Роберт Паттинсон продолжает своё перевоплощение: в «High Life»
Клэр Дени он - межгалактический заключённый, а его игра полна безумной интенсивности.
Несколько дней назад он пригласил нас на ланч в Лондоне, в один очень престижный ресторан.
Все это напомнило попытку увернуться от стервятников. Столик был зарезервирован на чужое имя, как и принято. Незадолго до встречи сообщением нас предупредили, что место изменено. Это будет бар в отеле, там поспокойнее.
Там пусто; лишь юноша в кепке курит электронную сигарету и пьёт чай. Да не может это быть он.
Когда мы сообщаем контактному лицу, что мы на месте, юноша оборачивается и машет нам. Это он, в полном одиночестве. Мы-то ожидали свиту вокруг. Пару агентов, телохранителя - а почему бы и нет?
Никого, он один.
«О да», - говорит он, закатывая глаза. - «Я устал от этого цирка. В конце концов, я достаточно взрослый, чтобы выпить в баре одному, правда?»
Роберту Дугласу Томасу Паттинсону - тридцать два. На нем - кепка задом наперёд и серая толстовка. Он хочет сидеть за столиком на солнце и позволить себе роскошь быть просто лондонцем.
Мы пришли поговорить о заключённом. Монте. Герое «High Life», фильма такого же необычного, как и великолепного. Шедевра странно лёгкого, с космической музыкой, с пугающими взрывами жестокости и сексуальности.
Глаза актёра светятся буквально любовью, когда он говорит о режиссёре.
«Я никогда не видел никого, настолько «панкового». Она отказалась, чтобы ее называли «женщина-режиссёр». Она хочет, чтобы в ней видели просто режиссёра. Я ждал пять лет и подождал бы ещё больше, только бы сняться у неё. Как и у Дэвида Кроненберга, у неё есть способность вести за собой всю команду, пусть даже за пределы зоны комфорта.
В ленте актёр - один из членов команды корабля, полного заключённых, посланных на исследование чёрной дыры. Первые полчаса на экране он - один, окружённый трупами товарищей, с ребёнком на руках.
«По закону мы должны были снимать близнецов, чтобы вписаться в график. Клэр, сама одна из близнецов, не хотела неудобств детям, но выхода не было. Один из них так кричал у меня на руках... С этим ничего не удалось сделать. К концу этого жуткого дня я предложил: у моего лучшего друга есть дочь. Я только недавно держал ее на руках. И именно она снялась в фильме. После пятнадцати дней съёмок она назвала меня папой. Мой друг был убит... Моя миссия - делать фильмы, которые Индустрия считает невозможными
Он вспоминает, как был поражён скудностью обстановки корабля.
«Клэр хотела сделать все как можно менее зрелищным. По её теории в будущем так и будет. Все холодное и стерильное».
Стиль Клэр Дени - дикий и музыкальный. Соответственно сопровождаемый мелодиями Стюарта Стэйплза («Tindersticks”).
Все сцены - молчаливые, немые, что гармонирует с ними. Мы интересуемся, использовала ли она музыку на площадке.
«Нет, но братья Сэфди использовали. В «Хорошем времени» у них была музыка для съёмок каждой сцены, хотя они много говорили и даже спорили во время съёмок. Через две минуты в сцене, ты ничего не понимаешь, полный хаос, на твоём лице ничего, кроме изумления, в этот момент камера берет крупный план... Они этого и добивались, сволочи!»
Паттинсон не ищет больше успеха в прокате. Он стал звездой независимого кино. Глубоко внутри он знает, что даже если фильм сработает, он не повторит сумасшествия «Сумерек». Это был бы очередной успех, ему это не нужно. Что на самом деле ищет этот юный вампир - это другая вечность. То, что останется. Фильмы Кроненберга, Джеймса Грея, братьев Сэфди и «High Life» - это его калибр.
«Они говорили о де Ниро, что его миссия - делать невозможные фильмы. А моя - делать фильмы, объявленные невозможными киноиндустрией».
Он заразительно смеётся. Если по мнению критиков, карьера Роберта Паттинсона - прекрасная, то по мнению индустрии его выбор - далеко не для всех. Он, как и Кристен Стюарт, относятся к популярности по принципу: или убить, или пережить. Они провели половину последнего десятилетия, не имея возможности пройти по улице, не вызвав массовую панику.
«Мы не знали, каково это, пока не столкнулись с этим. Не понимаю до сих пор, как прошёл через это и не наложил на себя руки. Мое счастье заключалось в том, что у меня был постоянный круг друзей с пятнадцати лет. После всего этого идиотизма со знаменитостью мы просто делали то, что делали, когда нам было шестнадцать.
Я думал, все будет проще, что все, что им нужно - красивый мальчик».
Мы вспомнили историю о том, как он пытался попасть в KitKatClub, знаменитый фетиш-клуб в Берлине. Он снова хохочет, как подросток.
«Это было сто лет тому назад. Я был с папой и друзьями на вечеринке. У кого-то возникла идея пойти в такой клуб. Охранник сказал: «Ты серьёзно хочешь туда? Где темно и все в масках? Ты уверен, что хочешь войти туда, где ты будешь голым рядом с твоим папой?»
Он снова смеется.
Роль дилетанта ему плохо удаётся. Мы знаем, что под этой оболочкой - вкалывающий, как лошадь, человек.
«Раньше я не был таким. Я думал, что все просто, что им нужен лишь красивый мальчик. Потом я встретил Кристен на съёмках, и понял, что должен расти, развиваться, чтобы меня не раздавило».
Какова его жизнь, когда он не работает?
«Как и у многих людей моего возраста: кручусь на Инстаграме, смотрю видео с животными и с прихорашивающимися девушками, реперов. Проглатываю фильмы дома и на телефоне. Читаю меньше сейчас, иногда просто езжу в машине по Лос-Анджелесу и слушаю аудиокниги. Это немного нарушило мою концентрацию. Стало сложнее учить роли. Надо отходить от всего этого.»
Его поколение страдает от того же самого, от той же пустоты. Это логично и нормально. Он не может избавиться от этой юности, для которой он и жертва, и палач.
«Пару недель назад я встретился в Канаде с режиссёром. Продюсеры не были уверены, подхожу ли я на роль. Она настояла:»Конечно, подходит, посмотрите на него! Он больше не подросток!» Это был худший момент в моей карьере».
Роберту Паттинсону - тридцать два, и у него впереди вечность.
"...Мой отец отправил меня в театральный кружок. Я немного помогал за сценой. Однажды исполнитель главной роли не пришел и поэтому мне дали его роль, по стечению обстоятельств, в этот вечер туда же пришел агент."
