Интервью Роберта Паттинсона с Тони Браво для SAN FRANCISCO CHRONICLE. Добавлено продолжение
Интервью Роберта Паттинсона с Тони Браво для SAN FRANCISCO CHRONICLE. Добавлено продолжение
17.10.2019 19:07
Интервью SAN FRANCISCO CHRONICLE, которое состоялось в Outdoor Art Club на кинофестивале MILL VALLEY 2019. Интервью Тони Браво.
«Роберт Паттинсон потерял пуговицу от рубашки по дороге на Mill Valley Film Festival, но с ним случались вещи и пострашнее. Актер побывал в the Bay Area в субботу, 5 октября, на скрининге своего нового фильм «Маяк», мрачного фильма ужасов, действие которого происходит в 1890-х годах, и в котором звезда «Сумерек» противостоит Уиллему Дефо на оторванном от остального мира Маяке. В фильме Роберта Эггерса Паттинсона избивают, по нему хлещет дождь, его сбивает с ног штормовой ветер и все это в черно-белом стиле Ингмара Бергмана на фоне разбивающихся о скалы волн.»
Инт: Роберт Паттинсон, добро пожаловать в Милл-Валли!
Роб: Спасибо большое!
Инт: Здорово видеть, что Вы так замечательно выглядите, особенно после того, как я видел Вас в «Маяке». Я был немного обеспокоен по поводу Вашего здоровья, потому что ваша игра в нем была очень напряженной и потребовала от вас много физических усилий.
Роб: Да, я думаю, что в каком-то смысле, я сейчас чувствую себя хуже, чем тогда… Мне кажется, все дело в том, чтобы быть психологически подготовленным к таким вещам… и тогда чувствуешь себя нормально. Но я все еще не понимаю, как я не заболел во время съемок.
Несколько месяцев обливания из дождевой установки и вымораживания при температуре ниже нуля определенно укрепило мою… как её… Господи, как она там называется?
Инт: Иммунную систему?
Роб: Иммунную систему, точно! Видите, без пуговицы, я «разваливаюсь на части»…
Инт: Я переживал, что вы потеряете гораздо больше, чем пуговицу от рубашки, после того как увидел Ваше физически напряженную игру в «Маяке». В этом угрюмом, очень атмосферном фильме кажется, что вы просто опустошаете себя. Как Вам удалось создать такой образ одиночества и грядущего безумия? Вы все-таки последователь Метода и Вам надо «погрузиться во тьму» и самому действительно испытать что-то такое, чтобы сыграть это?
Роб: Сценарий был настолько дерзким, что какие-то вещи в нем были… я никогда не видел ничего подобного в любом другом сценарии. И ты понимаешь, что, чтобы хотя бы приблизиться к исполнению таких вещей, нужен «прыжок с разбега»... Меня действительно привлекают сценарии, которые, когда вы читаете их в первый раз, захватывают вас и вы думаете: «Ничего себе, во всем этом есть что-то настолько тотемное, настолько действительно первобытное и мощное в нем, что я не знаю, как я вообще это буду играть». Я думаю, что так гораздо интереснее, когда в самом начале у тебя нет даже общего представления о твоем персонаже, но чем больше ты читаешь этот прекрасный текст, снова и снова читаешь его себе вслух, внутри тебя что-то постепенно начинает «зреть»… И еще совместная работа с Уиллемом… Я знал, какое количество энергии Уиллем может выдать в своем выступлении, и я знал, что это будет постоянное соперничество. И если ты придешь неподготовленным, то будет просто стыдно…
Вопрос: Вы с Уиллемом как-то специально готовились, чтобы достичь какого-то определенного уровня комфорта и сыграть сцены, некоторые из которых очень интимны физически?
Роб: Мы репетировали примерно в течение недели, Уиллему нравится репетировать, а я по-настоящему не люблю репетиции, что отчасти было даже хорошо для наших отношений по сценарию. В итоге мы провели в репетициях пять дней и для меня это был невероятно напряженный период. К тому времени, когда мы начали снимать, между нами уже было это странное напряжение; результат был совершенно противоположный тому, для чего обычно проводят репетиции; обычно предполагается, что после них люди расслабляются в общении друг с другом. Я не знаю, но эти репетиции, наоборот, создали это странное напряжение между нами. Я имею в виду, я люблю Уиллема, он такой представительный парень, но в нем была какая-то непонятная энергетика. И еще, я думаю, что нам и не нужно было этого «единения», и я думаю, из-за того, что все наши совместные сцены настолько напряженные, было даже лучше выждать и высвободить эту энергию и «электричество» между нами только уже когда мы начали снимать, иначе ты просто тратишь их впустую.
Инт: Что Вы сделали, чтобы проникнуть в психофизику этого персонажа? Я читал ваше интервью Esquire, не хотите уточнить некоторые моменты в нем?
Роб: Каждый раз, когда я читаю статьи, я думаю: «Вау, я должно быть кажусь психопатом». Я прочитал эту статью и подумал, что я действительно сказал эти вещи, но сейчас они выглядят очень странно.
Инт: Одна из вещей, которые вы сказали, была о том, что вы ели грязь.
Роб: Я действительно съел много грязи. Я делал это в еще нескольких фильмах. (Смеется) Думаю, это из-за «Гладиатора», который так сильно повлиял на меня в детстве; там есть одна сцена, где он собирается выйти на арену, и он берет немного песка и растирает его между пальцами. Я всегда так делал перед съемкой, когда я был подростком и только начинал работать, просто немного «доработал идею», я просто ел его потом. Роберт Эггерс любит снимать «одним кадром». Некоторые сцены длятся семь, восемь минут, и все это время тебе нужно быть «на взводе». Это все равно, что выйти на ринг в боксе или что-то в этом роде. Так много энергии расходуется, ты выкладываешься по максимуму. И здесь приходится использовать такую странную «обратную медитация», когда тебе приходится вызывать внутри себя эту огромную ярость. Я читал ту статью и, кажется, что она создает впечатление, что я был пьяным на съемках. Я думал о том, чтобы напиться для сцен попоек, но будучи пьяным, абсолютно невозможно было бы сыграть ни в одной из тех сцен.
Инт: Только не керосин.
Роб: Люди действительно пьют керосин? Это безумие. Я думаю, что на самом деле мне просто необходимо было попытаться и отсечь абсолютно все, что происходило в моей жизни, кроме этого. Я довольно часто намеренно изолировал себя, что не особенно сложно в Новой Шотландии, когда достаточно просто спуститься вниз к океану, и вокруг тебя не будет ни души. Но да, эта работа постоянно требовала высокого уровня адреналина…
Инт: Я хотел спросить еще вот о чем. В фильме так много неоднозначного. В том смысле, что на самом деле реально, а что может быть просто пьяной галлюцинацией или бредом из-за изоляции?... Вам как актеру важно было понимать, чем на самом деле все это было?
Роб: Нет, не особенно. Я помню, что я задавал этот вопрос Робу не один раз в свое время, но потом у нас состоялся один ключевой разговор с ним еще до начала съемок… Мы были в Торонто, на примерке костюмов для фильма, и я спросил его: «Как вообще тебе пришла в голову эта идея?» И он: «Я не знаю, чувак… (Смеется) Я не знаю, откуда это пришло». И я хотел сохранить эту интересную энергию, как от какого-то безумного сна; и это не тот сон, который ты можешь объяснить чем-то, что случилось с тобой или какой-то своей реальной тревогой… Нет, это сон, который заставляет тебя воскликнуть: «Господи, кто я? Что с моим подсознанием?» И мне кажется, что, когда ты пытаешься определить словами вот такие, какие-то запредельно сумасшедшие вещи, это абсолютно бессмысленно. И если ты просто «принимаешь» это, ты чувствуешь себя намного лучше. Многие важные моменты я понял не на рассудочном уровне, а эмоционально… И забавный момент заключается в том, что многое в этом фильме было по-настоящему смешно, даже в самых сумасшедших сценах. И именно потому, что это было смешно, мое тело как бы «понимало» это; я бы не смог объяснить, как это происходило и почему, но я точно знал, что и как мне делать…
Инт: Есть моменты, когда я хохотал, несмотря на то, что это очень мрачный, очень атмосферный фильм. Когда Вы играете что-то смешное в фильме, у Вас какой-то другой подход к игре в эти моменты? Я сейчас имею в виду, например, ту сцену, когда вы пытаетесь утопить нечто в океане, но в этот момент ветер меняет свое направление.
Роб: Я думаю, что я один из тех людей, которые думают: «Будет ли что-то действительно смешно, если будет больно?» Я думаю, что реальным может быть только то, что причиняет боль, как, например, комплимент; Я говорил об этом на днях - если вы делаете кому-то комплимент, это должно причинить вам настоящую боль, чтобы быть настоящим комплиментом. Я думаю, что сцена, где мне в лицо летят фекалии, была, вероятно, самая тяжелая сцена во всем фильме. И еще одна страшная сцена на скале. Утес, на котором я стоял, находился на той стороне скалы, с которой постоянно дул ураганный ветер, шел проливной дождь, и я ничего не видел. Это была одна из самых ужасных вещей, которые я когда-либо делал в своей жизни. Смешно только тому, кто это смотрит. (Смеется)
Вопрос: Был ли предыдущий фильм Роберта Эггерса, «Ведьма», ориентиром для вас?
Роб: «Ведьма» была просто потрясающей. Роберт делает фильмы, которые действительно стоят особняком, они единственные в своем роде. Его постановочный дизайн, все эти детали, которых я действительно не вижу у других режиссеров, которые делают хоть что-то подобное.
И с «Маяком», я тоже помню, как впервые прочитал его и подумал, что действия в этом сценарии сменяют друг друга очень быстро и из-за этих акцентов ты сначала не понимаешь, почему все это так смешно. С одной стороны, он кажется совершенно непонятным… и совершенно доступным, с другой. Когда я вижу, как зрители принимают его, смеются… Я имею в виду, когда я увидел его на экране в первый раз, я подумал, я действительно недооценил аудиторию. Все понимали все шутки, да они видели в этом больше смешного, чем я сам!
Инт: Вы думали, что хоррор перетянет на себя все внимание? Поэтому это было для Вас так удивительно?
Роб: Мне просто казалось, что это все равно больше «артхаус», но, когда я увидел его сам в первый раз и люди вокруг… ну, буквально загибались со смеху и я такой: «вау»! И этот эффект сохраняется с новыми зрителями. Мне кажется, что это настолько отличный от всего прочего чувственный опыт, он отличается от всех остальных фильмов, которые люди видели до сих пор. Это настолько другое кино, что это работает.
У 33-летнего Паттинсона сейчас слава «потише», чем 11 лет назад в разгар первого фильма саги «Сумерки». Его роль вампира Эдварда Каллена вознесла его на уровень известности, который вызвал массовые беспорядки, включая пресловутый инцидент в галерее Stonestown в Сан-Франциско, где встреча фанатов привела к тому, что одной молодой женщине сломали нос.
Вопрос: Вы были в Bay Area 11 лет назад в разгар популярности первого фильма «Сумерки» в галерее Stonestown в Сан-Франциско. Они ожидали несколько сотен человек, я думаю, пришло что-то около 3000-4000 в тот день. Вы помните тот день?
Роб: Я помню, что одной девушке сломали нос, в тот момент, когда они пытались закрыть торговый центр. Кажется, это была одна из моих самых первых промо акций для «Сумерек», и я собирался в магазин Hot Topic в торговом центре. Это все было так важно для меня. Они почти все закрыли, а потом ... Я помню, как увидел эту девушку в новостях: «Я так люблю Сумерки!» и кровь течет из ноздрей. Это было впечатляюще, даже за деньги нельзя было бы получить лучший промоушн.
Инт: С тех пор, фильмы которые Вы выбирали, нельзя было назвать крупными проектами, как «Сумерки». Это был намеренный выбор? Вы хотели немного отдалиться от настойчивых фанатов?
Роб: Нет. Если вы посмотрите интервью, которые я давал о «Сумерках», я всегда видел странное во всем ... До «Сумерек» я в основном играл те роли, которые мне доставались после кучи прослушиваний. Но я пытался получить настолько эксцентричные роли, насколько это было возможно. А потом, когда появилось больше возможностей выбирать направление, в котором ты хочешь двигаться и какие роли принимать, моя эксцентричность стала максимальной. В то же время, даже сейчас, снимаясь в больших фильмах, мне хочется найти в них странные детали, мне кажется, так интереснее... Я всегда говорю, что актеры, которые все время хотят играть только героев, наверняка «прячут ужасные скелеты» в своем шкафу. Весь смысл актерской игры заключается в том, что у тебя есть это безопасное пространство, чтобы побыть психом в фильме, а не быть им в реальной жизни.
Вопрос: Говоря о героях, Вы подсказали мне следующий вопрос, Вы собираетесь стать частью еще одной франшизы и сыграть культовую роль Бэтмена. Были ли какие-либо колебания при решении присоединиться к еще одной франшизе с огромной фанбазой?
Роб: Нет, это отличная роль. Я не знаю, но я думаю, что, когда ты становишься старше, ты ощущаешь все это действительно немного по-другому. Я думаю, так как я уже имел с этим дело, то в этот раз я справлюсь лучше. Я думаю (Смеется). А, может быть, и нет…
Инт: Вы уже придумали что-то эксцентричное для этой новой роли?
Роб: Аааа… Я имею в виду, я только начал задумываться о ней. Но сама по себе роль, её концепция, он довольно эксцентричный чувак. (Смеется) Сама концепция фильма достаточно безумная…
Инт: Спасибо, что были с нами сегодня! Еще раз примите поздравления по поводу «Маяка»!
