Роберт Паттинсон восхищает в лукавой, коварной комедии-вестерне «Девице»
«Девица» начинается с кадрами бескрайних просторов оранжевой пыли и красных скал, где-то на неустроенном американском Западе 19 века.
Величественные перспективы хорошо смотрятся для фона (и оператор Адам Стоун красиво их использовал), атмосфера тишины доведена почти до потусторонней степени.
Вскоре появляется еще один красиво выстроенный кадр: лицо актера Роберта Форстера, который играет уставшего от жизни проповедника в конце своего пути, в ожидании дилижанса, направляющегося в края более зеленых пастбищ.
Но даже простые милости неуловимы в этих Богом забытых местах. Дилижанс так и не появляется, и проповедник вскоре исчезает с экрана, перед этим завещав свою одежду, Библию и даже свое имя незнакомому спутнику. Этот человек (прекрасно сыгранный Дэвидом Зеллнером), печальный вдовец, будет отныне носить имя Парсона Генри, и говорить всем, кто будет слушать, что он ищет «новый старт», - и это желание звучит все более жалко и неправдоподобно с каждым повторением.
Но эта фраза также подводит итог всему фильму, у которого несколько необычная способность «перезагружаться» - иногда тихо, иногда с поразительной силой – по мере того, как продолжается забавное, смешное и немного трудное путешествие.
Написанная и срежиссированная Дэвидом Зеллнером и его братом Натаном Зеллнером «Девица» — это неторопливый комедийный арт-вестерн, хитрое слияние классики и постмодернистской чувствительности. С меланхоличным заигрыванием, тяжелым ритмом синтезаторов музыки Octopus Project, с отсылкой к «Мертвому человеку» Джима Джармуша, он превращает нить повествования и визуальную графику в винтажный, сложный кинематографический водевиль.
Этот пролог излагает проблемы фильма в миниатюре: разбитые надежды, тайные личности и опасное искусство самореализации. Весьма достойно в "Девице" показано как одна история, развиваясь, постепенно перерастает в другую.
В начале фильма мы следуем за красивым путешественником по имени Самуэль Алабастер (Роберт Паттинсон), который прибывает на западную границу на паруснике — съемки береговой линии Орегона являются одной из более сюрреалистически дезориентирующих шуток фильма — и быстро направляется к ближайшему малонаселенному городу.
Самуэль сразу же выделяется среди пьяных уродов этого города, не только из-за возвышенных слов и вежливых манер (он просит Пилснер, а ему приносят виски взамен), но и потому, что у него есть дело: он нанял Парсона Генри, чтобы тот помог ему найти и жениться на его возлюбленной Пенелопе (Миа Васиковска). Он только не сразу говорит проповеднику, что Пенелопа была похищена и теперь находится в плену где-то в дикой местности.
Все в образе Самуэля первоначально рассчитано на насмешку: преувеличенный ковбойский акцент; один золотой зуб, портящий его безупречную улыбку сердцееда; факт, что он водит за собой очаровательную миниатюрную лошадь по имени Ириска в качестве свадебного подарка для Пенелопы. Но Паттинсон, чьи недавние работы в «Хорошем времени» и «Пропавшем городе Z» подтвердили, что он является одним из самых лучших и нервических актеров своего поколения, отказывается превращать свой персонаж просто в карикатуру.
В его исполнении так много любви, убежденности и странного воодушевления, что никогда не чувствуешь себя неловко за Самуэля, даже когда он вытаскивает гитару и поет песню под названием “Honeybun”, которую он написал для Пенелопы. (пример его лирического произведения: «Медовая булочка, Медовая булочка, Медовая булочка, Медовая булочка,Медовая булочка... »). Вы можете проникнуться еще большим сочувствием, когда сюжет фильма делает резкий поворот и оказывается, что вопреки его ожиданиям, не он является героем истории.
Кто же тогда? Конечно, не аморфный священник Генри или горный человек-дуфус (Натан Зеллнер), который пересекается с ними в пустыне, имея неисправную винтовку и отвратительный характер. Интригующий соперник появляется в лице Захария Бегущего Медведя, индейского странника, играемого с возвышенным минимализмом Джозефом Биллигьером (Актер умер в прошлом году после завершения фильма).
Возможно, истинным героем является Пенелопа, которая появляется в середине картины и сразу захватывает ее. Пенелопа, оказывается, не является ничьей девицей и, конечно же, ничьей медовой булочкой; она свободная женщина 19-го века, феминистка-задира, которая распыляет гневное презрение, как дробь, во всех направлениях. ЕЕ стальная хватка служит упреком всем мужчинам-увальням в ее среде, а также, косвенно, упреком всей истории кинематографического жанра, который часто низводил ее пол на послушного второстепенного персонажа.
«Девица», другими словами, «троллит» все устоявшиеся стереотипы американского вестерна, модернизируя и иногда усложняя легким морализаторством. В этой картине есть наглость, качество линии «не одна напасть, так другая» (и иногда ярость, от которой волосы на голове дыбом) сродни черной комедии другого дуэта, Джоэль и Итана Коэнов, чей талант деконструировать и реабилитировать винтажные жанры кино является здесь источником вдохновения. (Коэны также оказали большое влияние на предыдущий фильм братьев Зеллнер «Кумико, охотница за сокровищами»).
Некоторые шутки здесь звучат лучше, чем другие, но все они встроены в драматические рамки сюжета, может быть и ошибочно. Есть что-то вдохновляющее в идее слияния блестящей эстетики старой школы и политики ревизионизма, но как только вы поняли, что задумано в «Девице», сила ее очарования начинает рассеиваться.
Не помогает даже то, что кульминация фильма в некотором роде не соответствует центральной динамике актеров.
Игра Васиковска в образе Пенелопы захватывает, еще можно добавить немного неконтролируемой ярости.
И в противоположность ей - Самуэль может выглядеть как марионетка, инструмент в чужих руках и просто глубоко заблуждающийся человек, но Паттинсон, тем не менее, является самым удивительным, необычным и восхитительным персонажем фильма.
Он таким образом проходит через сюжет, что когда оставляет фильм, остальные персонажи выглядят как печальные неприкаянные души, которым некуда больше идти.
Перевод: uzhik, специально для only-r.com
