Известный кинорежиссер и ее муза о «последней тюрьме», эластичности языка и их путешествии в космическое пространство «High Life».
Клэр Дени, известный культовый 72-летний режиссер, родилась в Париже, но росла и воспитывалась в колониальной французской Африке. Ее отец, гражданский служащий, перевез семью из Камеруна во французский Сомалиленд, а затем в Сенегал, и те впечатления сильно повлияли на ее работы, что наиболее заметно в фильмах «Шоколад» (1988) и «Белый материал (2009). Дени сначала изучала экономику, но затем перешла на курсы в знаменитой французской киношколе IDHEC. После окончания учебы она нашла работу помощником режиссера у своих коллег по «Вне закона» (1986) Джима Джармуша и «Небо над берлином» (1987) Вима Вендерса
С тех пор Дени поставляла фильмы с постоянной частотой. Ее скользкая эстетика, примененная к фильмам ужасов, таким как «Что ни день, то неприятности» (2001) и темным триллерам, как например «Незваный гость» (2004), порождает бесконечные расшифровки и мучительные анализы. Несмотря на то, что есть связующие нити - например, у нее есть любимые актеры - точно определить ее кинематографический голос по-прежнему трудно. Она обладает невыносимо сингулярным голосом, результат которого непредсказуем и часто бескомпромиссно жесток. Чтобы добавить сумбура ее последний фильм «High Life» - первый на английском языке - странное, сюрреалистическое и неразборчивое путешествие в космос, с Робертом Паттинсоном в главной роли Монте и с участием группы преступников, которые обмануты присоединением к космической миссии в обмен на их свободу.
В преддверии выхода фильма в 2019 году через A24 Дени и Паттинсон были готовы поделиться некоторыми соображениями. Светская жизнь является частью главного списка кандидатов этого года на Нью-Йоркском кинофестивале.
56-й Нью-Йоркский кинофестиваль проходит с 28 сентября по 14 октября.
Ваши фильмы, как правило, очень конкретно расположены на Земле. Действие этого фильма почти полностью происходит на космическом корабле в космосе. Что вы собирались исследовать с «High Life»?
Клэр Дени: Честно говоря, должна сказать, что самое главное, что происходит между персонажами и космосом, это ситуация: это камера смертников. Эти люди навсегда вместе, пока не умрут. Нет никакой надежды сбежать, на что можно рассчитывать, если ты в колонии или в тюрьме. Здесь - это за пределами Солнечной системы и это так далеко, что время на Земле не их время. Я не ученый, но немного я узнала. Я думаю, что была важна тюрьма, а не пространство. Это последняя тюрьма, если можно так выразиться. Люди говорят, что это научно-фантастический фильм, но я не знаю. Я не уверена насчет этого.
Этот фильм снимался несколько лет. Вы на самом деле сделали еще один фильм [«Впусти солнце»], пока это происходило. Так как Роберт тоже здесь, может быть, вы могли бы поговорить о…
Клэр: Похоже на то, что он частично не здесь. [Смеется]
Вы изначально предполагали более пожилого персонажа для этой истории, не так ли?
Клэр: Да, но ужасно было бы сказать, что Роберт не подходил на эту роль. Возможно, он был создан для неё с первой минуты, но отсрочка помогла мне осознать, что он - нечто намного лучшее, чем мое видение немолодого, уставшего от жизни человека, мечтающего лишь о смерти. Роберт привнёс нечто, чего я не ожидала. Я побаивалась его, если честно. Не молодости, а именно этой красоты. Он был слишком роскошен. И я сказала себе: «Мне нужно осознать это и не бояться его харизмы».
Роберт, хочешь что-нибудь добавить?
Роберт Паттинсон: Не бойся. [Смеется]
Клэр: Ты не осознаешь, но для меня ты олицетворение харизматичного человека.
Когда ты впервые открыл для себя фильмы Клэр?
Роберт: Думаю, я видел белый материал в 2010 или 2011 году по TV. Я стал преследовать ее. Потребовалось около трех или, может быть, четырех лет, чтобы встретиться.
Клэр: Этот фильм должен был быть на английском. Было бы забавно, если бы они говорили по-французски в космосе. Было бы смешно. Нужен либо английский, либо русский, понимаете?
Джулиетт Бинош пришла в проект довольно поздно, я думаю. Эта роль была адаптирована под нее?
Клэр: Мы только что закончили другой фильм [«Впусти солнце»]. Я встречалась с Патрисией Аркетт в Лос-Анджелесе, и она должна была стать врачом, но ей не подошли даты съемок. Она также ждала в течение трех лет. Жульет была в Каннах и сказала: «Почему не я?» Но, по-хорошему, знаете? Я знала, что мои продюсеры были бы очень рады, если бы она была в фильме. Я также опасалась ставить Роберта на роль с ней, потому что, конечно, знала, что они работали вместе в «Космополисе» Дэвида Кроненберга - великом фильме. Вот почему я дала ей длинные, заплетенные в косы волосы.
В основе «High Life» лежат отношения отца и дочери, которые вы ранее исследовали в «35 стопок рома», а также говорили об этом в контексте Ясудзиро Одзу.
Клэр: Когда я смотрела «Позднюю весну» Одзу, это было похоже на историю моих мамы и дедушки. Я посмотрела ее, может быть, раз 20. Я даже приводила свою мать смотреть. Это было очень похоже на их собственную историю. Они были такими: так отчаянно хотели разойтись. Но в том фильме все было по-другому, потому что я думала, что это может быть табу. Конечно, динамика отца и дочери сложна. Мне не нужно проходить через это здесь, но это то, что остро ощущается. В начале, когда он один, Монте думает: «Лучше всего для меня было бы прыгнуть - и умереть». Но затем он не может этого сделать. Он несет ответственность за своего ребенка. Они будут оставаться вместе, пока он не поймет, что дальше будет сложнее.
Роберт, ты провел много экранного времени с ребенком. Как это повлияло на ваш процесс?
Роберт: Она полностью изменила мой план работы. Он (Монте) находится под страшным давлением, и предполагалось, что этот груз распространится и на его дочь и усилит их отношения. Но я смог быть лишь очень нежным с ребёнком. Я планировал быть строже, более странным, но это стало невозможным. Смягчило всю игру. Говорят же: «Не работайте с детьми и животными». Но я считаю, это делает все естественно проще. С младенцем у вас есть неиссякаемый фонтан вдохновения. Нужно лишь реагировать и действовать инстинктивно.
Клэр: Думаю, то же самое было и со мной. Что-то случилось с появлением Скарлет - этой маленькой девочкой, которую мы выбрали в актерский состав. Я имею в виду, на самом деле она не проходила отбор. Мы бы не стали навязывать это чьей-то маленькой дочери для фильма. Но мы знали, что она дочь друга Роберта, а я тогда была в отчаянии. Ребенок, который у нас был изначально - я не была готова снимать с этим ребенком, и я понимала, что Роберт чувствовал то же самое. Мы позвонили другу Роберта посреди ночи: «Попроси его срочно приехать. Спасти нас».
Роберт : «Нам срочно нужен ребенок!»
Клэр : «С мамой, чтобы занималась кормлением».
Роберт: С первоначальным ребенком, который у нас был, это был бы совсем другой фильм. Как только я брал ее, она без конца кричала. Это был совсем другой ребенок.
Клэр: Помню, я подумала: «Я не могу снимать с этим ребенком». Это был не плохой ребенок, но в постановке нужны были близнецы. Это не очень хорошая идея. Близнецы могут вести себя по-разному. Их нельзя разделять, потому что они будут неспокойны. Это было сумасшедшее решение. Ладно, хватит об этом.
Как вы концептуализировали корабль в фильме, в том числе так называемый «fuck box» и садовую зону, которые, очевидно, очень важны? Это поразительно низкотехнологично в некотором смысле.
Клэр: Когда я писала сценарий, в середине был коридор, опоясанный камерами. Это было очень важно – чтобы походило на тюрьму. Сад всегда был первым изображением фильма в сценарии. Так называемый «fuck box» также имел значение. Концепция вечного пребывания в тюрьме, сад и этот «box» - это выживание, понимаете? Сад олицетворяет Землю, хотя они знают, что к тому времени она уже не существует. Мы тренировались в Европейском космическом центре, где тренируются настоящие космонавты. Мы побывали везде, и их компьютеры выглядят так, будто они из 80-х. Я спросила, почему, и они ответили «Нет ничего лучше», потому что технологии 80-х очень прочные. Я подумала: «Вау, это замечательно». С арт-директором мы создали такие же.
Роберт, какую подготовку к этой роли ты прошел?
Роберт: Я был привязан к этому так долго и думал об этом очень долго. Я закончил тем, что встретился с командой Клэр в Париже. Я помню твою речь про Йена Кертиса. Я пытался привнести Йена Кертиса в этот процесс. Помню, как подумал «Как я интерпретирую Йена Кертиса в этом персонаже?» Клэр такая: «Нет, нет, это не о нем…». Для меня это как сделать что-то из воздуха, так что это не буквальная интерпретация чего-то. Я не собирался об этом думать, но мне действительно понравилось. Я помню, как говорил Жульет «Я не знаю, что я делаю». Затем я посетил музей в Кельне, когда мы были в двух неделях от съемок, и по какой-то причине та слегка абстрактная скульптура женщины, кормящей грудью, дала ощущение чего-то – формы и идеи использования вашего тела. Я никогда не делал этого раньше, но мне всегда нравилось читать о том, как это работает. Я пытался представить, как я могу войти в этот мир и научиться так использовать свое тело. Я поделился фотографией скульптуры с Клэр, и она сказала, «Да, это оно». Забавно, что вы можете использовать абстрактную скульптуру, которая не имеет ничего общего с фильмом, чтобы найти персонажа, и, без вопросов, режиссер сказал: «Ты прав». Большинство режиссеров сказали бы: «О чем ты говоришь? Ты должен объяснить мне это». Иметь такую «стенографию» и уметь мыслить немного абстрактно, дело не в подготовке, а в определенном типе мышления и возможности делать это – в этом было отличие для меня.
Клэр: Было безумием говорить это Роберту про Иэна Кертиса, но была странная связь: молодой парень, который внезапно стал знаменитым, но таким одиноким в каждом его образе, которые я видела. И это было в его пении. Мир не был ему другом. Несмотря на то, что он любил свою жену, он был окружен неприятностями и врагами. Боль была в его теле и в его движениях. В нем было что-то от юного монаха. Конечно, я не хотела, чтобы Роберт подходил к Монте с точки зрения молодого священника, но для меня это был образ молодого рыцаря из Средневековья в современном мире. Вот что я имела в виду.
Вы снова работали со Стюартом Стейплсом над музыкой. Он отвечал за трек, который мы слышим в заключительных титрах, когда поет Роберт. Как вы к этому относитесь?
Клэр: Он сделал это самостоятельно. Стюарт - очень скрытный человек. Его английский такой, что я с трудом понимаю, что он говорит, и мой английский такой, что вы, вероятно, не понимаете, что я говорю. Но мы узнали друг друга много лет назад. Мы говорим: «Да, да, да», понимаете? Я знаю, что в промежутке, когда он говорит, есть что-то, чего я не понимаю, но в случае музыки или песни мы это понимаем. Я помню, как сказала: «Я звонила тебе вчера, а тебя не было дома», а он говорит: «Я был в Лондоне, записывал песню с Робертом». Песню с Робертом? Отлично… Я знаю, что он хотел сделать эту песню. Он сделал ее по-своему. Он, вероятно, делится многими вещами в песне, но он не хочет говорить, чем именно.
Роберт: Было очень приятно записываться с ним (Стюартом Стэйплсом). Я никогда раньше не записывал в профессиональной студии. Он напел демо, и я пытался просто имитировать его голос. Он сказал: «Пой по-своему», но я хотел сделать все именно так, как он [Смеётся]. Я прослушивал песню слово за словом, снова и снова слушая его голос.
Клэр: Я была так довольна песней. Странно быть понятым кем-то, не говоря так много или не объясняя так хорошо. Это очень странно.
Я помню, что автор Зэди Смит когда-то была прикреплена, чтобы помочь со сценарием «High Life», но затем она покинула проект. Не могли бы вы рассказать, что тогда произошло?
Клэр: Мой продюсер хотел, чтобы я встретилась с ней. Это было правильно, потому что мы написали это на французском языке, и я не хотела перевода. Я хотела поговорить с кем-то, кто говорит по-американски, чтобы я могла принять решение о диалоге, понимаете? Перевод диалогов с французского на английский язык никогда не работает. Мой продюсер и я познакомились с Зэди и ее мужем Ником Лаэрдом - она хотела разделить с ним работу - в Лондоне. Это очень глупо, но я была впечатлена ее красотой. Она красавица и наполовину из Карибов. Я подумала: “Да!” Я была восхищена этим. Но когда мы приступили к работе, мы были так противоположны во всех идеях. Не было ни слова, в котором мы могли бы сойтись. Речь идет о видении. Все как хочет она, а она хотела, чтобы люди с корабля вернулись на Землю. «Идут домой», - продолжала она говорить мне. Я спрашивала: "Какой, на фиг «домой»?» Там никого нет в живых, понимаете? Это не ее вина, но это была ее навязчивая идея. Она говорила «У меня новое название. Как насчет «New Life?» Новая Жизнь! Это вовсе не новая жизнь. Я, правда, пыталась. Честно пыталась. Но иногда люди по-разному воспринимают мир. Я читала ее книги на французском и английском, и я знаю почему. Мы находимся на одной планете, но не живем одинаковой жизнью. Это точно. Это странная идея возвращения домой, может быть, потому что я родилась далеко от дома. Я никогда в жизни такого не испытывала. Возвращение домой - это концепция фильма. Это Николас Рей. Николас Рэй действительно отчаялся, так что я понимаю.
Как сейчас ты выбираешь проекты, Роберт?
Роберт : В общем, все просто. Я люблю то, что делает режиссёр. Мало что задело меня так, как работы Клер. Я только закончил кое-что, что сильно повлияло на меня, и захотел продолжить работу с подобными людьми. Я сам иду навстречу тем, кем восхищаюсь: «Я действительно хочу быть частью этого. Я не знаю ничего о проекте, но если вы хотите хоть что-то делать со мной, когда бы то ни было в будущем - я доступен». [Смеётся] Очевидно, что это сработало так, как я себе представлял. Я смотрел фильмы Клер и видел, как ее актеры приобретают некую раскованность и становятся своими героями. Это те процессы, которыми я одержим. Это то, чего у меня и моего тела нет. Поэтому я использую фильмы как своего рода терапию. Все надеюсь: «Это случилось с другими, случится и со мной». Все началось с Кроненберга и «Космополиса». Мне очень понравился сценарий, но я так боялся говорить с ним, потому что не знал, как говорить о роли академическим, интеллектуальным языком. Я чуть ли не со своим агентом обсуждал, пытаясь представить, как выкрутиться даже в телефонном разговоре с Дэвидом. Я так боялся осрамиться по телефону. Когда меня, наконец, обманом заставили поговорить с ним об этом, я такой: «Мне очень жаль, Дэвид. Я действительно, честно не знаю, что это. Я не знаю, как это сделать». А он говорит: «Да, я тоже. Понятия не имею, о чем идет речь. Но звучит пикантно, правда?» Фактически, в каждой работе, которую я делал с этого момента, я говорил режиссеру в начале: «Я понятия не имею, что я делаю. Я не знаю, как себя вести. Я не знаю, что это за роль.» Я буквально просто выбросаю кости как в верю-не-верю. У меня примерно одно из шести попаданий. Наверное, поэтому я не снимаюсь в коммерческих фильмах или корпоративных комедиях. Я не знаю, что я делаю. К сожалению.
Клэр: Я хочу сказать кое-что о Роберте. У него есть противоположные стороны, и это здорово. От начала до конца, всегда есть что-то скрытое. Он не отдает всего. Кое-что остается за лицом, под кожей - внутри. Дело не в том, что он сопротивляется режиссуре. Это, я бы сказала, уже существует, что, вероятно, также видит и Кроненберг. Для меня это очевидно. Я была совершенно поражена. Я застенчива, и в первый день съемок приближаться к актеру или актрисе с камерой совсем нелегко. Я знала, что эта его тайна поможет мне подобраться ближе.
Большое спасибо за перевод: irina_vingurt и Marishka
|
