В «Маяке» Роберт Паттинсон и Уиллем Дефо играют уникальный сумасшедший спектакль.
На наш взгляд, морское безумие Роберта Эггерса - победитель Канн
Если и есть хоть какая-то правда в том, что некоторые животные могут предугадывать стихийные бедствия, то стая галдящих чаек в опасно увлекательном «Маяке» Роберта Эггерса должна быстро навести зрителей на мысль о бунте, что вот-вот разразится.
Гроза собирается, и на небе, и на земле; а двое раздраженных мужчин заперты на уединенном острове с маяком, за которым они должны присматривать.
В изысканном и изящно сочетающем в себе (в почти равных дозах) картины ужаса и фарса фильме Роберта Эггерса есть много пищи для размышлений.
Но пища - это именно то, чего не хватает Эфраиму Уинслоу Роберта Паттинсона. Новичок под крылом ветерана «wikie», Томаса Уэйка (бородатого и похожего на пирата Уиллема Дефо) - голоден, грязен и мучительно ревнив; его обязанности ограничены темными и грязными углами, еще больше омраченными монополией его наставника на сверкающую вершину.
«Свет - мой», насмехается Уэйк.
Сложно не заметить, что оба мужчины физически несовершенны, как застывшие марионетки; а грязь, впечатавшаяся в их острые как бритва черты, отражается в каждом из них как в зеркале. Как люди, с которыми можно было бы пообщаться, они одинаково ужасны.
Уэйк принадлежит к породе старомодных мерменов, издающих грубые звуки и запахи; он не стесняется орать на своего нового работника, выражая свое право на недовольство, и используя при этом заковыристые обороты устаревшего диалекта. Дефо наслаждается этим, как какой-то безудержный ребенок, запертый в теле морщинистого покровителя, в равной степени дурашливый и поэтичный.
В то же время, насколько волнующе наблюдать, как Роберт Паттинсон в этой своей роли легко превращается в одного из лучших актеров нашего поколения.
Тело Эфраима сияет, а лицо темнеет, по мере того как одиночество делает свое дело, и Паттинсон восторженно наслаждается внутренним распадом своего персонажа. Его горечь ликующа и вместе с тем по-настоящему страшна, потому что в арсенале у новичка есть жадность и злобная развратность; он молниеносно управляет эмоциями - и никогда себя не сдерживает.
«Маяк» стартует от этих двух точек начала координат, и Эггерс (вместе со своим братом и соавтором, Максом) сплетает «водонепроницаемую» историю, наполняя её мифологией, фантазиями и даже странным сценарием сексуального кошмара. Слишком легко назвать его фильмом ужасов; и он слишком откровенен, чтобы зарываться в семантике умопомрачительных странностей этого фильма. На этой стороне моря никогда не бывает скучно.
Богатый черно-белый дизайн фильма, рисующий бархатисто-серый туман и измазанную углем кожу, сознательно возвращает нас к ранним немым фильмам (также как это делает театральный язык тела актеров), в то время как его настроение колеблется от суровости немецкого экспрессионизма до медленно нарастающего напряжения дебютной «Ведьмы». Но затем, путешествие вверх, к свету, оборачивается падением в ад, и потоки ужаса, абсурда, сквернословия и поэтического экзистенциализма поглощают всю историю. Это веселье сводит с ума, делая конечный продукт абсолютно запредельным.
Одиночное заключение заставляет людей делать отчаянные вещи. По мере того как Эфраим и Томас сближаются, проблемы сохранения здравомыслия и вопросы превосходства становятся все более сложными, и надо всем этим царит боязнь замкнутого пространства.
«Маяк» своей игривостью иногда напоминает искаженную детскую песенку, но жить он будет, несомненно, намного дольше. Остальным фильмам этого года придется из кожи вон лезть, чтобы попытаться конкурировать с великолепием этой страшной, потной, ошеломительной сенсации.
Перевод: Lovely, специально для only-r.com
|
