Творчество

Да ладно! Ты не можешь прийти сюда с такой довольной рожей и ничего мне не рассказать!

"Вишневая бомба"

Роберт не заставил себя ждать: пунктуальность здесь свойственна всем, даже таким странным людям, как бывшие кинозвезды. Впрочем, кто сказал, что ему полагалось быть другим? Только потому, что он не стал докером или строителем, как большинство мальчиков из моего класса? Кажется, Дон Стюарт, который так нравился мне в школе, красит фасады где-то на севере страны. Представляю себе, как он возвращается домой, весь пахнущий краской, уставший и немногословный… И всё равно успевает к ужину, чтобы жена привычно слышала шум его тяжёлых шагов на крыльце. Интересно, женат ли он вообще?
Эти хаотичные воспоминания наплывали, будто облака из параллельной реальности, заставляя меня не то дремать, не то галлюцинировать в глубоком кресле гостиной. Не до конца ушедший запах свеженаклееных обоев дополнял и без того рельефную картинку… Когда раздался звук дверного звонка, я буквально подпрыгнула на месте, будто отлетевшую ненадолго душу резким толчком вернули в бренное тело. И ещё с минуту не могла понять, что случилось и кому понадобилось ввалиться ко мне так экстренно этим дождливым вечером. За матовым стеклом двери обрисовался уверенный силуэт, и я исподволь вспомнила, что это мистер Паттинсон принёс ко мне какие-то свои откровения.
Мне снова стало его мучительно жаль.
Так жалеют трехлапую кошку, которой уже ничем не помочь, но которая гордо и независимо хромает мимо всех тех, кто её жалеет.
Я не расспрашивала о нём Шэннона, особенно после того трогательно-назидательного интро, которое он преподнёс мне в контексте нашей тогдашней беседы, и могла только гадать, за каким чёртом киногерою и кумиру миллионов понадобилось потрындеть именно со мной. Я, вроде, не психолог…
За дверью действительно был Роб: на его волосах мерцали капли дождя, и это было красиво. Сегодня он не казался мне рыжеватым и тусклым: чёрный свитер под горло, узкие джинсы, переходящие в простоватые кеды, шероховатый пакет из кондитерской подмышкой, взъерошенная причёска и лихорадочные пятна румянца на щеках - таким, если вкратце, был его сегодняшний портрет.
- У тебя цветущий вид, - не удержалась я от остроты вместо приветствия.
- Да уж знаю, на какие ты пионы намекаешь, - в том же духе ответил он, оттирая меня от прохода плечом и буквально протискиваясь внутрь. Это было как-то совсем по-приятельски, и очень даже меня подкупило. От его гладко выбритых щёк пахло каким-то совершенно ледяным одеколоном, будто он пришёл не поговорить, а произвести впечатление. Знаете ли, не всякий британец поливается ароматным спиртом, а Шэннон – тот и вовсе считает наиболее правильным пахнуть дорогим ромом или виски.
Не спрашивая моего разрешения – куда только девалась его прежняя скованная вежливость – он прошёл на кухню и принялся там шуршать своим пакетом. Мысленно прикидывая, как объяснить человеку, что я не люблю всякие плюшки и прочую сдобу, я проследовала за ним. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роберт вынимает из объемистого свертка не только печенье, но и маленькую бутылочку с ароматным вишнёвым ликером.
Даже Шэннон не знал, что именно из-за этого чёртова черри бренди я ещё в детстве рисковала стать форменной алкоголичкой. Что запасы вишнёвого ликера матушки Шона там, в Белфасте, закончились, спустя месяц моего пребывания в его доме: я добавляла его в чай, пила из крохотной рюмочки перед завтраком, обедом и ужином… Да что там, я разве что в суп его не подливала. Черри бренди всегда был моей чёртовой слабостью.
Чайник вскипел, кажется, даже быстрее обычного: за время, которое для этого потребовалось, мы с Робертом не проговорили ни слова. Он уселся у плиты, поставил перед собой тарелку с печеньем и задумчиво передвигал маленькие, чуть золотистые коржики своим бледным длинным пальцем. Потом вынул пачку сигарет, зажигалку, и отодвинул их на противоположный край стола, явно испытывая по их адресу те же эмоции, что и я – по поводу черри бренди.
- Не давай мне курить слишком часто, ладно? – произнёс он, наконец, будто озвучивая мои догадки. – Иначе попросту не выгонишь меня до утра.
- Тебя так с одной пачки сигарет разбирает? – я неуклюже попыталась обогнуть его с чайником в руке и едва не плеснула кипяток на плечо гостю.
- У меня есть ещё, - невозмутимо сообщил он. – Это вполне серьёзная просьба. Курение для меня не просто привычка. Это фетиш из области оральной фиксации. Не могу почувствовать себя суперменом без сигареты в зубах.
- О чём ты хотел поговорить? – без обиняков перешла я в наступление. Его присутствие здесь немного меня напрягало, а это было самым неприятным чувством из тех, что я всё ещё не разучилась испытывать. Он был слишком инороден для моего дома. И только сейчас я понимала, почему именно: я не планировала жить здесь с мужчиной. Никогда.
- С тобой? – совершенно издевательски уточнил Роберт. – О себе. Думаю, тебе будет интересно послушать. Может, захочется что-то спросить. Мы же теперь… партнёры.
Господи, а это всегда звучит так, будто мы – члены клуба свингеров или что-то вроде того?
- Угу. Ну, ты мог бы начать, - заглянув в шкаф, я не заметила там ни одной подходящей для этого человека чашки. Сервизов я не держу, а мои многочисленные приземистые и бокастые ёмкости никак не монтировались с образом Паттинсона. Он был слишком собран и чёток сегодня. В конце-концов, я поставила перед ним любимую кружку Шэннона - красную в белый горох – и отвернулась, чтобы не слышать запаха черри-бренди. Чёрт…
- Прямо как на исповеди…
- А ты разве не за этим здесь? – себе я выбрала простую чашку в мелкий сиреневый цветок, и села напротив, аккурат рядом с его сигаретами. Впрочем, как показывает практика, он вполне может дотянуться сюда своей длинной рукой.
- Права. За этим, - он вздохнул, и закрутил крышку на ликёрной бутылке. А потом просто протянул её мне. – Держи…
Стекло было чуть тёплым от его руки, и в этом ощущении была какая-то чёрная магия. Красивая мужская рука и черри бренди легко превращают меня в зомби, как оказалось. Я послушно закрыла рот и открыла бутылку, стараясь не плеснуть больше, чем требуется.
Янтарный чай в моей чашке стремительно становился вишнёвым. Спохватившись, я посмотрела на Роберта, поспешно отодвигая от себя ликёр.
Роберт улыбался.
- Я смотрю, у нас общая проблема.
- Ты о чём? – недоверчиво спросила я.
- Я много пью. Очень. Это никому не нравится.
- Только что ты сказал, что ты много куришь.
- И это тоже, но это немного другая история. Я чувствую, что становлюсь зависимым от этого. И мне даже нравится эта мысль… Точнее, я не вижу в этом ничего страшного. Ты когда-нибудь просыпалась в совершенно незнакомом месте с незнакомыми людьми и без одежды? – переход от утверждений к вопросу был настолько резким, что я немного опешила.
- Чего?!
- Я просыпался. И не один раз. В этом что-то есть…
- Новая Голливудская мода? – попыталась я разрядить атмосферу юмором, но Роберт покачал головой.
- Ничуть. Простое следствие того, что я пью как слепой мерин с вечера пятницы и до полудня понедельника. Ах, ну да… Пока я работал в шоу-бизнесе, пилось вкуснее и блевалось легче. Но теперь всё по-честному: рвотный рефлекс давно в прошлом, а местные напитки куда лучше прочищают мозги. Мне кажется, что так отчетливее проступает моё истинное лицо.
- Интересный метод…
- Проверенный не одним поколением мужчин, - согласился он. – Что у нас сегодня, кстати?
- Думаешь, кстати? Пятница, - мрачно отозвалась я.
- Шикарно. Значит, не так уж у меня много времени, - усмехнулся Роб. – Я достаточно неприятный человек, пока трезвый. Такой… фриковатый Том. Но мне пьяному нельзя верить, хотя я и милашка, каких ещё поискать. Натурально Роберт, которого любит пол мира.
Я чувствовала себя как человек, попавший с пересменку между Джекилом и Хайдом. А Роберт молча размешивал две ложки сахара в своей чашке.
- Дай мне одну сигарету, - внезапно попросил он. Пока я вскрывала пачку, Паттинсон добавил, - Я хотел бы, чтобы ты познакомилась и с Робертом тоже.
- Думаешь, стоящее знакомство?
- Думаю, так было бы честно.
- А с кем из этого дуэта мы партнёры? С кем чаще видеться предстоит?
- Печально, но с обоими. А вот с кем дружить – выберешь сама.
- А мне обязательно с тобой дружить?
- Да, пожалуй. Спать – опционно. Когда я Роберт, я и не на такое способен.
- Ну, спасибо…
- А… Прости. Я отвык следить за словами, транслирую так, как думаю. Просто поверь, мои амурные подвиги почти всегда крутились вокруг стрёмных женщин, потому переспать с красивой девушкой для меня - разновидность безумия.
Я решительно не могла понять, то ли это новый вид пикапа, то ли он настолько пугающе откровенен здесь и сейчас.
- Проехали, всё равно тебе не светит.
- Ты подтверждаешь все мои предположения относительно твоего нетривиального мышления, - усмехнулся он. – Иногда мне кажется, что ты не из этого мира.
- А мне навязчиво кажется, что ты пытаешься меня склеить, - отрезала я. – Хотя за комплимент – спасибо.
- Не без того, да… - протянул он. – Но это чисто автоматически. Для меня норма – хотеть совершенно невменяемых людей.
- Странно, что у тебя не получилось с Кристен, - в очередной раз попыталась я соскочить со скользкой темы.
- Кто тебе сказал, что не получилось? То, что мы никогда не были парой, не исключает того, что у нас мог быть секс из чистого любопытства.
- Мог или был? – не удержалась я.
- Был, - сразу же ответил Роберт, не дав мне усомниться в его честности. – Разовый аттракцион неслыханной щедрости после какой-то большой попойки в «Саммит».
- Избавь меня от подробностей, ладно?
- Думаешь, я помню?! – он вздёрнул бровь, прикуривая, и поискал взглядом пепельницу. Избавив его от мучений, я поставила её прямо перед ним, вместо нетронутого печенья. - Спасибо…
- Не парься. Будь как дома.
- Чтобы ты и дальше тяготилась моим присутствием, - совершенно справедливо заметил он. – Ты даже к чаю не притронулась… Чего боишься?
- Боюсь, что выпью весь флакон ликёра, как только ты выйдешь в туалет, - буркнула я. В конце-концов, он заслужил немного правды.
- Хочешь, я возьму его с собой? – он примирительно протянул мне руку, будто предлагая сделку. Когда я пожала его пальцы, он быстро перехватил меня за запястье. – А хочешь, я возьму с собой тебя? Ну, покажу тебе пятницу своими глазами…
- Я не хочу проснуться в понедельник, во второй половине дня Бог знает, где в твоём обществе!
- Голой, - тихо добавил он, не отпуская моей руки.
- Перестань, Роберт. Это не смешно.
- Ладно. Спроси, если есть, о чём. Меня парит, что ты меня всё ещё опасаешься.
«Рассказывал бы ты о себе поменьше», - подумалось мне синхронно.
- Окей… Ума не приложу, почему ты ушёл из профессии?
- Я не ушёл, я взял отпуск. Хочу пожить для себя, выветрить из себя Эдварда, заняться, наконец, музыкой. И иметь возможность тупо пить, когда мне хочется тупо пить. Тупо спать, когда хочется. И тупо быть собой, когда хочется. Это важно, поверь.
- Путешествие на дно?
- На обратную сторону глаз, - загадочно прошептал он одними губами. – Я устал играть. Хочу жить так, что трубы горят… Кстати, я не забыл о том, что хотел тебя прослушать. Как насчёт… - он задумался на мгновение, умолкнув. – Как насчёт вечера понедельника?
- Я не думала…
- Да думать не надо, надо петь.
- У тебя не будет головняка после уик-энда?
- Будет, не сомневайся. Если не убьёшь меня окончательно – сделаем тебя коронным номером и примой нашего общего заведения. Собственно, я сам собираюсь там играть. И мне давно нужна грелка в постель. Чёрт… - он сделал вид, что спалился не нарочно. – Бэк-вокалистка с соул-голосом для записи пластинки.
- Ты всерьёз заигрываешь или у тебя просто привычка такая?
- Я не знаю, - сказал он, и «пионы» на его щеках расцвели ещё круче прежнего. – Правда… Как раз сейчас я никем не притворяюсь, собственно.
Вскинув руку, он посмотрел на аккуратные часы на его запястье. Мысль о том, что ему, возможно, пора, показалась мне спасительной. Но, уточнив время, он не сдвинулся с места.
- Паттинсон…
- В самом деле, Лил… Пойдём со мной.
- С чего бы это?
«Лил» меня ещё никто не называл, но от этого имени у меня почему-то изжоги не возникло. Мило, необычно, как мятный холодок под ложечкой…
- Из чистого авантюризма.
- Мне не свойственно…
- Знаю, оттого и прошу. Мы почти не знакомы, не так ли?
- Вот именно! Тебе нравится ломать чужие принципы?
- Ну… да. Мне нравится, что тебе совсем не интересно со мной. Это для меня так ново, что просто волосы дыбом. Возможно, у нас есть общие любимые места в городе…
Прямо сейчас мне хотелось оказаться хоть в Вестминстерском аббатстве, всё ещё зелёном после свадьбы Принца Уильяма, чтобы иметь возможность спрятаться от этих навязчивых откровений.
- Может и есть, мы же оба выросли в Лондоне. Зачем тебе это?
- Не знаю, - он откровенно смущался, и мне было совестно, будто это я активно пыталась охмурить его, а не он заваливал меня стрёмом своих откровений и странных нелогичных предложений. – Вдруг захотелось… Нет никакой логики, не ищи.
Какое-то иррациональное чувство заставляло меня думать о том, что не такая уж это и плохая идея. Просто вот так сорваться в надвигающуюся на город ночь с малознакомым, хотя и всемирно известным парнем. Наверное, где-то в глубине меня активно взбунтовалась дрянная девчонка, которую я много лет пыталась затолкать поглубже, задушить застёгнутыми наглухо кофточками…
Бэд гёрл, подлинная дочь своего отца, его порождение.
Теперь я совершенно точно знала, что её зовут Лил. И что она тоже имеет право на жизнь.
Чувство неопределённой опасности куда-то исчезло, и я только сейчас заметила, что Роберт всё ещё держит меня за руку.
Цыганский гипноз.
Фишка была в том, что отпускать его руку мне расхотелось.
- Я люблю черри бренди, - просто сказала я в ответ на его уговоры.
- Я заметил, - странновато и понимающе усмехнулся он.
- Много черри бренди, - уточнила я.
- Не проблема, детка.
- И ты по-прежнему напрягаешь меня, Роберт.
- Ты меня тоже, Лил. Ох, как напрягаешь...
Маленькое чудовище в моей груди расправило чёрные кожистые крылья, готовясь лететь.