Vanityfair: Роберт Паттинсон, «безумец» авторского кино, снова становится романтичным
Vanityfair: Роберт Паттинсон, «безумец» авторского кино, снова становится романтичным
30.01.2020 00:11
За две недели до того, как «Маяк» будет претендовать на «Оскар» за свою мрачную кинематографию, Паттинсон все еще не может избавиться от резкого запаха соленых брызг съемок в Новой Шотландии.
Здесь он рассказывает о неудобстве морских усов, о своей стеснительности в танце и о новом аромате Dior, который пахнет отпуском.
Отчасти благодаря «Маяку», фильму Роберта Эггерса о двух смотрителях, борющихся за контроль над огнем и их собственным разумом, мы получаем отчетливое ощущение, что Роберт Паттинсон наиболее удобно чувствует себя на грани комфорта. Пьяный вой, яростная мастурбация, марши с тачкой, которые могли быть лишь незначительно менее изнурительным для актера, чем сыгранные: Паттинсону, похоже, все это безумно нравится. Уиллем Дефо, в роли старшего «вики», сверкает своими дикими глазами, и мы нет-нет да и задаемся вопросом, не уносит ли Паттинсон свой сумасшедший настрой за кадр тоже.
«Во мне определенно есть какая-то извращенная часть», - говорит Паттинсон в телефонном разговоре из Лондона с ноткой волнения в голосе. Возьмем, к примеру, доминирующий запах на съемочной площадке. «Повсюду полно гниющей рыбы. Из всех вещей, воздействующих на органы чувств в этом опыте, запах был, вероятно, худшим», - вспоминает он, скорее как навык, чем причину для недовольства. «Мне нравится, когда вокруг все время какая-то грязь».
В таком случае самая новая роль актера - денди в видео, посвященном выпуску туалетной воды «Dior Homme» – немного ставит в тупик. В 45-секундном ролике, снятом французским дуэтом «The Blaze», Паттинсон играет «нормального». А именно, фантастического гетеросексуального мужчину. Он целуется под столом, протягивает руку в защитном жесте на прогулке, обнимается без рубашки на белом пушистом ковре. Продажа ароматов всегда связана с продажей секса (включая его предыдущую кампанию). А заметки в прессе, посвященные туалетной воде, заставляют вас краснеть. «Новый «Dior Homme» изготовлен из кусочков откровенного, чувственного дерева», - говорится в них. Вот! Это обонятельный эквивалент вырезанной из слоновой кости русалки, которая служит объектом вожделения в «Маяке». Или, может быть, это сам свет: теплый и обволакивающий, окутывающий вас, даже когда вы обнажены.
«В последние пять или шесть лет я почти исключительно играл ненормальных», - смеется Паттинсон. «Было облегчением думать: «По крайней мере, у меня есть Dior, поэтому я не выгляжу так, словно полностью охвачен темной стороной». Принятие необычных персонажей - из рук таких режиссеров, как Вернер Херцог, Клэр Дени и братья Сэфди - было маятником, качнувшимся прочь от Сумеречной саги. С «Доводом» Кристофера Нолана этим летом и ожидаемым в следующем году «Бэтменом» кажется, что последние дни условной анонимности сочтены. Тем больше причин задуматься о простых удовольствиях, механизмах психологической адаптации и вещах, которые приятно щекочут нос.
Vanity Fair: русалка в Маяке заставила меня вспомнить о персонаже Дэрил Ханны в «Всплеске», когда она превращается в ванне, наполненной солью Мортона. Ты неравнодушен к ваннам?
Роберт Паттинсон:мне нравится идея залезть в ванну, а потом, как только я туда залезаю, возникает какое-то невероятно клаустрофобное чувство. Это странно. Я никогда по-настоящему не понимал, как девушки могут просто сидеть в ванне часами. Я всегда чувствую, что нахожусь на грани паники! У меня была очень хорошая ванна, когда я ремонтировал свой дом, но я не думаю, что я побывал в ней хоть раз.
Vanity Fair:Ты отрастил усы для этого фильма. Какую реакцию на это ты получил, и трудно ли было к ним привыкнуть.
Роберт Паттинсон:Два раза я снимался в фильмах, где у меня была довольно значительная растительность на лице - я не понимаю мужчин, которые решают сделать это с собой. Идея, что усы должны быть вашим любимым образом на всю жизнь [означает], что вы должны быть не в своем уме. Это все равно, что каждый день носить камень в ботинке. Ты постоянно чихаешь, постоянно покрыт едой. Когда мы были в Новой Шотландии, усы определенно [помогли] немного больше соответствовать рыбакам; я думаю, что ты получишь больше насмешек, если у тебя их не будет. Это определенно побуждает вас иметь целую кучу различных выражений лица. Я думаю, что я просто постоянно пытался держать волосы подальше от моих ноздрей.
Vanity Fair: Как ты опишешь ощущения, которые вызывает этот аромат?
Роберт Паттинсон:Я не так уж часто пользуюсь парфюмом. Когда мне прислали этот, я был в отпуске на Ибице, и там было очень тихо. Я всегда буду ассоциировать этот запах с заходящим солнцем, с прекрасным ужином на пляже. Используя аромат, ты действительно чувствуешь себя более расслабленным. Вместо того, чтобы просто выскочить за дверь, ты как будто настраиваешь себя хорошо провести время.
Vanity Fair: У тебя есть прекрасное чувство «телесности» - как в «Маяке», где ты переходишь от медленных танцев к спаррингу, так и в видео, с боксом с тенью и танцевальными движениями, которые читаются как обряд самостоятельного изгнания дьявола. Это были импровизации или хореография?
Роберт Паттинсон:Это была просто импровизация. Я ужасно боюсь танцевать. Музыкальные клипы «The Blaze», которые снимали рекламу, всегда содержат по-настоящему удивительные танцевальные эпизоды. Но я обнаружил, когда занялся [рекламной кампанией], что все в их видео - либо профессиональные боксеры, либо профессиональные танцоры. Вот почему они действительно хороши! Я очень давно хотел что-то сделать с танцами, потому что очень боюсь танцевать; я хотел заставить себя сделать это. Я чувствую себя такой голым, танцуя. Есть часть меня, которая так отчаянно хочет быть действительно хорошим танцором, что я не могу показать, что я плохой танцор. Но я не совсем уверен, что во мне есть хороший танцор. Сцена в рекламе - это действительно экзорцизм. Пот, который на мне в конце - это не столько пот от усилий, сколько пот ужаса.
Vanity Fair: Каков твой обычный режим тренировки?
Роберт Паттинсон:Я думаю, что у меня то же самое, что и у большинства людей, когда я боюсь что-то делать, а затем, как только я делаю это в течение недели, я говорю: «Удивительно! Я чувствую себя намного лучше. Я люблю тренировки!» Затем я останавливаюсь и начисто забываю, что мне это действительно нравилось, и снова прохожу через тот же самый цикл - избегая его любой ценой. Но в целом, непосредственно перед работой, это почти всегда вопрос того, чтобы очень быстро поднажать. Поэтому я жду до последней минуты, а затем за две недели интенсивно налегаю. В следующем году я буду играть Бэтмена, и на самом деле это такая физическая роль, что больше всего на свете я боюсь получить травму, поэтому мне нужны упорядоченные тренировки. В Лондоне у меня есть тренер, которого я очень люблю. Если никто за тобой не присматривает, то на тренировках легко стать реально необузданным. Я получил ужасный «теннисный локоть» только из-за того, что как идиот пытался поднять слишком тяжелый вес. Я думаю, что простые вещи работают лучше всего. Если вы все время находитесь в гостиничных номерах, «планка» - это невероятное упражнение. Это также очень медитативно. Тебе не нужно об этом думать. Это трудно сделать неправильно, и результаты довольно невероятны.
Vanity Fair: Ты шутил, что возвращение в центр внимания имеет преимущество бесплатных вещей. Что в мире красоты может доставить такую радость?
Роберт Паттинсон:Тканевые маски - чем навороченнее, тем лучше. Раньше мне было немного неловко использовать их, а теперь я просто полный приверженец. Это одна из лучших вещей в работе с Dior: они могут просто прислать мне столько, сколько я захочу! Как только я сажусь в самолет, я просто надеваю эту штуку и надеваю маску для глаз сверху. Люди не разговаривают с тобой. Ты выглядишь как настоящий «Американский психопат».
"...Я получил множество отрицательных рецензий. Конечно, меня это ранит и заставляет сомневаться. Когда кто-то говорит мне, что я плохой актер, я не возражаю, я знаю, что мне есть над, чем поработать. Но когда кто-то говорит, что я урод, я не знаю, что сказать. Это, как… знаете, что? Это, правда меня ранит."