Человек покидает высшее общество Лондона — пыльные комнаты, чей мрак едва рассеивает бьющийся в окна свет, и населяющих их усатых стариков, снисходительно отмечающих недостаток медалей у него на груди — чтобы искать неожиданно осознанную им цель своей жизни в изумрудных амазонских джунглях. Он пускается в экспедицию трижды на протяжении трёх разных десятилетий, проходя в процессе через мировую войну и каждый раз оставляя позади жену и растущее количество детей; джунгли в основном встречают его молчанием, которое в какой-то момент заполняет свист летящих из леса стрел и копий, но случайно найденных недалеко от берега остатков посуды достаточно, чтобы утвердить в нём веру и внутренний огонь.
Для Джеймса Грэя «Затерянный город Z» — тоже экспедиция; проработав два десятка лет ради статуса одного из самых недооценённых современных режиссёров, он впервые покинул улицы родного Нью-Йорка, на которых ставил затягивающие драмы с уклоном в криминал или в романтику. Абсолютный классицист — всегда слишком сдержанный, чтобы быть модным, и слишком умный и самобытный, чтобы снимать анонимное «престижное» кино под награды — в сценарии «Затерянного города» ступивший на непривычную территорию режиссёр живо превратил Перси Фосетта в человека, в котором мог бы разглядеть собственное отражение. А именно — одержимого своим делом мечтателя, который нигде не чувствует себя как дома, но не может, да и решительно не хочет изменять своим инстинктам, упрямо отправляясь на поиски неизведанного.
Таким он предстаёт в первых же сценах, где убивает оленя, отделившись от множества остальных охотников, а затем не получает должного признания, поскольку является «неудачливым в выборе своих предков» (ради произнесения одной этой мимолётной, но жгучей реплики в кадре появляется престарелый актёр Мюррей Мелвин, исполнитель одной из запоминающихся второплановых ролей в «Барри Линдоне»). Таким он и остаётся на протяжении всего остального фильма — романтико-трагический герой, просвещённый идеалист, выходящий с пламенными монологами против всё тех же скептичных, а то и открыто насмехающихся над ним стариков.
В интервью Грэй прямо признаёт, что реальный Фосетт был человеком куда более противоречивым — это гарантирует уже его типичный для начала прошлого века расизм в отношении всё тех же индейцев, — но защищает своё право представлять события удобным для себя образом. По сути, он прав — историческая правда никогда не должна быть самоцелью и загораживать дорогу авторскому самовыражению; проблема в том, что в данном случае главный герой — и окружающий его фильм — становятся менее интересными, чем они могли бы быть.
Вся незначительная глубина, которую имеет Фосетт экранный, кроется скорее в его внешних характеристиках — в том же общественном положении, которое мало зависит от него самого — чем в конкретных словах и действиях, большей частью сводящихся к прогрессивному самобичеванию («Какие же мы высокомерные») и бескомпромиссной целеустремлённости. Не лучше дело обстоит с его женой, при каждом появлении в кадре то жалующейся на корсет, то выдающей что-нибудь вроде «Я независимая женщина», пускай и полушутя-полусерьёзно. Будь это строго персонажная драма, конфликт героев с их временем и навязанными им ролями мог бы дышать и развиваться, однако внутри приключенческого эпика это уже не конфликт, а просто навязывание им одномерных взглядов, и тем более резонно, что, несмотря на все старания Ханнэма и Сиенны Миллер, их переигрывает более эксцентричный и загадочный Паттинсон на втором плане.
Быть может, Грэй прогадал, взявшись за сюжет, охватывающий столько времени; его предыдущие фильмы — и в особенности недавняя «Иммигрантка», его первое историческое кино и вершина его карьеры — выигрывали именно за счёт того, что заставляли своих персонажей принимать сиюминутные решения и в результате раскрываться с новых и новых сторон здесь и сейчас. Другое дело, что именно размах «Затерянного города» в конечном счёте оказывается источником его драматического эффекта — пока в кадре идут сначала годы, а затем десятилетия, вечное возвращение персонажей друг к другу и в джунгли придаёт им и их жизням дополнительный вес, и это течение времени помогает режиссёру прийти к действительно сильному финалу. Впрочем, и при таком раскладе результатом остаётся кино, обдумывать которое интереснее, чем смотреть.
Никита КОМАРОВ
|
