Новый фильм режиссера «Ведьмы» Роберта Эггерса - это сила природы
Хотя все еще необходимо увидеть новые фильмы Квентина Тарантино и Пон Джун-хо, но «Маяк» легко может стать лучшим фильмом на престижном Каннском кинофестивале 2019 года.
Фильм, показанный в рамках «Двухнедельника режиссеров» в Каннах, бросает вызов времени. Снятый в черно-белых тонах с почти квадратным соотношением сторон 1,19: 1, следующий за «Ведьмой» фильм режиссера Роберта Эггерса, снятый почти как немое кино, вызывает на свет первобытные ужасы, древние и неудержимые. Это фильм, который заставляет вас радоваться, что вы живете в то время, когда вы можете увидеть, на что способны такие таланты, как Эггерс и его звезды: Роберт Паттинсон и Уиллем Дефо.
Как и «Ведьма», «Маяк» повествует о событиях прошлого (точнее, время действия отнесено в 19 век в штат Мэн) и использует все приметы времени, в котором происходит действие, от диалекта до музыки и одежды, чтобы вывести зрителей из душевного равновесия.
Фильм начинается с повторяющихся, «пробивающих» ударов волн о нос лодки, с Томасом (Дефо) и Эфраимом (Паттинсоном) на борту, в самом начале их четырехнедельной смены смотрителей маяка. Томас - бывалый, седой - типичный моряк, он хромает и имеет привычку пускать газы. Эфраим, его новый младший помощник, неопытен, когда дело касается работы «wikie», и, несмотря на чередующиеся смены, предусмотренные в журнале, на него перекладывается вся тяжелая и рутинная работа, в то время как привилегия Томаса - управлять светом.
По мере того как напряжение в отношениях между этими двумя растет, тайны, бОльшие, чем прошлое каждого из них, начинают неясно вырисовываться над маяком (Эфраим утверждает, что оставил свою прежнюю работу в Канаде просто потому, что она ему надоела; Томас говорит, что его бывший младший помощник умер после того, как сошел с ума).
Туманные горны на расстоянии похожи на гул кузнечных мехов, поднимающийся из глубин Ада, и даже при свете дня Эфраим и Томас кажутся окутанными черным и серым. Только свет маяка заслуживает чистого белого цвета, пронизывающего миазму и притягивающего любого смотрящего на него, словно мотылька к пламени.
Роберт и его брат Макс Эггерс, с которым они написали сценарий, наполняют фильм отсылками на морские и кинематографические образы, которые вызывают в памяти все - от работы Конрада Вейдта до изображений Прометея и Посейдона.
Томас и Эфраим существуют в достаточно гиперболизированном мире, поэтому причудливые повороты сюжета фильма никогда не кажутся неоправданными: речь Томаса похожа на морскую хоровую песню, плавно переходящую в прозу а-ля Мелвилл, и даже более приземленное присутствие Эфраима начинает колебаться, по мере того, как происходящее вокруг маяка становится все страннее и страннее.
Хотя «Маяк» и превращается постепенно в сюрреалистическое и ужасающее зрелище, на манер «Гран-Гиньоля» (Прим. парижский театр ужасов, осн. 1897г), но он также поразительно забавен. Проще говоря, это фильм о двух мужчинах и фаллосе, и взаимные подколки между Томасом и Ефраимом - горько смешны и колеблются между нежностью (они - все, что есть друг у друга) и агрессией.
Паттинсон и Дефо демонстрируют динамичность, управляя удивительным умением сделать двухчасовой фильм насыщенным, несмотря на то, что в нем заняты только два актера. Дефо изумителен, особенно в качестве более подлой версии «Капитана Хэддока» («Приключения Тинтина»); коварные детали его реплик делают мгновенные изменения его настроения еще более смущающими.
По счастливой случайности, как аргумент своим критикам в вопросе кастинга на роль Бэтмена, Паттинсон выдает, возможно, свое лучшее актерское исполнение на сегодняшний день. Слог Эфраима, возможно, и не такой витиеватый, как у Томаса, но потери, которые он несет, обслуживая маяк, чрезвычайно физические; потери, которые Паттинсон передает, целиком посвящая себя каждой фразе и каждому движению мускула.
Его глаза - дикие, огромные - кажутся еще больше за счет черно-белой кинопленки, которая, как чернила, льется на лица актеров. Когда в решающий момент Эфраим начинает просто орать, конвульсии лица актера, кажется, заставляют дрожать сами кадры на экране.
В «Маяке» нет ни одного момента, который ощущался бы неуместным. Иногда это почти слишком идеально; широкие планы съемки моря и, в особенности, маяка настолько изумительно мрачны и прозрачны, что кажутся ненастоящими - слишком величественными, чтобы в них поверить.
Силы, вовлеченные в игру, кажутся колОссами двум «wikie», и такими же титаническими они кажутся зрителю.
«Маяк» - это фильм, который требует отказа от попытки угадать, что будет дальше. Нет смысла сражаться с морем - лучше всего принять волны и погрузиться в глубины вИдения Эггерса.
Перевод: Lovely, специально для only-r.com
