Творчество

Я есть грех
28.03.2024   19:28    
музыка

Алчность — неумеренная склонность к получению материальных благ, приводит к умножению забот и попечений, ко внутренней злобе и замкнутости, а также непрестанно провоцирует страх утраты и гнев на возможных конкурентов и завистников.

***

Говорит наставник:
- Мы всегда озабочены поисками ответов, мы считаем это чем-то очень важным и необходимым для постижения смысла жизни.
Меж тем гораздо важнее просто жить - жить полно и насыщенно, и пусть само время откроет нам тайны нашего бытия. Если будем чрезмерно доискиваться смысла, мы не сумеем дать природе действовать и проявляться, а сами окажемся неспособны прочесть Божьи знаки.


***

К чёрту философию и прочий сопливый бред, перейдём сразу к сути…. Алчность – плохое чувство. Очень плохое, как ни старайся его замаскировать благими намерениями или чем-то подобным. Нельзя желать сверх того, что ты в состоянии вынести, пережевать, прочувствовать, взять. Если вдруг попробуешь прыгнуть выше головы – то однажды тебя попросту сожрёт жажда. Перемелет, перелопатит, пережуёт и выплюнет.

Потому что ты слишком замахнёшься, и силёнок не хватит выдержать сверх нагрузку.

В свете такой непрезентабельности одного из семи грехов никто и никогда не задумывался, что алчность можно возвести в статус положительного чувства.

Порой, жадность – это всего лишь итог безвыходности, сумма обречённости и любви.

Мало кому выпадает познать лучшую сторону алчности….И слава Богу! Потому что мало, кто сталкивается с тем, что на любовь у него отведено всего лишь двадцать четыре часа. Сутки. Не больше.

Да только во всём своём якобы обелённом варианте, алчность остаётся пороком, и в этот момент, главное, не пережрать, чтобы ненароком не подохнуть от эмоционального удушья …. Главное, просто впитать как можно больше, потому как это единственное, что останется в будущем – алчно собранные крупицы счастья….

Да здравствует жадность!

***


Тук…Тук-тук…Тук…Тук-тук….

Девятьсот ударов.

Девятьсот ударов моего грёбаного сердца.

И, если честно, то я безумно хотел, чтобы оно остановилось и желательно в тот самый момент, когда Ана, уселась на подоконник и открыла рот. А ещё лучше, когда я увидел её в первый раз….или, пару лет назад….или, вообще, чтобы я к чёртовой матери не рождался!

Истеричные слёзы высохли, сейчас напоминая о себе лишь солёными дорожками, которые немилосердно стягивали кожу на лице.

Я машинально поднял руки и потёр подбородок, щёки, виски, глаза. Будто хотел стереть не только следы своей слабости, но и всё то, что я узнал за последние несколько дней.

Глаза я не открывал, взгляда не поднимал, но точно знал, что Ана так и сидит, приклеившись к окну, хотя, ни дыхания, ни шевеления оттуда не слышалось, словно и не было её там никогда.

А хотел ли я, чтобы именно так и было?

Весь ужас данной ситуации заключался в том, что не хотел. Предложи мне сейчас Высшие силы ещё раз пережить последние шесть дней, я бы с радостью согласился. И переживал бы ещё раз и ещё раз, не жалея ни секунды, ни вздоха, ни движения….

Вновь и вновь встречая Её, знакомясь с Ней, узнавая Её одним касанием, одним взглядом, одним лишь жестом, растворяясь в Ней, забывая о целом мире, наслаждаясь Ею, питаясь и отдавая себя. Получая и даря в ответ. Я бы завис в Чистилище, купаясь в счастье, что давала мне Она…

Я так и продолжал рассматривать разноцветные круги за закрытыми веками, похожие на мозаичный калейдоскоп, когда почувствовал, что в комнате повеяло ветром. Я не видел, что Ана делает, как идёт, куда смотрит, я просто чувствовал, что она сделала пять шагов до дивана и присела на него, поджав под себя ноги.

Нет, правда, я не хотел на неё смотреть, честно….я открыл глаза только для того, чтобы удостовериться, что она сидит именно так как, я представил себе.

Ага, бл*ть!

Стоило мне только коснуться взглядом её голых лодыжек, как мгновенно перестало хватать воздуха, и лёгкие конвульсивно сжались в попытке ухватиться за драгоценный кислород, которого так не хватало в нашей прокуренной гостиной.

Ана….Она сидела, прикрыв глаза ладошкой, а второй рукой - обхватывая себя за плечи, будто укрывалась от чего-то….возможно, от меня. Бледные губы были сжаты в тонкую полоску, а побелевшие узкие пальцы подрагивали, на мгновения показывая мне её крепко зажмуренные глаза.

Мне было больно. Правда. Очень больно. Но ещё больше мне было страшно, потому что внутри меня ещё раздавались отголоски вчерашней зависти, которая привела к ошеломляющей правде, сверху же всё это было сдобрено сегодняшней алчностью.

Пару дней назад меня съедало желание впитывать эту женщину до последней капли, и сегодняшнее чувство было чем-то родственным к тому, с одним лишь отличием, что впитав её всю, мне попросту хотелось сдохнуть.

Странно….я смотрел на Анины голые колени и думал о том, что всё происходящее совершенно нормально. Как быстро я смирился с Аниным рассказом? Как быстро уверовал в её историю? И как быстро я почувствовал себя частью всего этого? Может, я тоже сумасшедший?

Я тихо хмыкнул – несмотря на собственное признание в том, что я верю Ане, моя жалкая душонка на пару с разумом всё равно бежали к спасительному рациональному решению проблемы – свалить всё на безумство и спокойно вздохнуть.

Я резко выдохнул – бежать бесполезно. Я просто знал, что всё это правда, только вот…. Я сволочь и собственник, и мои больные чувства не могли принять лишь одного…того, что должно произойти через двадцать четыре часа.

Я покусал губы, поёрзал в нелепой попытке отлепить мокрую футболку от спины и стёр капельки пота, катившиеся по внутренней стороне плеча.

Взгляд невольно упал на пачку сигарет, лежащую на середине столика. Потянуться к ней означало стать чуть ближе к Ане, а это было больно….и тяжело….но курить хотелось сильнее, чем испытывать страх, поэтому я протянул руку….

Голова начала кружиться уже тогда, когда я увидел, что Ана тоже тянет руку к той же самой пачке. Во рту пересохло, когда я понял, что мы вот-вот столкнемся пальцами. Чернота накрыла меня ровно в тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись….чётко, отлажено, словно мы уже проходили это….

Я слышал своё сердце так отчётливо, будто оно стучало у меня в голове, отбивало тяжелым молоточком в висках. Ана резко отдернула свою руку, моя же зависла над пачкой синего Честера ровно настолько, сколько понадобилось моему мозгу, чтобы ударить меня наполовину стёршимся воспоминанием…. Взорвать мое подсознание яркой вспышкой мысли, схожей с, казалось бы, уже почти истлевшей сигаретой и вдруг вновь зажженной под конец… Серые ступеньки, стена, огни большого города, так много обещающие и так мало дающие, непомерная злость, тихая ярость, безумие, рвущееся наружу, и вдруг… Хриплый голос из-за перегородки, который я слышал ещё раз, совсем недавно….почти отсутствующее дыхание и такое…Мм…правильное ощущение от той короткой встречи.

Я подскочил с дивана, невзирая на почти полное отсутствие зрения и не совсем твёрдую походку…что-то отчаянно крутилось в голове, разрывая мозг, и я почти это ухватил, вот сейчас…. Еще немного… Еще чуть-чуть, и пазл сложится воедино. И тогда мне приоткроется Истина…

Легче стало только тогда, когда я прислонился лбом к прохладному стеклу оконной рамы, дойдя до него на автомате, при этом, умудрившись не переломать себе ноги.

Вот же…вот…хриплый голос…. Я открыл глаза и явно почувствовал то, что испытывает человек, сквозь которого проходит разряд молнии.

На подоконнике возлежала аккуратная горка пепла и одиннадцать окурков, сложенных в один ряд.

И я снова почувствовал, как моё сердце на секунду остановилось.

- Это была ты. На балконе. Там была ты…. – я не спрашивал, я всего лишь утверждал, заговаривая первым, хотя ещё минуту назад был готов поклясться, что ещё долго не открою рот.

Ана молчала. Ну да, что ещё сказать, когда и так всё очевидно…для неё.

Я ещё долго пялился на пепел и окурки, пытаясь упорядочить полученную информацию и решить, что же делать дальше. Если психушка (как вариант и для меня, и для Аны) отменялась, то я попросту впадал в ступор.

Я не сдержался и из-под руки посмотрел на Ану – она так и не пошевелилась, и мне снова показалось, что я не слышу её дыхания. В этот самый момент я понял, что мне плевать на её дыхание, я могу хоть сто лет его не слышать, главное знать, что она рядом, на этом грёбаном диване, со своей дикой историей за плечами, но здесь. Со мной.

А еще я понял, что даже если мне придётся биться за неё со всеми Высшими силами вместе взятыми, я не отпущу её просто так, не отпущу…. Не позволю ей исчезнуть или же отправлюсь за ней, и неважно, куда. Лишь бы вместе.

Собрав уже даже не остатки, а попросту лохмотья своей выдержки, я, наконец, отлепился от окна и подошёл к дивану.

Нет, садиться рядом я не стал, а опустился на пол, чтобы удобнее было заглядывать Ане в глаза. Я знал, девушка чувствовала, что я смотрел на неё, но она не спешила убирать руку от лица, поэтому мне пришлось ей помочь.

В тот момент, когда она открыла глаза, у меня сбилось дыхание, и я закашлялся. Сейчас, именно в данную секунду я понял, что означал этот её коронный мученический взгляд, и мне стало совершенно не до шуток. Я был на все сто процентов уверен, что умирала она именно с этим взглядом, который включал в себя весь спектр известных и неизвестных человеческих эмоций. Меня непроизвольно передёрнуло – сколько бы я не верил в рассказанную Аной историю, легче мне не становилось, сложно было воспринимать, что передо мной сидела девушка, которая….однажды уже умерла.

Ана внимательно изучала мои бегающие по лицу эмоции и молчала. Я глубоко вздохнул, пытаясь восстановить сердцебиение и своё восприятие девушки напротив….

- У меня будут вопросы, - тихо прошептал я, проглатывая окончания слов. - Много вопросов, - Ана долго изучала мои глаза и осторожно убивала свой мученический взгляд, который становился просто обречённым – не лучше, но это хотя бы можно терпеть.

- Хорошо, - прохрипела она и, прочистив горло, добавила. - Я слушаю, - её голос всё равно отдавал едва заметной хрипотцой.

- Каков твой голос настоящий? – я задал первый вопрос и жутко захотел побиться головой о стену – каким же идиотом я себя чувствовал! Всё это, как обычно, живописно разукрасило моё лицо, и Ана даже сделала слабую попытку улыбнуться:

- Тот, который сейчас и который был на балконе, - заканчивая фразу, она почему-то передёрнула плечиками. Мне стало не по себе – жалела ли она, что всё это произошло именно со мной? Я снова воскресил свою манеру задавать не те вопросы и спросил об этом: - Дело не в этом, - Ана почесала бровь и устало выдохнула. - Просто первый день самый сложный, всегда кажется, что что-то ещё можно изменить!

Я снова не совсем адекватно хмыкнул. Спокойно, Роб, спокойно! Как бы тебе ни хотелось верить, что это сон, но это реальность! Дыши, Роб, дыши, мать твою!

- А можно? – с замиранием уточнил я.

- Нет, - жёстко, слишком жёстко, но я всё равно продолжил:

- Ты пробовала? – Ана бросила на меня тяжёлый взгляд, снова потёрла брови, перегнулась через меня за сигаретами и только подкурив, ответила:

- Пробовала.

- Когда? – она уже не смотрела на меня в попытке убить взглядом, просто пускала кольца в сторону и говорила:

- В первый раз я вообще ничего не понимала и просто делала всё, как заведённая кукла. Странно было подчиняться заложенной в голову информации, но выхода не было, я пыталась хотя бы понять, что и как происходит. Во второй раз я уже знала, чего ожидать, и запоминала происходящее, параллельно придумывая, как и что лучше изменить. В свой третий раз я противилась изо всех сил – убегала, пряталась, общалась с другими людьми, но моё наказание само находило пути выхода, заданная программа рушилась и тут же возникала новая, давая новые возможности для осуществления задачи. Я потерпела фиаско. Когда случился четвёртый раз, я снова попыталась сопротивляться, только теперь активнее. Я противилась не обстоятельствам, а человеку, с которым они были связаны, пыталась даже убить его, но….наказание всё равно свершалось, и я ничего не могла поделать. В следующие мои появления я уже не сопротивлялась, просто ждала, когда всё это кончится!

Она говорила об этом легко и спокойно, а волоски на моём теле становились дыбом от ужаса, который быстро разливался по венам, замещая кровь. Чтобы скрыть свои эмоции, я опустил глаза и вперился в её ступни. Дотронулся пальцами до маленьких ноготков, только теперь это был не фетиш, а буквально осязаемая необходимость дотрагиваться до неё. Её ступни были большими, но изящными. Первые три пальца были абсолютно одинаковой длины, а четвёртый - короче на полдюйма – это было странно и мило. Я касался каждого изгиба её ступни, каждого напряжённого сухожилия, обводил пальцем мягкие подушечки – мизинца, безымянного и этих одинаково-смешных первых трёх пальцев.

Глупо уткнулся взглядом в самый маленький пальчик и вернулся к ужасающим мыслям. Как можно это вынести? Разные века? Новая легенда? Новая жизнь? Новые чувства? А разве после этого можно остаться нормальным человеком? Разве можно не растерять нормальные чувства, потребности, желания? Можно ли удержать осколки своей души вместе или же они всё равно распадутся, разлетятся по разным временам, оставаясь каждый в своей эпохе, не давая их обладателю жить полной жизнью?

Сколько раз Ана уже дробила свою душу? Осталась ли она у неё вообще?

Я посильнее натянул тетиву своих нервов, и плевать, что она уже буквально звенела от напряжения, но я всё же выпустил стрелу на кончике которой был ядовитый вопрос, который выбивал остатки здравого смысла, так необходимого в данной ситуации….

- Ты сказала: «В следующие мои появления я уже не сопротивлялась», - мой голос изобиловал хрипотой, а окончания слов срывались в пустоту. - Какой раз ты….сейчас…. – как бы я ни старался, но выговорить слово «пришла» так и не смог, потому что вкупе с ним шло слово «уйдёшь».

Ана перевела на меня взгляд, подёрнутый серой завесой почти догоревшей сигареты:

- Седьмой, Роберт. - Дзинь! Тетива, кажется, всё-таки лопнула, и сейчас мне казалось, что натянута она была как раз между сердцем и душой, которые остались без сообщения друг с другом. - ТЫ седьмой, Роберт. Последний.

Странное ощущение. Последним быть всяко лучше, чем первым или «одним из», плохо лишь тем, что после этого наступит конец.

- И что дальше? – на самом деле моя голова лопалась от обилия вопросов, а язык буквально чесался от желания их задать, но страх узнать больше реально парализовал, и я запихивал его как можно глубже, намереваясь узнать всё, что смогу.

- Я не знаю, - оказывается, Ана молчала всё это время, а я настолько погружённый в себя, даже не заметил этого и посему даже от тихо прозвучавшего голоса я подпрыгнул, как ужаленный в задницу. - Не знаю…. – повторила Ана ещё тише, но я всё равно услышал. - Я никогда не думала об этом, я…. – её голос зацепил меня, и я всё-таки посмотрел Ане в глаза – она усердно тёрла лоб и ещё усерднее хмурилась. - Я не знаю, - она повторяла это как заевшая пластинка. - Никогда не знала, никогда не задумывалась….

- Ана? – я оторвал её ладони от лица и заставил посмотреть на меня. - Что происходит?

В который раз за эти дни я пожалел о своём желании заглядывать Ане в глаза – сейчас не было того самого мученического взгляда, сейчас было что-то более….насыщенное…. и страшное.

Она долго жгла меня своими льдинками с воронками посередине и молчала, только её чуть хриплое дыхание подавало признаки жизни.

- Сейчас всё не так, - наконец произнесла она. - С ТОБОЙ всё не так.

Я задержал дыхание – всего на секунду, но лёгкие жгло так сильно, будто я не дышал минут пять. Адреналин, бегающий по моим венам вместо гемоглобина и эритроцитов, требовал больше кислорода для поддержания моей жизнедеятельности.

- Почему? – слишком много усилий понадобилось, чтобы выдавить из себя это слово, в конце концов, в глазах потемнело, и я схватился за край дивана.

- Потому что НЕ ТАК! – вдруг закричала девушка, подскакивая с дивана – изящная ступня наступила мне на руку, съехала по костяшкам…. Ана летела аккурат на стеклянный столик – удивительно, но в самый последний момент я успел её схватить и прижать к себе. Всего на секунду наши глаза встретились, и я впервые столкнулся с женскими слезами, от которых мне не хотелось залезть под кровать или сбежать на Северный полюс. Наоборот, мне хотелось успокаивать подрагивающие плечи, вытирать солёные дорожки, баюкать заломленные в отчаянье руки, а Ана всё повторяла и повторяла: «Не так, не так, не так».

Я поцеловал её в макушку и словно нажал невидимую кнопку «старт»….

- Вся та любовь, что внушалась мне каждый раз, когда я приходила сюда, была не такой, - хриплый голос вибрировал мне в грудь, посылая информацию прямо в сердце. - Я любила и не любила одновременно, это было чужое, инородное чувство, о котором я почти забывала, храня где-то глубоко только отголоски, смазанные вспышки и лишь одно чувство я помнила всегда, не смотря ни на что, - я молчал, естественно, зная, о ком идёт речь. - Но сейчас…. – я снова задерживал дыхание, сам не зная почему, будто пытался таким образом задержать внутри и происходящий момент. - Сейчас всё по-другому, Роберт.

- Почему? – и снова этот тупой вопрос, который я не смог убить ни в своём мозгу, ни на кончике языка.

Ана выдохнула мне в грудь, смяла пальцами футболку на груди, прихватывая несколько волосков, будто намеренно, словно наказывая за мою непроходимую тупость.

А я ведь и впрямь идиот….

Ана ещё раз дёрнула ткань и запрокинула голову….

А я совсем некстати выпал из реальности в дурацкой попытке отсрочить момент собственного приговора. Я попытался вспомнить, сколько раз в своей жизни я видел «говорящие» глаза. Странно, но оказалось, что очень редко. Принято думать, что, к примеру, тёмные глаза совершенно невозможно прочитать и разглядеть там эмоции, что серые всегда холодные и стеклянные, что голубые всегда олицетворяют доброту и всё хорошее. Брехня. Глаза любого цвета могут «говорить». Только вот далеко не каждый обладает таким даром. Или проклятьем.

Анины глаза умели разговаривать. О, да! Они умели рассказывать, повествовать, заставлять читать их и только их.

И, конечно, они рассказали мне то, что я и так уже понял. Или не понял? Скорее второе, так как Ана проговорила это вслух – тихо так, с расстановкой, как для дурочка или умалишённого:

- Я люблю тебя, Роберт!

И вновь я задержал дыхание, только теперь уже из-за боязни спугнуть момент – что бы это ни было – сумасшествие или страшная правда, но слова Аны будто укутали меня в тёплое покрывало, пропитанное искренностью и тем самым чувством, в котором она только что призналась.

Я играл со своим разумом в одни ворота, страстно желая задать ещё тысячу вопросов, но в тоже время с минимальными потерями для собственного душевного равновесия и, конечно, я всё время проигрывал. Время разбрасывать камни и время их собирать. Сегодня мне предстояло сложить всё в единое целое.

Я взял её пальчики и, поднеся их к самым глазам в попытке разглядеть ноготки, продолжил своё сумасшедшее интервью, лишь бы заставить чувства переключиться, лишь бы пристрастным допросом заткнуть и на хрен переубивать этих долбанных бабочек, которые засели, наверное, даже у меня в заднице! Бабочки….эти маленькие твари в исполнении моего воспалённого воображения имели тяжёлые, свинцовые крылья, покрытые крошечными иглами, на кончиках которых был какой-нибудь….не знаю, мышьяк или кураре, без разницы, от какой дряни сдохнуть! Представили? А вот теперь замените обычных порхающих невесомых бабочек в момент наивысшего счастья и наслаждения на моих монстров. Ощутимое различие, да?

Вместо того, чтобы скручивать мои внутренности от радостного потрясения и мариновать мои чувства в розовом соусе, столь важное для меня признание практически убивало меня.

Больше я не смотрел Ане в глаза. Видит Бог, мне лучше промолчать, потому что стОит мне открыть рот для произнесения определённых слов, и мир реально рухнет. МОЙ мир.

- Что происходит потом? Когда ты исчезаешь? – браво! Голос не дрогнул, не сорвался – потихоньку я начинал отыгрывать очки, хотя, если быть честным хотя бы самим с собой, то я был просто человеческим индивидуумом, который, в первую очередь, думает о сохранении себя самого в критической ситуации, а я очень хотел выйти из моего личного апокалипсиса с минимальными потерями – желательно в здравом уме и с женщиной, которая сидела в моих объятиях.

Ана подняла голову и смотрела на меня снизу вверх. Я опять же не смотрел в её ледяные глаза, но по участившемуся и на секунду сбившемуся дыханию, понял, что смотрит она с….одобрением? Восхищением? Меня осенила внезапная догадка:

- Я первый, кто так деловито подошёл к происходящему? – Ана вскинула бровь, являя своим лицом очередной жуткий контраст – хитро изогнутые брови, улыбающиеся губы и глаза столетней старухи.

- Ты вообще первый, - ответила девушка. - До тебя никто не знал моей истории.

Это как вопрос с девственностью – вроде и прикольно быть первым, и это так щекочет мужское самолюбие, но есть в этом что-то такое….неправильное. Мне больно, ей больно – кто кого из нас чего лишил – это ещё надо выяснить.

- Ты не ответила на первый вопрос, - вернулся я к разговору.

- Что именно ты хочешь узнать? – Ана вместе со мной разглядывала собственные ногти.

- Что происходит с мужчинами? – выпалил я на одном дыхании.

Ана сделала движение к столу, явно намереваясь дотянуться до сигарет, потом также резко передумала, запустила свободную руку в волосы, нахмурилась….

- Они забывают всё, что с ними происходило, - я не был в шоке и даже почти не удивился, только лишь сильнее сжал Анины пальцы, оставляя алые отпечатки на бледной, почти прозрачной коже.

- И я забуду?

- И ты.

Я всё-таки решил потрепать себе нервы ещё чуток и посмотрел ей в глаза.

Мне понадобилось десять секунд, чтобы продумать дальнейшие действия и только пять, чтобы попросить свои действия быть как можно более скоординированными. Я рывком поднялся с пола и тут же потянул Ану за собой. Я делал шаги по направлению спальни и продолжал тащить девушку, которая споткнулась и упала на коленки, но даже это не остановило меня, и я с ослиным упорством тащил её дальше.

На пороге спальни я, наконец-то, отпустил Анину руку и мотнул головой в сторону её вещей:

- Собирайся.

- Роберт, - Ана сидела на полу возле двери и качала головой. Да, наверное, я выглядел весьма жалко в своих попытках убежать от неизбежного, но я не собирался сдаваться.

- Собирайся.

- Ничего не изменится, - вздохнула девушка и прислонилась спиной к стене.

- Собирайся, - прошипел я сквозь зубы. - Мы улетаем.

- Роберт, не важно, где мы будем, не важно, где буду я. Через двадцать два часа я исчезну. Этого не изменить.

Её хрипота рвала гнетущую тишину. Обречённость в её голосе рвала мне душу.

- Собирайся, твою мать! – я кинул к её ногам брюки и водолазку. - мне насрать, что там происходило в предыдущие разы! Я не для того прошёл этот моральный ад, чтобы просто так отпустить тебя просто потому что, бл*ть, какие-то хреновы силы придумали, что всё будет именно так! – я копался в собственных вещах, отшвыривая их в разные стороны и искал свой грёбаный телефон. - Я увезу тебя ко всем чертям отсюда, и на хрен ты никуда не денешься! Плевал я с высокой колокольни на весь этот бред! Я не могу тебя отпустить! Я не хочу тебя отпускать!

Я закончил орать и обернулся – Ана смотрела на меня со смесью жалости и снова обречённости.

- Прекрати на меня так смотреть! – найденный телефон полетел в стену. - Я спокойно жил столько лет и знать не знал, что так быстро и беспардонно можно перевернуть чью-то жизнь! И уж тем более не представлял, что мою! И свыше этого, что таким образом! Но я, бл*ть, избранный, и я, твою мать, справился! Я нашёл тебя, - Ана скептически подняла бровь. - Ты нашла меня! – заорал я в ответ на её манипуляции. - Кто-то сверху нас свел! Да какая хрен разница? Я просто не хочу с этим мириться! НЕ ХОЧУ! Я не собираюсь оставлять всё, как есть! Не собираюсь сидеть сутки в ожидании, когда всё это закончится!

- Тебе придётся, - Ана даже не пошевелилась, даже бровью не повела. - Ты ничего не изменишь. Поверь мне. Я пыталась. Пыталась…. – она вскинула руку и привычным жестом потёрла брови и переносицу, а я взвыл.

Реально взвыл, потому что не выдерживал этого напряжения, не мог и не хотел мириться с этой информацией, я не хотел всего этого переживать.

Я вцепился в волосы и несколько раз резко согнулся и разогнулся.

- Хорошо, - произнёс я на очередном разгибании, снова подёргал шевелюру, в два косолапых шага преодолел расстояние между нами и уселся прямо напротив Аны. - Хорошо, - повторил я ещё раз. - Я ничего не могу изменить. Хорошо. Допустим. – Господи, я повторял это как мантру! – Объясни мне. – Теперь я требовал. – Тогда объясни мне всё!

Ана внимательно следила за моими манипуляциями и продолжала молчать. Ясно, инициативу надо брать в свои руки, и я ляпнул первое, что пришло в голову:

- Тебе вообще насрать на происходящее? – эмоция оживила её лицо, и она, как-то дико улыбаясь, покачала головой.

- Нет, Роберт, мне не насрать. Просто я, наверное, - Ана пошарила глазами вокруг. - Привыкла, - закончила она, а я не сдержался и хмыкнул! Привыкнуть можно к чашке кофе по утрам или к поднятому стульчаку, но не к этому! - Ты напрасно думаешь, что мне легко. Совсем нет, - девушка снова качала головой. - Всё изменилось, Роберт. Я… - Ана усмехнулась. - В такой же заднице, как и ты. Потому что в этот раз я хочу, чтобы это наказание стало пластинкой, у которой иголка попала в одно место и гоняет сто тысяч раз одну и ту же мелодию! Я не хочу исчезать, не хочу, чтобы всё закончилось!

Ана много сказала. Много и искренне. Но провести она меня так и не смогла – «говорящие» льдинки мадемуазель де Лавальер кричали ещё об одном пункте! И я, конечно, найду момент задать вопрос в лоб! А, что? Мы на войне – либо ты, либо тебя! Хотя в нашей войне не было сторон, мы с Аной были по одну сторону с нашими желаниями, а всё остальное - против нас!

- Почему? – этот вопрос – мой бич! Ана продолжала качать головой. - Нет, я понял, - я не хотел произносить тех самых слов, пока ещё не хотел. - Понял, но почему именно Я? Почему именно сейчас? Почему не в любой другой раз?

- На какой из вопросов ответить первым? – мне очень сильно захотелось отвесить ей звонкую пощёчину, потому что она ещё и издевалась.

- По порядку, - процедил я. Ана легко поднялась и тотчас оказалась в гостиной с сигаретой в зубах.

- Наверное, потому что этот раз последний, - начала она с конца. - Наверное, после этого я буду прощена. Наверное, после этого моя душа успокоится.

- Ана, а что на счёт меня? – она старательно пускала колечки в противоположную от моего лица сторону. Я не успел сообразить, когда именно она затушила сигарету, не понял, когда она вдруг резко взмахнула руками, порывисто закрывая лицо ладонями, не понял, что она пробормотала. Понял лишь то, что она пристально смотрит на меня своими страшными глазами, смотрит, будто сквозь меня, но всё равно пытается всё объяснить в свойственной ей манере, без использования слов. Но я был непреклонен – я хотел это слышать.

- Ты похож на НЕГО, - несколько слов, но они несли в себе столько информации. Я пропустил через себя момент и спросил:

- Чем?

- Не знаю, - Ана пожала плечами и отвернулась. - Взглядом, голосом, жестами, моим чувством к тебе….Теперь я исчезну навсегда, Роберт. Я, наверное, прощена, раз мне позволили снова полюбить по-настоящему. Ты спас мою душу, потому что жить с ТОЙ любовью я больше не могла.

Я как-то дико хохотнул и задал, пожалуй, самый главный вопрос, который вертелся на языке с того самого момента, как Ана закончила свою исповедь:

- А в чём заключалась твоя ошибка, Ана? – её глаза опасно блеснули. - Что ты сделала такого страшного, за что понесла ТАКОЕ наказание?

Казалось, что сейчас она закричит – так сильно раздувались её ноздри, и так напряжённо гуляли желваки на скулах, но она только вздохнула и прошептала:

- Я не знаю, Роберт! – она снова отзеркалила мои жесты и вцепилась в волосы. - Но одно я знаю точно – за такую любовь, что была тогда, надо платить! А я не оценила её, не разглядела, не поняла, точнее, поняла, но было поздно! ОН был не прав, но и я тоже! Я была глупенькой маленькой девочкой и думала, что можно играть и не заиграться! Но я заигралась! К тому же тогда были другие правила, другие нравы.

И тут у меня в голове созрел еще один не совсем уместный, но весьма, кстати, вопрос:

- Когда ты родилась?

- Не знаю, - она совершенно спокойно пожала плечами, - век семнадцатый или восемнадцатый, может раньше, может позже! Я слишком много скакала по разным эпохам - всё перемешалось! - Чёрт! Я держу себя в руках, правда держу! И у меня всё нормально с математикой, но, названные даже приблизительно, цифры больно ударили по сознанию и истрёпанным нервам.

- Да, Роберт, так давно. – Она усмехнулась. Я бы тоже смеялся, если бы видел в данный момент своё лицо.

- Что произошло с НИМ? – неосознанно, скорее, интуитивно я выделил это слово так же, как произносила его она.

- Не знаю. Мне не предоставлялась такая информация, но зная ЕГО, я думаю, что ОН не смог жить дальше. Не смог после того, как…. – она беспомощно посмотрела мне в глаза.

- После того, как убил тебя. - Хладнокровно закончил я за Ану. Она окинула меня тяжёлым взглядом и молча кивнула. – Я не понимаю, - я качал головой и сжимал пальцами виски. - Не понимаю, ПОЧЕМУ? ОН любил тебя, ты любила ЕГО! Что за хрень вообще тогда произошла?

- Роооооооб…. - Странно, но её протяжная «о» впервые не резанула по натянутым нервам. - Ты не поймёшь! - Я удивлено посмотрел на нее. - Чтобы это понять, надо родиться в те времена, надо жить той жизнью. В конце концов, надо было просто быть нами! Мы нагрешили, мы совершили ошибки – каждый свои – и были за это наказаны!

- Он-то как был наказан? – на этот раз я просто выплюнул слово «он», вкладывая всё своё отвращение к этому субъекту. Ана смерила меня очередным убийственным взглядом, который мгновенно перерос в обычный мученический, и ответила:

- Я же сказала – ОН не смог бы жить с тем, что сделал. Я думаю, что рядом с моим телом нашли и ЕГО тело. ОН - самоубийца, Роберт, без права на искупление грехов.

- Что же это за любовь такая, если в итоге не семейный очаг с кучей детей, а три трупа!

- Это была больная любовь, Паттинсон. Нереальная. Невыносимая. Это любовь-легенда, с которой невозможно жить, с ней можно только умереть.

- Где-то я уже это слышал. Точнее, читал. И, кажется, это был ещё один англичанин.

Ана усмехнулась:

- Может быть, когда-нибудь ты напишешь сценарий, основанный на моей истории, и получишь Оскар, и Пальмовую ветвь, и Золотого медведя.

Я усмехнулся в ответ и, наконец-то, приземлился на диван, в очередной раз сминая кожу на своём лице:

- Я же всё забуду, Ана! – промычал я из-под рук. - Забуду и стану снова тем самым Патцем, который известен тем, что блестит на солнце и носит клетчатые рубашки! Я ничего не напишу….

- Ты забудешь МЕНЯ, - сказала Ана, присаживаясь рядом со мной, - но все, что произошло с тобой, останется в подсознании, ты просто не будешь помнить, откуда это взялось. Таким как прежде ты уже не будешь. Никогда. И может быть, когда-нибудь из ниоткуда у тебя в голове возникнет эта история или что-то схожее, и вот тогда ты явишь миру мою жизнь.

Я убрал руки и посмотрел на её губы, задаваясь очередным глупым вопросом – как такие красивые губы могут говорить такие страшные вещи?

- Я не хочу тебя забывать, - прошептал я, касаясь ладонью её щеки. - Не хочу, чтобы эти изменения, которые произошли со мной, достались какой-то другой женщине. Не хочу ни с кем быть таким, каков я с тобой. Да и видимо только с тобой я цельный, настоящий. Человек. Я не хочу тебя забывать, Ана, не хочу…. – её губы дрожали под моими пальцами, а следующие слова обожгли горячим дыханием:

- Почему? – мы даже глупые вопросы задаём одинаково глупо. Я прикрыл веки, втянул ноздрями побольше воздуха и заглянул в Анины глаза, добровольно вставая на серебристое лезвие ножа – если уж сорвусь, то сразу насмерть! В данный момент я осознавал, что мои глаза скажут куда больше, чем мне бы хотелось, но раз уж я всё забуду…. Лжец! Я бы сказал, даже если пришлось помнить произнесенное ещё чёртов миллион жизней вперёд!

- Потому что я люблю тебя.

Ана как-то странно дёрнулась, сильнее прижалась к моей ладони и прошептала:

- Этого не может быть, - голос дрожал и ещё сильнее изобиловал хриплыми нотками. - Не может. Меня никто не любил. Этого нет в программе. Ни разу не было. Это часть наказания.

Программа. Программа! Меня начинало раздражать это слово. Будто бы я общаюсь с каким-то роботом, компьютерной голограммой, запрограммированной всевозможными кодами на определенные действия, по истечении которых автоматически запускается само-удаление. Нет, в данном случае более уместно самоуничтожение.

- Программа дала сбой, - я усмехнулся, хотя со стороны это было больше похоже на хрип умирающего. - Там, - я ткнул пальцем вверх. - Видимо, не сильно заморачиваются…. – я замолчал. Хмыкнул. Покусал губы. Провёл большим пальцем по Аниным губам…. – Или заморачиваются, - мы одновременно заглянули друг другу в глаза и поняли все без слов. Страшная догадка пронзила сердце, словно полосонула ножом по не зарубцевавшейся ране.

Программа не дала сбой – так всё и задумано, чтобы напоследок ударить Ану побольнее и уже дать ей успокоиться. Только вот кто подумает о моей раскрошившейся душе? Ана в очередной раз уловила поток моих мыслей и сказала:

- Ты забудешь это, Роберт, забудешь, - она торопливо целовала мои пальцы, словно крала эти мимолётные касания. - Всё забудешь и будешь счастливо жить до самой старости. Ты проживёшь прекрасную и долгую жизнь. Без меня. И без воспоминаний об этих семи днях.

Мне много хотелось сказать ей в этот момент, но я молчал, наслаждаясь её тёплым дыханием и ощущением мягкой кожи под подушечками моих пальцев. На самом деле я не хотел ничего забывать. И я на самом деле, сам не знаю, когда, успел полюбить женщину, сидящую передо мной. Вместо всей тысячи слов, которые рвались с языка, я спросил:

- Как тебя зовут на самом деле? – губы под пальцами улыбнулись:

- Анна. Меня на самом деле зовут Анна.

- Сколько тебе лет?

- Сейчас? – я кивнул.

- Двадцать один.

- Почему? – я уже перестал обращать внимание на этот вопрос, поэтому только вопросительно вскинул бровь.

- Мне всегда двадцать один. Наверное, это какая-то фишка, три раза по семь….магическое число для меня. Говорят, в двадцать один год у человека заканчивается становление личности.

- А внешность? – я заглянул в её необычные глаза. - Твоя внешность всегда одинаковая?

- Да, Роберт, я всегда одинаковая, меняется только легенда. Агент под прикрытием, - она усмехнулась и потянулась к очередной сигарете.

Я снова долго изучал её лицо – бессмысленное и беспощадное занятие, когда знаешь, что совсем скоро не сможешь вспомнить не только форму её бровей и запаха её дыхания, но и вообще не будешь знать, что когда- то любил эту женщину, да и женщины-то самой не будет.

Секунды неумолимо отсчитывали время до часа «Х», а я всё никак не мог остановить бег своих мыслей. Как человек с достаточно тонкой душевной организацией я жалел Ану, но мужик во мне громко дискутировал сам с собой о поступках и мотивах того самого….хм….как бы я не старался, но придумать ЕМУ литературного названия я не мог, только много витиеватых, и не очень, матерных слов. Я ставил себя на ЕГО место и пытался представить свои действия – смог бы я убить за неё. Наверно, да. Смог бы я убить её? Вот тут-то и наступал полный мыслительный коллапс – я всё-таки был собственником – жутким и беспощадным, и это чувство порой переходило в мерзкое состояние навязчивой идеи, когда мне хотелось орать: «Не трогайте то, что принадлежит мне!!!» Это, конечно, было нехорошо и относилось к тем временам, когда пещерные люди брали дубину и забивали себе подобных, если те посмели коснуться их жилища, их еды или их женщины.

Я снова и снова пробегал взглядом по её задумчиво-грустному лицу и пытался представить холодную сталь клинка в своей руке и маленькое, почти нежное движение, которым этот клинок вспарывал красивую ткань, протыкал гладкую кожу и касался её плоти.

Я не знаю, смог бы я убить её или нет, но одно я знал точно – жить с тем, что она успела принадлежать другому, хоть я и отомстил за это, я бы не смог. Замкнутый круг – при любом раскладе не было бы счастья ни ей, ни мне, ни нам. Остались бы только два разбитых сердца и один труп, случайно попавший под замес наших чувств.

Резко пролетающие мгновения неожиданно больно резанули по мне, и я вновь почувствовал, что время не просто не замедляет бег, оно ещё и нагло ускоряется.

- Почему так получилось в первый день? – мой резкий голос выдернул её из собственных раздумий – с минуту она молча смотрела на меня, потом нахмурилась и спросила:

- Как так?

- Ты не провела со мной весь день, всего несколько часов.

- Я была рядом, Роберт, - Ана вздохнула и потёрла глаза. - Просто ты меня не видел, не чувствовал. Я появилась в нужный момент.

- Нужный момент, - медленно повторил я, рассуждая вслух, а Ана просто утвердительно качала головой. - Почему, бл*ть, ты не провела со мной весь тот день? – неожиданно заорал я.

В свете нынешних событий каждая минута была на счету, и мало того, что сейчас мы тратили всё на разговоры и душевные мучения, так ещё и те грёбаные моменты в самом начале были упущены.

Внезапно, благодаря собственному крику, я в полной мере осознал происходящее и грядущее. Понимание давило и расплющивало, заставляя трещать по швам мою и без того расхлябанную психику. Внутренности скручивало в тугой узел, а мысли….мысли – эти гадкие, мерзкие тараканы - топтали чувства и ощущения, вопя о неизбежности.

Я снова поймал Анин взгляд – сочувствующий и какой-то больной. Да, девочка моя, ты права, что толку орать…. Мы тонем с тобой – здесь и сейчас – мы топим друг друга ненужными словами, криками, объятиями. И пошли они на хрен, все эти превратности судьбы, здесь и сейчас мы просто мужчина и женщина – в последний раз….

Ничего не осталось. Почти не осталось, но еще есть немного времени, которое неумолимо диктует о том, что не надо упускать отпущенное, сколько бы ни осталось. Никто не знает, сколько нам отведено: день, год, десять лет впереди, может, пятьдесят… Час, несколько минут, секунд, мгновений – это счастье. Здесь и сейчас.


Источник: http://www.only-r.com/forum/38-320-166021-9-1
Из жизни Роберта gato_montes gato_montes 1129 7
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа    

Категории          
Из жизни Роберта
Стихи.
Собственные произведения.
Герои Саги - люди
Альтернатива
СЛЭШ и НЦ
Фанфики по другим произведениям
По мотивам...
Мини-фанфики
Переводы
Мы в сети        
Изображение  Изображение  Изображение
Изображение  Изображение  Изображение

Поиск по сайту
Интересно!!!
Последние работы  

Twitter            
Цитаты Роберта
"...Когда ты действительно кого-то любишь, такие вещи, как богатый он или бедный, хороший или плохой, не имеют значения."
Жизнь форума
❖ Вселенная Роба - 13
Только мысли все о нем и о нем.
❖ Флудилка 2
Opposite
❖ Суки Уотерхаус/Suki Wa...
Женщины в жизни Роберта
❖ Пиар, Голливуд и РТП
Opposite
❖ Вернер Херцог
Режиссеры
❖ Клер Дени
Режиссеры
❖ Tenet/Довод
Фильмография.
Последнее в фф
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
Рекомендуем!
4
Наш опрос       
Какой стиль Роберта Вам ближе?
1. Все
2. Кэжуал
3. Представительский
4. Хипстер
Всего ответов: 243
Поговорим?        
Статистика        
Яндекс.Метрика
Онлайн всего: 25
Гостей: 25
Пользователей: 0


Изображение
Вверх