GQ: "Он - со своей девушкой, в квартире, снятой специально для него командой «Бетмена»." Роберт Паттинсон - весть из изоляции. часть 2
GQ: "Он - со своей девушкой, в квартире, снятой специально для него командой «Бетмена»." Роберт Паттинсон - весть из изоляции. часть 2
13.05.2020 09:30
«Я вырос на классическом кино, и был очень погружён в него подростком. Я всегда хотел работать с этими людьми (режиссёрами), но не думал, что смогу».
Затем он понял, что может. Он понял также, что кастинговые агенты не могут знать, на что он способен. «На тебе очень быстро ставят штамп. Просто по внешности», - говорит он. «Если ты - высокий англичанин с гладкими волосами, посещал частную школу, то ты окажешься в исторических драмах. А я не люблю исторические драмы. Поэтому и борешься с этим». Грубо говоря, он получал роли для блондина, хотя хотел другого. «Я всегда хотел ролей для брюнетов».
И так и вышло: он стал играть роли «для высоких брюнетов»: жалкого младшего брата («Ровер»), голливудских выскочек и спутников («Звездная карта», «Лайф»), исследователей («Затерянный город Z“, „Высшее общество»), мелких жуликов («Хорошее время»).
«Долгое время мне нравилось играть роли, где неуверенность создаёт определённую энергию», - говорит Паттинсон. «Но потом это наскучило немного, поэтому я заинтересовался ролями противоположными, где герои не испытывают ни страха, ни стыда. И они всегда впереди, быстро принимая решения. Если играть такие роли, это накладывает отпечаток и на тебя. Поэтому, если играть пассивных лузеров, чувствуешь себя так».
Он честен, говоря о том, что просто пытался влиять на свою психологию через свою работу. Пытался понять, кем является, через сыгранные роли, так приходя от того, кого не чувствовал на своём месте, к тому, кто получает удовольствие от того, чем занимается, кто держит контроль. В прошлом году ему удалось, наконец, пробить стену. В жизни и карьере.
«Прошлый год я начал без работы. И я звонил своему агенту (получив хорошие отзывы), думая: «Какого черта? Я думал, у меня был хороший год, а новый начинается так, словно я делал сплошной мусор!»
А агент ответил: «Ты не совсем в списке». Мифическом А-списке актеров на крупные роли. И не потому, что его не хотели вносить. А потому, что думали - ему это не нужно.
А Паттинсон понял следующее: он хочет. Он хочет больше уверенности, меньше сомнений.
«Что-то, на что можно чуть больше рассчитывать», - говорит он, вздохнув. «Проблема в том, что фильмы, которые мне нравилось делать, мало кто смотрел. Это пугает, потому что я не знаю, насколько это губительно для карьеры. И неизвестно, сколько народу в индустрии захотят твоего возвращения без какой-либо коммерческой ценности».
И именно тогда, в начале года позвонил Кристофер Нолан - режиссёр, делающий артхаус, уникальный и идеальный в исполнении, на высоком коммерческом уровне. Он видел Паттинсона в «Затерянном городе Z» и «Хорошем времени» и был потрясён.
«Роб, как мне кажется, находился в абсолютно верной точке своей карьеры, чтобы творить вместе со мной», - сказал Нолан. И Паттинсон считал так же. Он нанесёт списку удар.
И тогда же, в первый день съёмок, он был выбран на роль Бетмена.
10 апреля 11 часов 16 минут по Гринвичу
GQ: Можно спросил, почему ты так хотел сыграть Бетмена? Думаю, причин много. Но если честно, так же много причин и не делать этого.
Роберт:Какие могут быть причины не делать этого? (Смеётся)
GQ: Ты только закончил работу у Кристофера Нолана. А Нолан уже сделал трилогию о Бетмене. И ты - специфический актёр, а Бетмен - скорее архетип, а не персонаж, которого надо играть.
Роберт:Иногда я думаю об отрицательных сторонах - в них же есть и положительные.
Факт в том, что существуют есть отличные варианты героя, четкие, но и много вариантов исполнения. Недавно я пересматривал «Making of Batman and Robin“. И даже там Джордж Клуни переживал о том, что все это уже было, что многое уже отыграно. И это в 96-97?
GQ: Да, в 97.
Роберт:А ещё есть и вариант Кристиана Бэйла, и Бена Аффлека. И тут я подумал: как забавно, что все больше и больше вариантов отыгрываются. Где же тут ниша? Мы видели и лайтовую версию, и гонимую, анималистическую. И пазл становится все более интересным: где же мое начало? И есть ли во мне что-то, что сработает, если я возьмусь за это?
А тут ещё и фактор наследия, не так ли? Мне это нравится. В жизни так мало чего-то, что вызывает такую страстную привязанность ещё до своего появления. Я прямо чувствовал эту волну предвкушениях, и это придаёт энергию. Это так отличается от того, чем я занимался раньше, и есть возможность, что этого и не увидят. Это придаёт перца (смеётся).
GQ: Алло? Алло?
Нас разъединяет. Паттинсон перезванивает.
GQ: Что случилось?
Роберт:Мой телефон умер. О чем мы говорили?
GQ: Мы говорили о страхе. Ты готовился сказать что-то, что волновало меня, о терроре и Бетмене, но я потерял нить.
Роберт:Мой публицист всегда звонит мне после интервью и спрашивает: «Что-то было? Чего ты опять наговорил? Что мне придётся приводить в порядок?» А я отвечаю: «Я вообще не помню, о чем говорил».
Через несколько дней Паттинсон решает готовить для меня. Или в моем присутствии.
Говорить по FaceTime было выматывающе. Нас уже тошнит вот так смотреть друг на друга. Но что могут сделать двое мужчин на разных континентах, в разных часовых поясах? Паттинсон решает: будем готовить. Он представляет себе нечто вроде Top Chef (прим. перев: кулинарное шоу), как мы фотографируем наши огромные холодильники и начинаем баттл. (Никто из нас никогда не смотрел Top Chef). Но затем он заглядывает в холодильник. Ингредиенты «абсолютно независимы друг от друга, и нет способа соединить их». Он убегает ненадолго в магазин на углу, и вот он снова, с планом. Мне бы хотелось объяснить, что я собираюсь описать, этот перформанс, но я до сих пор не знаю, как это сделать. Частично это нереально.
«Он не злой», - сказала о Паттинсоне Клер Дени. «Но он всегда старается сбежать. Он не даст вам запустить когти в него слишком глубоко. Иногда я забываюсь и отправляю ему сообщение с чем-то личным. И он всегда отвечает: «Клер, это предел.» Понимаете?»
Я понимаю.
В общем, история, рассказанная Паттинсоном, такова: в прошлом году, говорит он, у него появилась бизнес-идея. Что если, спросил он себя, «паста стала бы таким же фастфудом, как пицца и бургер? Я старался понять, что нужно делать, чтобы вывести идею на рынок, и я пытался понять, что нужно сделать, чтобы пасту можно было бы так же держать в руке?» Он даже собираться создать прототип пресса для панини (прим.перев: нечто типа тостера) и пошёл даже дальше, встретившись с лос-анджелесской ресторанной величиной Леле Массимини. «Я объяснил ему свой план. Его выражение лица не изменилось. Он не подавал никаких признаков заинтересованности. Это притормозило меня немного».
(Массимини подтвердил это).
Тем не менее, говорит Паттинсон, он даже создал имя для бренда, мягкое прозвище, указывающее на то, на что должен был бы быть похож продукт: Piccolini Cuscino. Маленькая подушка. И вот теперь он думает дать продукту второй ход с моей помощью. «Может, если упомянуть это в GQ, появятся партнёры».
Итак, он распаковывает сумку с принесенными продуктами.
Огромная, покрытая пылью коробка кукурузных хлопьев.
«У них не было сухариков. Я подумал: «Блин, значит, возьму хлопья. Один хрен».
Новая зажигалка. «Мне всегда нравилась идея немного фламбировать все это».
9 упаковок нарезанного сыра. «Я купил девять упаковок сыра».
Соус? «Томатный. Или просто любой соус».
Он надевает перчатки, достаёт сахар и фольгу и делает из фольги что-то типа полусферы. Достаёт упаковку пенне, имевшуюся в хозяйстве.
«Итак», - говорит Паттинсон. «Очевидно, что необходимо сначала приготовить пасту в микроволновке».
Я наблюдаю за тем, как он заливает сухие пенне водой в миске и ставит миску в микроволновку на восемь минут. И сообщает мне, что уже сам факт использования пенне для него в новинку. Обычно он использует... это...
Роберт:«Ты знаешь сорт пасты... такие маленькие круглые комочки?»
GQ: «Ньокки?»
Роберт:«Нет, нет, нет, они похожи.. ну как назвать... как гулька у девушки».
GQ: «Я реально не имею понятия, о чем ты».
Роберт:«Вот эта паста срабатывала. Но не пенне».
Как бы там ни было, пенне готовятся в микроволновке восемь минут. В это время он берет фольгу и наносит на неё слой сахара.
Роберт:«В ходе длительных экспериментов я выяснил, что все нужно снабдить огромным количеством сахара и сыра».
После сахара он вскрывает первую упаковку сыра и начинает выкладывать сыр слоями на покрытую сахаром фольгу. Потом ещё сахар.
Роберт:«Необходима сахарная корочка».
Потом он вспоминает, что забыл слой панировочных сухарей (сегодня это кукурузные хлопья), поэтому он приподнимает слой сыра и сахара и присыпает фольгу хлопьями. Затем возвращает сахарно-сырный слой назад. После добавляет соус красного цвета. Микроволновка подаёт сигнал, и Паттинсон мгновенно обжигает руку о миску с пенне. Тяжело вздыхает, глядя на неё.
«Понятия не имею, готовы они или нет». Видно, что он падает духом. «Нет ни малейшего шанса, что это сработает».
Маленькая подушка почти готова: он добавляет еще сахару. Затем помещает на вот это все хрен знает что половинку булочки и... начинает выжигать что-то сверху зажигалкой. «Я просто делаю инициалы...»
«Ты выглядишь так, словно варишь наркотики», - говорю я, потому что именно так все и выглядит.
Роберт:«Я реально пытаюсь продать свой бренд».
Тут он случайно поджигает свою латексную перчатку, которая плавится на его ладони. Он кричит от боли, а затем осторожно демонстрирует мне свой конечный продукт: Р и С, очень схематично выжженные на половинке булочки.
Он заворачивает все это в ещё больше слоев фольги. Затем останавливается: «А можно ли класть фольгу в печь?»
Можно, говорю я, но не в микроволновую. Отлично, отвечает он и смотрит в сторону своей никогда не использовавшейся ранее духовки. Дом такой прекрасный, в нем столько возможностей. Мне же духовка кажется одной из разновидностей микроволновки.
Роберт:«Я попробую? Минут на десять?»
Он кладёт алюминиевый шар в то, что он считает духовкой, а я - микроволновкой, и пытается включить.
«Я же делал это вчера. А сегодня не выходит. Выглядит так, словно я не умею готовить». Он нажимает на несколько кнопок. «О, тысячу ватт. Поехали».
Он гордо отходит к стойке, на которой лежит его телефон, когда из духовки вырывается луч света: Паттинсон пригибается, словно позади него открыли огонь. Хохоча, он приседает, в то время как духовка плюётся огнём и громкими звуками.
«Чёртово электричество... о Господи...», - говорит он, все ещё сидя на полу. С последним оглушительным выстрелом духовка затихает. В тишине мы с Паттинсоном смотрим на этот таинственный механизм.
«Похоже, нужно оставить эту затею», - говорит он, вставая. - «Но это же Piccolini Cuscino».
15 апреля, 10 часов 35 минут по Гринвичу
Роберт:С кем ты говорил обо мне? Ты говорил с Клер Дени и другими?
GQ: Да, я хотел спросить тебя, кому я ещё могу позвонить? Кто знает тебя хорошо?
Роберт:Хм... Кто ещё? Странно, но мне всегда хочется спросить тех, кому я не нравлюсь.
GQ: Ты хочешь, чтобы я поговорил с кем-то, кто ненавидит тебя? Кто это?
Роберт:Было бы забавно (смеётся). Кто-то, кого я едва знаю. «Не хочешь сделать интервью обо мне?» Это было бы оскорблением. Послать агенту крупного актера вопрос: «Просто интересно, а не хотел бы ты стать его (Паттинсона) ассистентом?» Возврата бы не было (смеётся).
GQ:Ты настоящий агент хаоса.
Роберт:Только в собственном воображении.
Наконец мы начинаем говорить о том, что волнует людей сегодня - о страхе. Стандартный вопрос: как ты держишься?
Паттинсон отвечает, что все хорошо, на самом деле. «Я спокойнее, чем обычно. Пару лет назад это была бы совсем другая история».
Он рассказывает, что в двадцатилетнем возрасте не чувствовал ничего, кроме страха и неуверенности в себе. Но потом все изменилось.
«Я стал старше. Или просто стал относиться с юмором к этому. Превратил кошмар в забавную игру».
Ещё многое из того, что он делает, кажется другим импульсивным или странным. Роберт Эггерс говорит, что Паттинсон напоминает Энди Кауфмана в реальной жизни.
«Роб просто запределен. Иногда непонятно, что происходит, смешно ли это».
У него есть привычка контактировать с теми, кем он восхищается, снова и снова, но его чувство времени, как он сам признаёт, очень размыто, поэтому иногда возникают недоразумения.
«Недавно я писал одному парню, который уже был изрядно напуган мною», - говорит Паттинсон. «Он переправил мое письмо актрисе из своего фильма, и она общалась со мной вместо него, чтобы я больше не писал ему. Мне казалось, между письмами прошло два с половиной года, а оказалось - несколько недель».
Его семья в Лондоне, и «я пытался помочь моей семье обрести покой. И так я, кажется, нашёл и новый уровень покоя для себя. Это главное».
Я спрашиваю, привычно ли ему быть источником покоя для семьи, Паттинсон смеётся.
«Нет. Я льщу себе тем, что являюсь таким семейным терапевтом».
GQ: «Они платят тебе?»
«Никогда не знаешь заранее». - Он снова смеётся. - «Я думаю, мой секрет в том, чтобы говорить с ними до изнеможения. У них нет сил расстраиваться потом. Такая терапия доведения до ручки».
GQ: «Это твой дар, да? Писать людям снова и снова?»
«А когда меня ловят, я говорю: «О Боже, не может быть!» Отрицаю все».
Внезапно Паттинсон не смеётся больше. Он поднимает глаза, опускает их, тяжело вздохнув.
«Да», - говорит он. «Я думаю... все думают... это тяжелое время».
