился. Может, его самооценка хоть немного пошатнется. И уже не обращая внимания на давление на затылок, я более активно начала двигать головой, стараясь хорошенько обработать мужской орган, заполняющий мне рот и пытающийся вонзиться мне в глотку. Через несколько минут Николас ушел, а Дан все внимание сразу переключил на меня, и я поняла, каких трудов ему стоило сдерживаться и разговаривать с Николасом обычным голосом. Мужские ладони с двух сторон обхватили мою голову, и Дан начал изо всех сил двигать ею, насаживая мой рот на свой член. Его орган так глубоко втыкался в мою глотку, что я начала давиться и хотела отклониться, но Дан мне не позволил, продолжая трахать меня в рот. Мне показалось, что я сейчас задохнусь. Я замычала и стала упираться руками ему в живот, пытаясь отстраниться, но Дан был гораздо сильнее меня. Невольно я заплакала, слезы стали пропитывать повязку.
– Потерпи немного, – хриплым голосом заговорил Дан. – Милая, чуть-чуть…
И тут он неожиданно резко выдохнул и застонал, а мне в рот полилась его горячая сперма. Горло начало саднить. Член еще пару раз дернулся в моем рту, выплескивая остатки, и замер. Дан ослабил хватку и нежно помассировал мне кожу головы, вплетая пальцы в волосы:
– Спасибо, моя хорошая! Ты у меня умница! – его голос ласкал так же осязаемо, как и его пальцы.
***
Я сидела напротив Дана и не верила, что это действительно происходит со мной. Мы находились в дорогом изысканном ресторане, в отдельном кабинете, где одна стена была прозрачной, и мы могли видеть все, что происходит в танцевальном зале. Точнее, как объяснил мне Дан, с этой стороны стена была прозрачной, а с той она была зеркальной, и нас никто не видел. На мне было сногсшибательное длинное платье, струящееся по телу, туфли на пятидюймовой шпильке, тяжелые длинные серьги, покачивающиеся и постоянно задевающие шею, и никакого нижнего белья. Впервые увидев себя в полный рост в зеркале в холле, я была ошеломлена тем, как я выглядела. Вообще-то я не красавица. Зато у Дана потрясающий вкус в подборе одежды и аксессуаров. Мой учитель привез меня сюда с завязанными глазами, но в кабинете снял с меня повязку. Увы, на себя он опять одел маску. Разумеется, сначала я выслушала целую лекцию о том, что мои попытки сбежать будут бессмысленны, и аргументы, приводимые Даном, к сожалению, меня впечатлили.
– Уже перестала расстраиваться? – полюбопытствовал Дан, зажимая щипчиками створку мидии и вилкой извлекая запеченного моллюска из раковины. – Я обещал, что порадую тебя, и я хочу, чтобы ты наслаждалась, а не ломала себе голову планами побега. Надеюсь, я хоть чуть-чуть тебе угодил?
Сначала я хотела фыркнуть и сказать что-то язвительное, что-то типа: «С каких это пор ты стараешься угодить рабыне?», но потом решила прикусить язык. Дан действительно меня порадовал, удивил и поразил, и стоит поблагодарить его за удовольствие, мне доставленное, даже если оно и будет кратковременным. Незачем портить вечер. Возможно, таких выходов в моей жизни больше не будет.
– Спасибо, Дан, – абсолютно искренне сказала я. – Мне действительно очень понравилось.
Я посмотрела на его лицо, скрытое маской, и в который раз попыталась представить, как оно выглядит. Но я могла видеть только голубовато-зеленые глаза необычной формы и упрямые губы. Я засмущалась под его пристальным взглядом и решила сменить тему:
– Я обязана есть мидии таким способом?
– А как ты хочешь?
– Использовать раковину как ложку.
– Попросить официанта принести тебе воду?
Я вздохнула:
– Ладно, буду тренироваться, – и взялась за щипчики и устричную вилку. Как ни странно, мне легко удалось справиться с моллюском, а Дан одобрительно заметил:
– Мышечная память сработала.
Я уже почти не испытывала дискомфорта, сталкиваясь с чем-то, что я не помнила. Наверное, постепенно привыкала к своей ущербности.
– Дан, я хочу в туалет.
– Идем, – Дан сложил салфетку на стол и поднялся. Он предупредил меня, что куда бы я ни захотела пойти в ресторане, даже в туалет, он ни на шаг от меня не отойдет. Вообще-то туалетная комната находилась здесь же, в кабинете, мне не пришлось далеко идти, и, тем не менее, Дан зашел внутрь вместе со мной и наблюдал, как я поднимаю платье и сажусь на унитаз. Потом дождался, пока я приведу себя в порядок, и вместе со мной вышел из туалетной комнаты. Мы подошли к столу, и вдруг Дан резко дернул меня за левую руку, завернул за спину и повалил меня на стол. Слава богу (если в данной ситуации уместно это выражение), я удачно разместилась между тарелок, и мне не пришлось уткнуться лицом в какой-нибудь салат, не говоря уже про рюмку с вином. Скорей всего, моя «удача» была спрогнозирована моим учителем. Дан с силой прижал меня к столу и навалился всем телом, чтобы я не могла вывернуться. Моя щека впечаталась в скатерть. От неожиданности я вскрикнула, но Дан, нависнув надо мной, тихо сказал на ухо:
– Молчи.
И стал задирать мне подол платья. Что он делает? Я автоматически начала крутиться под ним, пытаясь вывернуться. Куда там! Я с таким же успехом могла пытаться выползти из-под асфальтоукладчика. Я молча трепыхалась, понимая всю тщетность моих усилий, но не кричала. Зачем? На помощь ко мне никто не придет. А если и придут, то… Увидят меня с задранным платьем и голой задницей, в унизительной позе. Оно мне надо?
Я попыталась приподнять голову, хотела сказать Дану все, что я о нем думаю, но он снова с силой прижал мою голову к столешнице. Мне показалось, что челюсть у меня хрустнула. Сказать я уже ничего не могла, но зло замычала.
– Не нравится? – жизнерадостно полюбопытствовал Дан. – А мне нравится! - И я услышала, что он расстегнул молнию на брюках, а затем его член вонзился в неготовое к его приему влагалище. Я застонала. Больно же, черт возьми! Вот сволочь!
Дан выдохнул с силой, на секунду замер, и этот неожиданный и такой странный выдох взволновал меня. Когда ты долго чего-то хочешь, о чем-то мечтаешь и вдруг это достигаешь, ты выдыхаешь точно так же. Выдох удовлетворения и удовольствия от сбывшегося желания. Ему так хорошо со мной? Ну да, ему нравится меня насиловать, он же сам говорил. Ему доставляет удовольствие просто грубо отодрать понравившуюся самку, взять ее против ее воли, но по своему желанию. По своему желанию. Он желает меня. Ну да, у него такие странные извращенные формы получения удовольствия, что поделать. Но эти свои желания Дану нравится удовлетворять со мной. Тем временем объект моих размышлений начал яростно меня трахать. Было больно, влагалище пекло, но…
Я ужаснулась направлению моих мыслей. Я его оправдываю? Да, оправдываю. Более того, я поняла, что ужасно возбудилась от этих мыслей. Дан так сильно меня хочет, что даже готов изнасиловать! Мужчина, чей член сейчас больно ударял по шейке матки, несомненно почувствовал, что мое влагалище увлажнилось и, продолжая жестко иметь мою дырку, замурлыкал мне на ухо:
– Ох, а нам кажется нравится, да? – он чуть освободил мою голову, чтобы я могла повернуть ее и что-то сказать. – Отвечай!
– Да, – выдавила я.
– Расскажи, что тебе нравится.
– Мне очень нравится, как ты меня трахаешь, – пробормотала я. Признаваться в этом было унизительно.
– Разве я тебя трахаю? – осведомился Дан. – Я тебя ебу. Свою сучку. Да?
– Да, – через силу проговорила я.
– Говори! – судя по низким обертонам, он начинал злиться.
– Дан… – нерешительно начала я.
– Блядь! – зарычал Дан. – Я не прошу тебя называть мое имя. Я прошу тебя сказать совсем другое! Мне не нужны твои умные разговоры. Я просто хочу тебя ебать, понятно? – Он схватил меня за волосы и потянул мою голову, так что мне пришлось выгнуться. Кожа на затылке натянулась, и ощущение было, черт возьми, сногсшибательным. Я возбудилась еще больше. – Понятно? – он тряхнул мою голову.
– О да! – взвыла я, сама не понимая от чего, от боли или удовольствия, или от того и другого вместе. – Да, да, еби меня, да!
Голос Дана тут же изменился и снова стал вкрадчивым:
– Ты моя сучка, верно?
– Да! – я вдруг почувствовала, что внутри меня нарастает, поднимается волна, и я, уже совершенно не понимая, что говорю, стала выплескивать из себя слова: – Я твоя сучка. Я хочу быть твоей сучкой, хочу, чтобы ты драл меня! В любой момент, когда только тебе захочется.
– О да, – прошептал Дан с каким-то… благоговением?
– Тебе нравится моя дырка? Она достаточно хороша для твоего хуя?
– Да, да, девочка моя, да, – забормотал Дан, и неожиданно ласковые слова после грубого обращения произвели эффект разорвавшейся бомбы. Разорвавшейся бомбы внутри меня. Я начала бурно кончать и тут же почувствовала, что и Дан кончает тоже. Он затих, замер, прижавшись к моей спине. Я молчала и не двигалась. Мужчина наконец вышел из меня, перестал удерживать и погладил меня по голым ягодицам, прежде чем опустить подол платья. А потом помог мне подняться со стола, критически оглядел, в порядке ли мой внешний вид, погладил по той щеке, которой я прижималась к столу, заправил прядь волос мне за ухо. Я стояла и молча смотрела на него. Это было нечто невообразимое. Сначала он грубо насилует меня, а потом нежно заботится. Невозможный мужчина.
– Было очень больно? – тихо спросил Дан.
– Ну… Больно, конечно, но не смертельно.
– Как ты себя чувствуешь? Чего ты хочешь? Можем вернуться, и я покажу тебя Маку. Или можем остаться.
– Останемся.
Дан улыбнулся и чмокнул меня в лоб:
– Еще никого я так сладко не насиловал, как тебя!
Кошмар. И я это слушаю.
– И много их было?
Дан опустил левый уголок губ, усмехаясь:
– Смотря что ты подразумеваешь под словом «много». В любом случае ты лучшая!
Да? Странно, конечно, это слушать, но его похвала была мне приятна.
И вдруг у меня мелькнула мысль. Если я действительно так понравилась Дану, может, я смогу это использовать? Возможно, его симпатия ко мне поможет мне выпутаться из этой паршивой ситуации? Нет, я не настолько наивна и не думаю, что он меня отпустит. Но может, он будет чуть более лояльным, и я воспользуюсь этим и сбегу?
Я тут же испугалась, что Дан узнает, о чем я думаю. Он иногда слишком уж проницательный. И я, чтобы отвлечься самой и отвлечь его, сказала:
– Можно мне в туалетную комнату? Мне нужно привести себя в порядок.
– У тебя и так все в порядке, – ответил Дан.
– У меня по ногам течет.
– Пусть. Платье длинное, под ним не видно. А меня возбуждает мысль, что ты всем кажешься красивой леди с изысканными манерами, а я тебя только что отодрал, как грязную шлюху, и у тебя по ногам течет моя сперма.
Ну вот, теперь по моим ногам потекла еще и моя смазка. Сначала я хотела промолчать, чтобы не доставлять удовольствие Дану и не показывать ему, что он имеет власть надо мной. Но потом подумала, что стоит использовать его увлечение мной, и решила подогреть его чувства:
– Согласна, – я улыбнулась. – Меня тоже заводит мысль о том, что никто не знает, насколько я свежеоттраханная.
Трудно было оценивать реакции Дана, так как я не видела его мимику под маской. Но мне показалось, что он удивленно поднял бровь. Черт, я кажется, переборщила. Он может заподозрить, что я специально стала излишне уступчивой. Хотя, вообще-то, я сейчас нисколько не кривила душой.
– Ну почему же никто не знает? Официант зашел в тот момент, когда я тебя драл. Разумеется, он хорошо вышколен и сразу ретировался, но увидел он достаточно.
И Дан засмеялся, наблюдая за моим смущением и досадой, которые я не успела скрыть.
Я тряхнула головой, запрещая себе думать об этом и стараясь переключиться. Все равно я уже ничего не изменю.
– Если я сяду, платье станет мокрым. И стул тоже, – сказала я, подходя к своему месту.
– А ты не садись, – весело посоветовал Дан.
Вот так, да? Мне теперь и есть стоя? Или он хочет опять поставить меня на колени? И тарелку на пол?
Дан снова рассмеялся, видя мое замешательство, а потом сказал:
– Я хочу с тобой потанцевать. Заодно и посмотрим, умеешь ли ты это делать. Полезный навык для рабыни, – вдруг его голос опять изменился, и он чинно предложил мне руку. – Леди, вы позволите?
Эти резкие переходы от грубости к нежности, от издевательств к вежливости меня смущают, сбивают с толку, удивляют и… возбуждают. Кажется, он нашел ко мне подход.
Я нерешительно подала ему руку, боясь, что он опять посмеется и скажет что-то унизительное. Но он спокойно повел меня к выходу из кабинета. Интересно, он так и будет танцевать в маске?
– Сара, напоминаю, не вздумай кричать или каким-то другим способом привлекать к себе внимание в надежде на помощь. Полицию здесь звать бесполезно. И убежать от меня ты не сможешь.
Я вздохнула и кивнула. Дан опять чмокнул меня в лоб. Когда мы вышли в танцевальный зал, я увидела, что многие люди, мужчины и женщины были в масках. Но это не был карнавал. Видимо, некоторым людям нужна была анонимность, и здесь это было в порядке вещей. Играла быстрая мелодия, на танцполе дергалось несколько фигур. Некоторые из них были явно нетрезвы, хоть и одеты очень элегантно. Дан подал какой-то знак распорядителю, я не уловила какой, но парень кивнул и отправился к сцене.
Зазвучала новая мелодия. Она была довольно быстрой, и я подумала, что мы так же будем танцевать, как и другие, бесконтактно, но Дан обнял меня и повел в танце. Я не сразу смогла подстроиться под его движения, так как он импровизировал, и его танец был какой-то дикой, но завораживающей смесью из танцевальных движений разных стилей (ах, ну да, у нас же эклектичные вкусы!). Сначала я сбивалась и норовила повернуться не в ту сторону. Но постепенно уловила ритм и логику его движений, какую-то сумасшедшую бессистемную систему. Или, может быть, просто настроилась на него. Дальше я уже не помнила ничего, я просто плыла, кружилась, выгибалась, откидываясь назад, подлетала, повинуясь его рукам и желаниям. Это было нечто первобытное как стихия. Это было божественно.
Танец закончился, и зазвучала медленная мелодия. Дан не отпускал меня, но сейчас мы медленно покачивались на одном месте под звук музыки, переводя дух. Точнее, это я переводила дух, потому что Дан не выглядел уставшим, и его дыхание звучало по-прежнему ровно и размеренно.
– Как я и думал, ты замечательно танцуешь, – промурлыкал Дан мне на ухо. – Тебе стоит еще усовершенствовать технику, но у тебя есть то, чего нет у многих танцоров. Ты отдаешься музыке и движениям целиком, забывая обо всем. Ты становишься воском в руках партнера. Эх… – вдруг как-то странно вздохнул он и замолчал.
– Ну а ты вообще потрясающе танцуешь, – решила я вернуть ему комплимент.
– Ты думаешь? – с неожиданным сарказмом спросил Дан, потом добавил: – Ладно, пойдем.
И уволок меня из танцевального зала.
Я опять что-то не то сказала?
Мы вернулись в кабинет, я замерла в нерешительности возле своего стула. Если я сяду, влага между моих ног намочит платье.
– Подними подол, – услышала я сзади голос Дана, повернулась и увидела, что он подходит ко мне с влажной салфеткой. Я протянула руку за ней, но мой учитель коротко бросил:
- Я сам. Поднимай.
Я потянула край платья вверх. Дан сел на мой стул, развернул меня к себе и бережно стал протирать мне промежность и внутреннюю часть бедер. Я снова возбудилась. Если так дело пойдет, я никогда сесть не смогу, потому что буду мокрой постоянно.
Закончив протирать меня влажной салфеткой, Дан промокнул влагу между моих ног обычной сухой бумажной, а потом наклонился и прижался к моей промежности лицом, вдыхая запах.
Затем как ни в чем не бывало, поднялся с моего стула, освобождая мне место. Я опустила подол платья и села, взбудораженная. Ну, то, что он считает меня вкусной, я уже поняла. Но смогу ли я использовать его пристрастие ко мне в своих целях? Дан опасен. И боюсь, он видит меня насквозь.
В кабинет вошел официант. Мне стало неловко, когда я представила, в каком положении он видел меня недавно, но сделала вид, что мне все равно, и продолжала жевать, не поднимая глаз от тарелки. А парень-то был симпатичный и даже мне улыбался вначале, как только мы пришли сюда. Эх!
– Джереми, – вдруг весело обратился Дан к официанту. – Правда, у моей спутницы потрясающая задница? Ты же смог оценить, пока я трахал девушку на столе?
Я захотела сквозь землю провалиться. У Дана опять проснулось желание поиздеваться и поунижать меня. Я промолчала, а Джереми, видимо, тоже не понимая, чего от него хотят, нерешительно ответил:
– Вы всегда выбираете красивых женщин, мистер… – он осекся, так как Дан сделал ему знак замолчать. Интересно, почему он не хочет, чтобы я знала его фамилию?
И что это за «всегда выбираете»? Получается, Джереми видел многих женщин Дана? Интересно, они были рабынями или его настоящими девушками?
– А ты хотел бы сам ее поиметь? – продолжил Дан, обращаясь к официанту.
Меня охватил ужас. С Дана станется отдать меня этому Джереми. Вот возьмет и предложит ему оттрахать меня прямо здесь. Я не поднимая глаз, потянулась к бокалу с вином, чтобы проглотить комок, застрявший в горле.
– Думаю, все мужчины были бы в восторге от такой перспективы, – опять осторожно ответил Джереми. «Да он, кажется, боится Дана!» – вдруг удивленно осознала я. Он не хочет или не может прямо признаться, что хочет меня трахнуть? Или он не хочет меня трахать, но боится сказать Дану, что его девушка ему не понравилась?
– Да, это точно. Не каждый может похвастаться, что обладает таким сокровищем, как она, – благодушно заметил Дан и взмахом руки отпустил официанта. Я из любопытства подняла глаза, что посмотреть на реакцию парня, но официант на меня не смотрел, торопливо собрал грязную посуду и ретировался. Я облегченно вздохнула. Кажется, на этот раз пронесло.
– А ты хотела бы с ним трахнуться? – спросил Дан, когда мы остались одни.
– Нет, – уверенно ответила я.
– Почему? – удивился Дан. – Он тебе не понравился?
Я поколебалась секунду, но все же решила сказать правду:
– Он симпатичный. Очень привлекательный. Но если выбирать между вами двумя, то я выбрала бы тебя. Сомневаюсь, что он может трахаться лучше тебя, потому что это невозможно. А после бриллианта довольствоваться красивой стекляшкой мне не хочется.
В прорезь маски я увидела, как его губы приняли саркастическое выражение:
– Это я, получается, бриллиант?
Черт, он мне не верит! Он думает, что я специально его обманываю!
– Ты не согласен? – удивленно подняла я бровь, пытаясь выиграть время и придумать, как убедить его в том, что я не вру.
Дан коротко хохотнул:
– Я-то согласен. Но я удивлен, что ты так считаешь. Неужели тебе нравится человек, который издевается над тобой?
Я покачала головой:
– Нет-нет, речь идет только о сексе, а не о твоей личности. Я не говорю, что ты мне нравишься, как человек. Но в сексе тебе нет равных.
– Да откуда тебе знать, – вдруг поморщился Дан. – Ты же ничего не помнишь и сравнить не можешь.
– Мне кажется, мое тело знает правду, – пожала я плечами.
– В любом случае тебе придется привыкать к другим мужчинам. К своему будущему хозяину и к тем, с кем он захочет тобой поделиться, – проговорил Дан и занялся своим блюдом. Черт, черт, черт! Чтобы воспользоваться тем, что Дан ко мне благоволит, нужно оставаться в его распоряжении. Как только у меня появится хозяин, симпатия Дана ко мне уже не будет иметь значения. Может быть, я после этого вообще не увижу своего учителя. Ну почему Дан не берет личных рабынь? А может, Майкл ошибся? Может, Дан просто ждет, что я попрошусь к нему?
Я поколебалась немного, но наконец решилась:
– Дан, правда, что ты не берешь личных рабынь?
– Кто тебе такое сказал? – безэмоционально спросил Дан, не поднимая глаз от тарелки, как будто ему это было совсем неинтересно.
– Майкл. Точнее, он не мне сказал, а сам себе под нос говорил.
– Да, это на него похоже, – ответил Дан после паузы. Я все ждала, что он продолжит и ответит на мой вопрос, но молчание затягивалось.
– Дан, так это правда?
Я слышала, как безмолвно падают секунды в вечность, растворяясь в небытие.
Дан еще какое-то время помолчал, а потом словно нехотя, произнес:
– Да, правда.
Ну, вот и все. Накрылась моя надежда медным тазом. Не быть мне никогда рабыней Дана.
– А почему? – заупрямилась я.
– Это не твое дело, – ровным голосом ответил мой учитель.
«Ну и пошел к черту. Попрошусь к Николасу в рабыни, будут выводить его из себя, пока он меня до смерти не забьет, да и все», – мрачно подумала я.
– Милая. Давай не будем портить моменты, когда мы вместе. Хорошо? – Дан протянул руку через стол, приподнял мой подбородок и, не мигая, посмотрел мне в глаза.
– Хорошо, – нехотя ответила я, отводя взгляд.
– Ну, милая, – ласково позвал меня Дан. Убрал руку, поднял бокал с вином и поднес к моему. – Учись искать хорошие моменты в любой ситуации. Это полезно.
Я кивнула, прикасаясь кромкой своего бокала к его. Больше мне ничего не остается. Пока я ученица Дана, мне надо использовать все возможности и попытаться удрать до того, как он передаст меня кому-то другому. Нужно, чтобы он хотел учить меня и не позволял другим приближаться ко мне. Я пообещала себе, что теперь стану самой послушной ученицей и буду выполнять без капризов все, что он от меня потребует.
Дан допил вино, а потом снял салфетку с колен и бросил ее на стол:
– Едем домой.
– Да, господин, – вежливо согласилась я и встала со стула.
Он ничего не сказал, подошел ко мне и завязал глаза. Затем взял за руку и повел за собой.
Дан молчал все то время, пока мы ехали. Я чувствовала, что он чем-то расстроен или раздражен, поэтому старалась его не тревожить и тоже не произносила ни слова.
Когда мы зашли в нашу комнату, я остановилась, ожидая, пока Дан развяжет мне глаза, но он не торопился это делать.
– Как ты себя чувствуешь? – сухо спросил он. – Возможно, я тебя травмировал, давай отведу тебя к Маку. Он, наверное, уже спит, но я могу его разбудить. Пусть тебя осмотрит.
– Нет, не нужно. Со мной все в порядке, – ответила я и, вспомнив, добавила: – Господин.
Дан помолчал, а потом сказал:
– Я снова хочу тебя трахнуть. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь для этого?
Мое сердце встрепенулось. Я боялась, что Дан злится на меня, но, слава богу, кажется, он уже успокоился. Я тихо ответила:
– Еще одно изнасилование я вряд ли выдержу. Но обычным сексом мне хотелось бы с тобой заняться.
– Хорошо, – нежно сказал Дан и стянул с меня повязку.
Источник: http://www.only-r.com/forum/43-252-4
