Увы, больше никаких «РПатц». С выходом в кинотеатрах своего первого после Сумеречной саги фильма, Роберт Паттинсон поговорил с Сэтом Кларком о сокрушительном волнении, борьбе со своим вампирским прошлым и почему слава превратила его в отшельника.
После последних «Сумерек», РПатц (хотя мы и должны перестать называть его так) отказался от своей известности, расстался с Кристен Стюарт и работает с такими обожаемыми студентами всех киношкол режиссерами как Дэвид Кроненберг, Вернер Херцог и, вскоре, мы на это очень надеемся, Хармони Корином (который пишет фильм для него). И это приносит свои плоды. «Ребенок может играть», такой вердикт вынес один из кинокритиков, говоря о карьеро-определяющей роли Паттинсона в «Ровере», пост-апокалиптическом австралийском дорожном фильме. Паттинсон играет Рэя, заикающуюся, разукрашенную татуировками беспокойную душу, которую собственный брат бросил умирать в глубинке Австралии.
Неужели непрерывное вмешательство папарацци в вашу жизнь, которое пришло с «Сумерками», не отвратило вас от актерства?
Нет. Актерство это то, что вы можете контролировать. Если вы сдаетесь, тогда вы всего лишь пешка в чужой игре. Но я определенно стал отшельником. Я ненавижу, когда меня фотографируют. Так что моя жизнь стала намного ограниченней. Я могу отправиться только в места, где есть подземная парковка. Это звучит глупо. Но это значит, что в таком случае мне не придется переживать это беспокойство.
Кира Найтли рассказывала о том, что папарацци пытались подраться с ее братом, чтобы добиться хоть бы какой-то реакции. У вас был подобный опыт?
Это немного пугает. Если вы выходите на улицу и немного выпили, тогда в силу вступает закон больших чисел… это всего лишь вопрос времени, когда вы ударите кого-то, а они заработают на этом деньги. Вот почему я не могу жить в Лондоне. Хотя мне бы хотелось жить здесь, но это не важно. Снаружи вашего дома всегда будут толпиться люди. В ЛА я переехал в охраняемый поселок.
Режиссер вашего нового фильма «Ровер» Дэвид Мишо сказал, что больше всего он беспокоился, чтобы его актеры не умерли в 45-градусную жару в австралийской пустыне. Было ли все так плохо?
Нет! Все постоянно продолжают спрашивать, насколько были ужасными условия. Но на самом деле было довольно мило. Мне понравилось. Пейзажи удивительные и прекрасные. Город находился в девяти часах пути от Аделаиды в пустыне. Здесь не было чем заняться. Только один паб. Вот какими были условия. Я буквально питался хлебом и соусом для барбекю на протяжении этих шести недель, каждый день.
У вас было прослушивание?
Да. Моя главная проблема в актерстве – парализующий страх, особенно на прослушиваниях. Со времен «Сумерек» я пытался избегать их; возможно, я прошел через три прослушивания. Одна только мысль о том, что мне нужно бороться за роль уже слишком для меня. Но Дэвид дал мне эти 45 минут, чтобы перебороть свои неврозы, прежде чем мы начали. Я успокоился после первого часа.
В фильме вообще есть женщины? Это какой-то фильм одних мужчин.
Там вообще нигде нет женщин! Но во всех этих шахтерских городках, или в Канаде на нефтяных платформах, там буквально нет ни одной женщины. И само это окружение становится довольно странным, поскольку парни просто сходят с ума.
Кто-то недавно описал вас как «пугающе нормальный». Кажется ли это верным сейчас?
Это что, полу-оскорбление? «Пугающе нормальный» - это же отстойно!
Думаю, они имели в виду, что слава не превратила вас в монстра.
Что ж, я погрузился в «Сумерки» с головой, так что я всегда немного насторожено относился к этому. И вы начинаете немного бояться, что потеряете себя, так что хватаетесь за определенные аспекты вашей жизни. Я ухватился за действительно хороших друзей, с которыми вырос. Думаю, те люди, которые действительно потерялись во всем этом – это люди, у которых друзья - это те люди, с которыми они познакомились, став знаменитыми. А это уже совершенно другой тип друзей.
Перевод: Тео.
