Творчество

До нашего с Дэном и Кейти отлёта в Лондон Роберт позвонил всего пару раз: я не говорила о том, что я знаю, а он не думал рассказывать мне о том, что ездил в Вегас со Старриджем. Мне не хотелось поднимать эту тему: я прекрасно знала своего мужа. Это было очень в его стиле – уйти с головой в работу, потом сорваться в пьянку, чтобы уйти от проблемы, работы и вообще от всех, кому что-то от него нужно. Когда-то он мечтал уехать на необитаемый остров и даже жить там, но в конечном итоге все его острова оказывались на дне бутылки – пива, скотча или ещё чего-то, по настроению. Если он хотел закрыться – он пил, если хотел открыться – тоже пил, и в этом проглядывали зачатки серьёзной проблемы, о которой он не любил говорить, даже когда пил, чтобы открыться.

- Я не алкоголик и вряд ли им когда-нибудь стану, - говорил он. – Я просто творческий человек, и это мой способ избежать переживаний… - озвучивал он типичную защиту Хемингуэя, совершенно искренне считая, что она – его персональное изобретение. Но, поскольку пил он действительно не то, чтобы много, и совершенно бессистемно, причин для особого беспокойства не было. Просто Роберт был вот таким: если ему хотелось пить – пил, петь – пел… Видимо, иногда ему ещё хотелось и шляться.

Я задумалась об этом через пару дней после своего неприятного открытия.

А что, если ему действительно хочется приключений на стороне?

Проговорив эту мысль про себя, я прислушалась к ощущениям, пытаясь понять, что именно чувствую при мысли о том, что Роб был с кем-то вот так, запросто… В конце-концов, это очень по-человечески и даже слишком по-мужски.

Ничего. Наверное, потому что у меня ни разу в моей жизни не было полного стопроцентного ощущения того, что он – мой. Я не кривила душой, когда говорила о том, что боюсь боли. И что чувствую в нём свободного человека… Когда он немного перебирал со своей анти-эмоциональной терапией, я понимала особенно чётко, что этот свободный мужчина никуда не девался. Страшно признаться, но мне не хотелось убивать в нём эту свободу. Она была дорога мне так же, как и всё то хорошее, что у нас с ним было. Кроме того, Роб Паттинсон на необитаемом острове – это утопия. Потому что в лучшем случае этот побег от цивилизации закончится его беспробудной пьянкой в стиле дяди Хэма, а в худшем… Без своей работы и востребованности он вполне способен допиться и до повторения не героического поступка великого американского писателя. Сильные мужчины редко могут побороть свои слабости.

Единственное, что не давало мне покоя – его ложь. Вот так запросто сказать: «Да, я в Сиэтле, где ж ещё!», прекрасно понимая, что он спалился на многомиллионную аудиторию… Последнее, что мы могли потерять – это доверие.

И мне бы опомниться, потому что первой это начала я, когда не рассказала ему о том, что мне тошно жить в его квартире, тошно видеть Эштона Катчера на утренней пробежке, каждый раз не зная, что ответить на его странные американские шутки, тошно понимать, что у меня нет сил что-либо изменить. Надо было просто поговорить с ним тогда, когда у меня появились самые первые сомнения в состоятельности нашего совершенно бессмысленного брака…

«Поздно, Маша, пить боржоми, когда почки отказали», - отрезала логика голосом Дарины. Но легче не стало. Потому что иметь секреты от Роберта мне всегда было проще, чем принять тот факт, что у него самого тоже есть пара-тройка скелетов в шкафу. А то, что один из них оказался одетым в розовые стринги – просто досадное совпадение.

Он никогда не скрывал того, что когда мы расстались, у него много чего было. И много кто был. Это не покоробило меня тогда, когда Роберт Томас Паттинсон казался мне моим собственным воздухом. Не коробило и теперь… Меня коробило только моё собственное равнодушие.

Собственный сорт воздуха – это куда сильнее, чем собственный сорт героина. Но я каким-то чудом избавилась от этой зависимости.

Он звал себя влюблённым идиотом, и говорил: «Не верь, если скажут, что я был с кем-то…». Но мы оба знали, что был. Никакого шестого чувства… Когда спала первая эйфория нашего внезапного воссоединения, он сам рассказал мне о некоторых эпизодах своей биографии – так, будто это был пошлый анекдот из рубрики «Светская жизнь». Собственно, как-то так я это и восприняла. И тогда мне казалось, что эта его откровенность – поступок и показатель доверия.

Что думать теперь – я не знала. И мне не слишком нравилось то, что мы с мужем не можем просто поговорить: в моей голове появились мысли, о которых ему совершенно точно не стоило бы знать.

«Они не появились, они ПРОЯВИЛИСЬ», - деловито поправил меня разум голосом Дэна. И это было правдой, потому что мысли эти были ещё весной, но мне и тогда не хотелось верить, что это всерьёз. Я комкала каждую из них, забрасывая подальше, откладывая в долгий ящик, размазывая по щекам… Но где-то там, на самом дне моих зрачков, было наколото настоящее имя Бога.

То самое, которое кощунственно произносить вслух.

Рэдклифф проявил себя как гений планирования, взяв билеты на самолёт так, чтобы мы оказались в Соединённом Королевстве за три дня до свадьбы Джейд. Он чудом вписался в закрытие сезона, и мы неслись в аэропорт в режиме «с корабля на бал» - едва успев скинуть парадные костюмы и прихватить загодя собранные чемоданы. Рейс был ночной, но регистрация начиналась минимум за два часа до вылета, да и попасть в VIP-зал без особых происшествий тоже очень хотелось. Внутри всё пело от предвкушения от запланированного на завтра приземления в Хитроу: это казалось несбыточным счастьем, которого просто не может быть. В какой-то момент, когда мы уже преспокойно сидели в баре VIP-зала, меня накрыло так, что я вполне отчётливо представила себе, как наш самолёт падает где-то над Атлантикой.

Видение было настолько реальным, что буквально потемнело в глазах.

Мне хотелось позвонить по одному старому лондонскому номеру, наплевав на то, что в любимом городе сейчас раннее утро, но вместо этого я просто всадила ногти в ладонь, пытаясь привести себя в чувство.

Кроме всего прочего, мне не давала покоя совершенно идиотская ситуация со свадьбой и просьбой невесты: Роберт был категорически против участия в какой-либо благотворительности в рамках семейного торжества моей подруги, потому мне предстояло не только как-то совместить его планы со своими, но и компенсировать его тотальную неотзывчивость. Идея посетила меня здесь и сейчас, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как достать ноутбук, затолкать мрачные предчувствия поглубже, и работать.

Всё то время, пока мы ждали, я писала маленькую историю. О своём собственном Маленьком Принце и совсем не такую, как у Антуана де Сент-Экзюпери.

Утро в Лондоне было солнечным…

***

Моя квартира в Барбикане пахла пылью. Немудрено, я не была здесь уже очень давно – с тех самых пор, когда мы с Робертом снова стали жить вместе. Задернутые шторы и абсолютная тишина, будто время остановилось здесь ещё тогда. Оставив чемодан у двери, я прошлась, прислушиваясь к звуку собственных шагов.

Нет. Тишина уже не была такой гулкой. И мне нравилось быть здесь. Дома. В Лондоне.

Уборка заняла не так уж много времени, и уже через пару часов я пила чай на собственной кухне: меня ни разу не заботило то, что в холодильнике было пусто. Вечером планировался ужин у Рэдклиффов, на который меня официально пригласили, завтра – шопинг с Кейти, потому что мне решительно нечего надеть на свадьбу, а ей просто нечем заняться. А на послезавтра был запланирован девичник у Джейд, хотя я вообще понятия не имела, что это будет такое. Все три дня до основного мероприятия и премьеры «Рассвета» были распланированы поминутно.

Надо бы позвонить Роберту, узнать, в каком отеле он собирается остановиться.

И, вроде бы, мы не ссорились, но после всего того, что случилось за последнее время, меньше всего хотелось этих резиновых телефонных переговоров. Но есть такое слово «надо», его ещё никто не отменял.

Только взяв телефон в руки, я заметила, что совершенно забыла его включить: он был мёртв с тех самых пор, как я отключила его перед взлётом.

Чёрт. Мистер Паттинсон, наверное, оборвал линию.

Пять неотвеченных с момента прилёта, но перезвонить я не успела – он набрал меня ещё раз, и я, скрепя сердце, приняла вызов.

- Стэсс?!

- Ага.

- Ты в Лондоне?!

В его голосе злости было больше, чем всего остального. Чёрта с два он волновался о том, не случилось ли чего с долбанным авиалайнером. Его явно взбесил тот факт, что у меня отключён телефон. Наверняка уже переговорил с Дэном и точно знает, что мы долетели без единой воздушной ямы.

- Господи, Роберт… Ну а где я ещё могу быть? В Лас Вегасе?

Это было по-жести, но мне не хотелось, чтобы он строил меня за мою рассеянность. В конце концов, он сам никогда не был образчиком пунктуальности, а брюзжание – проявлением заботы.

- Очень смешно! Могла бы перезвонить мужу, сказать, что долетела нормально!

Это его «перезвонить мужу» как-то непривычно резануло слух.

- Прости, муж. Я хотела, но ты меня опередил. Я долетела нормально. Успокоился?

- Не надо так со мной!

- Я прошу тебя, давай будем ругаться только при личных встречах…

Подумать только, и с этим мужчиной я могла часами говорить по телефону, слушая, как звук его голоса отдаётся где-то в самой глубине моего сознания. Сейчас, когда он за малым не рычал на меня, мне стало немного страшно.

- …

- Роберт, когда ТЫ будешь в Лондоне?

- …

- Если ты не настроен говорить со мной, давай, я перезвоню позже.

- Я прилетаю утром в день премьеры, - он будто специально говорил только о своей премьере, в очередной раз давая мне понять, что свадьба моей подруги для него не важна. – Вместе со всеми. Номер в «Савое», если тебе интересно.

- «Саммит» раскошелились?

- Прекрати, а? Не надо намекать на то, что я жлоб. Да, я жлоб, но номер снял я! И, вообще-то, для нас двоих! Я не собираюсь сидеть в твоём меблированном шифоньере!

- Спасибо, я поняла. Мог бы и не говорить о моей квартире в таком уничижительном тоне. Мне здесь нравится…

- Удивительно, что тебе не предложили свободную комнату в одном из домов Рэдклиффа!

- Ты так хочешь со мной поругаться, что тебе прямо не терпится. Как ты это видишь? Сцепимся прямо на красной дорожке? Ах, чёрт… Там ты будешь с Кристен, не выйдет… Может, не афтепати? – при мысли о том, что мы опять говорим не о том, стало грустно.

- Я хочу с тобой помириться. Но ты явно против.

- Я устала. Я хочу смотреть в твои наглые глаза, Паттинсон. И задать тебе пару неудобных вопросов, если честно…

- Иногда я жалею, что не заставил тебя взять эту чёртову фамилию… У тебя будет такая возможность, если ты изволишь составить мне компанию на премьере.

- Я постараюсь никого не обидеть, - уклончиво ответила я. Интересно, он всерьёз думает, что может меня заставить сделать хоть что-то, чего не хочу я сама?

«Он уже заставил, тебе не кажется?» - этот ехидный голос мог принадлежать только Лиине.

- Ты просто… Швейцария! Удивительно, я всегда у тебя на вторых ролях. После твоих обожаемых друзей, без которых ты жить не можешь…

- Не надо о моих друзьях, и я не буду о твоей работе, договорились?

- Я попрошу Стэф связаться с тобой. Сам не знаю, что и как будет. Надеюсь, мне не придётся отдуваться там единолично.

- Номер факса напомнить? Или телефон моего агента дать? Блин, Роберт… Мне кольцо сразу надеть или с собой принести?

- Как тебе будет угодно, - ледяным тоном сказал он. Меня бросило в жар.

- Спасибо, что хотя бы об этом мы не будем договариваться через Стэф. Кто бы говорил о вторых ролях, но только не ты, Роб… Я буду стоять в толпе операторов, сценаристов и помощников режиссера, пока ты будешь фоткаться с мисс Стюарт и автографы давать. А в нужный момент ты изобразишь загадочное лицо и вынешь меня из-за пазухи, вместе с долбаным кольцом, которое носишь на цепочке, как какую-то гейскую феньку! Ты считаешь, это нормально вообще?!

- Выброси своё в Темзу нахрен! Тебя устроит этот вариант?!

- Полагаю, если устроит, то придётся сообщить об этом Стэф. Или сразу телефон юриста дашь?

Он замолчал, но у меня не возникло ощущения окончания разговора. Я терпеливо висела на линии, слушая его дыхание. Судя по неясным щелчкам, Роберт потянулся за сигаретой. Обдумывает моё случайное предложение? При мысли об этом из жара бросило в холод.

- Ты вот так готова развестись со мной? Из-за какой-то ерунды? – голос мужа был спокойным, но слегка безжизненным, будто вопрос с разводом был уже решён.

- Странно, что у нас с тобой совершенно разное представление о том, что ерунда, а что нет.

- Действительно, странно… Но я думал, что ты понимаешь, с кем связываешься.

- Давай поговорим, когда ты будешь в Лондоне… Я не хочу ругаться с тобой, Роберт. Мне и без того несладко.

- Верю. Прости, что я наорал.

- Я не обижена, Роб… Ты и я – мы оба не подарки. Ты ведь тоже знал, что связываешься с городской сумасшедшей. Которая не знает, чего хочет, и вообще…

- Ты… тогда всерьёз о психоаналитике говорила? – спросил он.

- Да. И о прозаке тоже.

- Я скучаю по тебе, Стэсс.

- Мы увидимся через три дня. Будешь планировать свой день, учти и то, что я хочу хотя бы немного побыть с Джейд, ладно?

Помолчав немного, он согласился. И, хотя мы закончили на достаточно позитивной ноте, трещина между нами стала если не глубже, то точно болезненнее.

Выбросить в Темзу… Знал бы ты, Роберт, сколько раз я думала об этой реке. Это так просто – все концы в воду, и моя голова больше не будет идти кругом от мыслей о том, как мне дальше жить. А кольцо… Твоё кольцо - это просто кусочек металла, который мне не особенно доводилось носить.

***

- Алан, ты будешь ругать меня, но мне очень нужна твоя помощь, - мне удалось полностью завладеть вниманием Рэдклиффа-старшего после ужина, когда Марсия и Кейти накрывали на стол к чаю. Дэн вышел покурить, потому лучшего момента и придумать не получилось бы.

- Правда? Я знаю, твой агент чудесно справляется, – он посмотрел на меня с любопытством, и мне вдруг показалось, что это внезапно повзрослевший на полжизни Дэниэл. – Впрочем, ты меня заинтриговала. Выкладывай.

- У меня есть сумма, рукопись и два дня, чтобы сделать один экземпляр книги с иллюстрациями. Иллюстратор на примете тоже есть.

Это было чистой правдой: почти сразу после прилёта я сбросила электронный вариант своей сказки Дарине. Она обещала что-то придумать, как только прочтёт.

- А что требуется от меня?

- Мне очень нужны твои связи, Ал… - честно призналась я, краснея. – Срочный заказ. И я совершенно не знаю, какому из детских издательств можно это доверить.

- А что Том? – индифферентно поинтересовался он.

- Том не знает, и я не хочу, чтобы он знал. Иначе я не просила бы об этом тебя.

Алан взял меня за подбородок и внимательно посмотрел мне в глаза. Я честно выдержала испытание его по-отечески строгим взглядом. Вернувшийся Дэнни прыснул, увидев эту картину.

- Дэн, ты это… ушки-подслушки свои подальше убери, - коротко попросил отец сына. Рэдклифф-младший пожал плечами и демонстративно уселся в самое дальнее кресло в гостиной. – Стэсс, ты посвятишь меня в свой секрет?

Ничего не объясняя, я положила перед ним тонкую пластиковую папку с рукописью и флешку. Пододвинув их к себе, Алан усмехнулся.

- Завтра… В крайнем случае, послезавтра гранки будут у тебя. Могу передать сыном, если ты ему доверяешь.

- Как себе. Сунуть нос туда, куда его просили его не совать – это ниже его достоинства. Из чистой противности не станет.

- Как знать… Иногда он способен на неожиданные поступки. Они с Поттером, мягко говоря, не идентичны.

- Па… - простонал Дэн со своего места. – Ну не начинай, а?

- Видишь? Сидит, внимает… - усмехнулся Ал.

Возможно, благодаря этому пристальному вниманию Дэна, к которому я успела привыкнуть ещё в Нью-Йорке, мне не было мучительно одиноко в этот долгий, почти семейный вечер в Сохо.

Возвращаясь домой в пахнущем старой кожей салона лондонском такси, я в очередной раз попыталась отключить словомешалку, включив плеер. Но впервые за последние два года мой айпод отказался реагировать на колесо управления. Он тлел ровной белой подсветкой всю дорогу от семейного гнезда Рэдклиффов до Барбикана, и нашёл последнее пристанище в большой красной урне, что рядом с моим домом, превратив её в подобие причудливого урбанистического маяка на краткий миг полёта.

Это был тот самый плеер Роберта, который долгие месяцы хранил его музыку как вечную панацею от моих метаний. Но в определённой дозировке даже лекарство становится ядом.

Уже завтра я куплю себе новый айпод. Свой собственный.

Если бы всё в жизни было так просто…