Глава 3. Albert Bridge
Спустя месяц, я снова в Лондоне, как и обещала мом новым друзьям – Сиене Миллер и ее бойфренду, и отцу ребенка – Тому Старриджу.
Рождество в Англии наэлектризовано тысячами искрящихся огоньков на Бонд и Оксфорд стрит. Витрины магазинов, как участники конкурса, пытаются удивить, кто чем. Где-то толстый Санта поднимает куртку, а под ней чулки, где-то маленькие зайчики спешат на помощь, подтаскивая подарки к ели, а где-то и сама красавица елка, во всем своем великолепии сверкает шарами.
Я прилетела через день после праздника и вечером гуляла по улицам, пропитываясь нескончаемой рождественской атмосферой, которой у меня слишком давно не было в жизни. Я бы сказала, что уже привыкла проводить праздники одной, человек ко всему привыкает. Вот только оказавшись здесь, мне отчего-то захотелось собственного фееричного веселого и незабываемого, если уж не Рождества, то Нового года. Николь обещалась это устроить.
А пока, я в такси направляюсь к мосту Альберта, который разделяет два района города – Челси и Баттерси - там живут мои сегодняшние клиенты. Автомобиль плавно рассекает густой и влажный туманный воздух британских улиц. Все словно в дымке, из которой не выбраться.
Машина останавливается, я расплачиваюсь карточкой и выхожу у нужного мне дома, поворачиваясь к мосту лицом. Вспоминаю, каким красивым он может быть ночью, когда освещается множеством огней. Его опоры-башенки напоминают башенки диснеевского замка, и, кажется, вот сейчас прилетит маленькая фея и дотронется до маковки волшебной палочкой, отправляя в сказку. Хочу ли я сказки? Как и все – хочу. Но это глубоко во мне, об этом никому не стоит знать, потому что сказка очень даже проста: белое платье; кольцо, предложенное с приклоненным коленом на этом самом мосту, в день, когда солнце будет светить так ярко, как никогда раньше в Лондоне; а может быть ночь; и залитый огнями Альберт бридж будет шептать мне о том, как я счастлива…
Дверь в квартиру открывает Том, улыбаясь и почесывая небритую щеку. На нем чистая рубашка, потертые джинсы и, как всегда, пальма на макушке. Он мил со своим:
- Приятно тебя видеть.
И я отвечаю, что тоже.
У них очень светлая квартира, много пространства и, кажется, что почти нет стен. В гостиной Старридж забирает у меня сумки и предлагает присесть. Здесь я знакомлюсь с малышкой Марлоу. Ее еще светлые глазки смышлено разглядывают меня, ручка цепляется за пальчик, а смешная пальмочка напоминает папу.
Мы решаем, где будет проходить съемка, и единственное место, которое подходит – это витражное окно во всю стену, выходящее на реку. Я расставляю оборудование, которое взяла напрокат у одного парня, списавшись с ним предварительно по фейсбуку. У меня нет каких-то специальных примочек, просто пара светоотражающих зонтиков, штатив, вспышка и камера с запасным объективом.
Том отправляется в кухню, для начала я хочу сделать несколько кадров дочки и мамы. Сиена прекрасно выглядит в бирюзовой блузке, что прекрасно сочетается с цветом глаз малышки, когда я приближаю картинку. Нам весело. Марлоу заразительно смеется, и кадры получаются один лучше другого. Она тянет мамочку за локон, и их глаза встречаются, и, кажется, что нет ничего прекраснее, когда ребенок встречается взглядом с самым любимым человеком на свете.
Я говорю, что пора позвать и папочку, чтобы фотографии стали более эмоциональными, а семья полной. Сиена кричит Тома, но он не отзывается.
- Я схожу и позову, - предлагаю я.
- Оу! Попроси тогда его принести нам сок или захватиего сама, пожалуйста.
- Хорошо, - я киваю и отправляюсь по коридору к кухне, разглядывая современную графику, развешанную на стенах.
Приближаясь к кухне, я слышу его голос и замедляю шаг, сама не знаю почему. Мне ужасно неловко. Особенно, когда до меня долетает:
- Да, она уже здесь.
Я останавливаюсь возле дверного косяка и вижу отсюда спину Тома, который смотрит в окно и не слышит, что я подошла так близко.
- Фотографирует Сиену и мою малышку… - он улыбается на слове малышка.
А я делаю шаг назад. Сердце чуть ускоряет ход, и я вспоминаю пословицу про любопытных, но никак не проявляю своего присутствия.
- Приезжай, - говорит он собеседнику, но я не слышу, что ему отвечают. А отвечают достаточно длинно. Проходит почти минута.
Волнуюсь ли я оттого, что догадываюсь, кто это может звонить? Нет. Волнение отсутствует, но его заменяет ожидание ответа. Мне хочется знать, приедет ли он.
- Нет? – удивляется Том. – Почему?
Я широко улыбаюсь и упираюсь спиной о стену, мне смешно и хорошо. Я рада, что он не приедет. И рада, что слышу этот разговор. И следующие слова заставляют меня еще шире растягивать губы:
- Но ты говорил, что хочешь знать, когда она приедет к нам. Я думал, ты тоже подъедешь. Я не понимаю, Роб. Что за детство?
Очень жаль, что мистер Старридж не понимал, почему люди оттягивают встречи, близость, влюбленность и все это напоминающее. Знаю ли я почему? Почему он не захотел приехать? Конечно. На мое- нет, можно отреагировать только таким же способом. Или…
- Ты придурок, Роб. Она сказала всего лишь нет, а тебя…
Я не хочу слушать и знать, что дальше, поэтому просто обозначаю свое присутствие, входя в кухню.
- Том? – зову его я. – Мы готовы снимать дальше.
Он неуклюже пытается удержать в руках аппарат, потом бросает в трубку, что перезвонит позже и кивает головой мне. Я улыбаюсь, а хочется рассмеяться в голос. Такие забавные.
- Марлоу нужен сок, я могу отнести, - предлагаю я.
«Пальма» все так же в растерянности, но старательно скрывая ее – актер, черт побери, - достает из шкафчика бутылочку с соком, переливает его в детскую кружку с резиновой крышкой и протягивает мне.
- Мы ждем тебя, - повторяю я и выхожу. И мир становится ярче. И я даже знаю, кто сегодня раскрасил его для меня.
Возвращаюсь в гостиную и отдаю сок, маленькая куколка лежит на коленях у мамы и крепко держит пальчиками кружечку с жидкостью. Том появляется в комнате, потирая руки и улыбаясь. Нет, правда, он отличный актер.
Остальная часть съемки проходит в непринужденной обстановке, мы болтаем о чем-то, иногда смеемся, когда кто-то шутит. И, конечно, они не знают, что именно в эти моменты, я пытаюсь уловить ту ауру и те эмоции, что превращают актера в самого себя.
Когда информация об отснятых кадрах переваливает за пять сотен, Марлоу начинает тереть ручками глаза и папочка отправляется укладывать дочь, а мы продолжаем с Сиеной. Меняем место и движемся за светом, теперь в окне, на заднем плане мост Альберта. И я играю с фокусировкой, очень интересные кадры. Портреты отличные. Я довольна, поэтому перехожу на скользкую тему в разговоре:
- Могу я узнать, что вам рассказала Николь, перед тем, как вы со мной познакомились?
Сиена вовсе не удивляется вопросу, хотя и пожимает плечами, где уютно разместились ее светлые локоны.
- Она сказала, что ты из России, что ты начинающий фотограф. А, когда кто-то поинтересовался симпатичная ли ты, Никки ответила, что не один из них тебя не заинтересует.
Я улыбнулась и опустила глаза, представляя себе уверенную в этом Николь.
- Понятно. И тогда, естественно, возник закономерный вопрос: почему?
Сиена усмехается, что-то шепчет себе под нос, вроде «мужчины, они такие мужчины».
- И Николь объяснила почему? – интересуюсь я.
- Да, - просто отвечает моя собеседница, но мне этого мало.
- Поделишься подробностями?
- О Боже, - хмурится она, - это так некрасиво, что мы делали, обсуждая тебя за спиной.
- Да брось, - успокаиваю я.
- Ничего конкретного она, впрочем, не говорила, - продолжает мисс Миллер. – Просто сказала, что тебя привлекают мужчины с достатком, которые уже состоялись в жизни.
Я усмехаюсь.
- Ладно. Она сказала, что тебя привлекают миллионеры, поэтому никто из парней не может привлечь тебя. А, да, потом она вспомнила про Роберта, который к слову уже заработал несколько миллионов фунтов, но она тут же отмахнулась от его кандидатуры, сославшись на то, что он не сможет привлечь тебя внешне. Вроде как ты любишь более упитанных.
Я смеюсь в голос.
- Теперь понимаю, почему столько внимания тогда уделили моей скромной персоне.
- Это правда? – с вызовом спрашивает Сиена.
- Конечно, - я и не пытаюсь разубедить ее. – А ты разве имеешь что-то против состоятельных денежных мешков?
- Как показывают последние события в моей жизни, имею.
- Когда я сама заработаю столько, сколько смогла ты, я тоже подумаю об этом.
- Ты действительно настолько меркантильна? – ее глаза сужаются, она пытается раскусить меня.
- Почему нет? – безразлично отвечаю я. – В России много олигархов, готовых потратить свои миллионы на красивых, умных и необычных девушек. Наоми и та согласилась с этим мнением.
- Мне кажется ты более приземленная в плане отношений, - она пытается читать меня, а я все глубже прячусь. Опускаю на колени фотоаппарат и так же пристально отвечаю на ее взгляд.
- Нет, я очень и очень привередлива. Но этого никто не должен знать. А только то, что они хотят сами. Разве ты этого не знаешь?
Она молчит некоторое время, не в силах не согласиться, не опровергнуть меня.
- Знаю. Но я пытаюсь это забыть и жить так, как подсказывает мне сердце и мои чувства.
- Наверное, ты счастлива, - пространно проговариваю я и на этом заканчиваю наш разговор и съемки.
Я знаю, что мне есть, что сказать ей. Я знаю, что она может поделиться со мной многим, но мы стараемся теперь избегать этой темы.
Мне ничего не остается, как покинуть их квартиру вполне удовлетворенной, как разговором, так и проделанной работой. Работой, потому что у меня получились отличные кадры. А разговором, потому что я знаю, что теперь они заставят его не думать обо мне. Но это… вызовет лишь обратный эффект.
____________________________________________
Как думаете, сработает обратный эффект?
Источник: http://www.only-r.com/forum/38-370-1
