Британец и идол подростков рассказал «LWLies» о своей работе над «Ровером» и его быстрой трансформации в актера, который всегда готов испытать себя.
Звездная сила Роберта Паттинсона все еще сияет по всему земному шару, но все, чего хочет он – это сниматься в интересных арт-хаусных фильмах. «Ровер» Дэвида Мишо идеально подходит под это описание. Паттинсон сыграл вместе с Гаем Пирсом в фильме, который показывает нам человеческие отношения в насильственном мире пост-апокалиптической Австралии. Мы поговорили с ним на Каннском кинофестивале, где он также представлял «Звездную карту» Дэвида Кроненберга.
Дэвид Мишо сказал, что в центре «Ровера» очень сердитый мужчина – под которым он подразумевал себя. Какие эмоции вы увидели в этом проекте, и какие эмоции, по-вашему, он должен вызывать?
Он определенно вызывает много страха и тревоги, но это проект о героях, вот что я увидел в нем с самого начала. Первое, с чем я немедленно почувствовал связь – чистая стилистика. Мне понравилась чистота написания и эти ситуации, которые были настолько серьезны. Он был настолько оригинален, даже в том, как выглядел на страницах.
Что заинтересовало вас в Рэе, когда вы впервые прочли о нем?
Я подумал, что читать подобный проект было довольно интересно, на самом деле вы не можете точно сказать, действительно ли этот парень умственно отсталый или нет. Я спрашивал Дэвида вначале на прослушиваниях, отсталый он или нет, и он такой: «Я не знаю. Может быть», а затем мы поняли, что он просто был кем-то, над кем постоянно издевались или тем, кому говорили, что он умственно отсталый всю его жизнь, но дело скорее связано с его уверенностью в себе. Он действительно застенчивый и люди вокруг него, его семья, были грубы и набрасывались на него всю его жизнь, и поэтому он решил, что не может ничего решать сам. Он даже никогда не пытался думать за себя или говорить от своего имени или еще что-то. Это было интересно, единственный раз, когда он стал самим собой, это когда ужасный человек заставил его.
Все начинается с того, что он вроде как последний мирный человек, оставшийся в живых, и все это меняется.
Я не думаю, что он действительно понимает, что происходит. Думаю, вы не можете никого заставить быть кем-то другим. Эрик пытался сделать Рэя более похожим на себя. Думаю, Рэй вроде даже становится немного таким, как Эрик в конце. Он вынужден быть тем, кем не является, даже хотя это и выходит за пределы его зоны комфорта. Он стал лучше. Он может постоять за себя намного лучше, но все же это странный путь, ведущий в никуда. И я думаю, что Эрик оглядывается на то, что он сделал. Он создал монстра и может увидеть самого себя в этот раз, видеть в этом свое отражение.
С Рэем мне стала интересна эта динамика, где муж бьет свою жену, а жена продолжает возвращаться. И чем хуже ведет себя муж, тем больше думает жена, он любит ее. Мне понравилось передавать это в отношениях Эрика и Рэя. Мне продолжает казаться, что в действительности я не видел этого в фильме. Я отчасти смотрел на это как на историю любви. Здесь были сцены, где я вроде как пытался флиртовать с Гаем.
Поддался ли он на ваш флирт?
Он даже не догадывался об этом. Как и Дэвид. Где-то на середине съемок я сказал: «Знаете, я играю это как любовную историю?». В одной сцене, где он пинает меня, я пытаюсь положить руку ему на поясницу… Но эту сцену вырезали из фильма.
У Рэя очень примечательные вокальные и физические данные. Это была ваша идея или что-то, что предложил вам Дэвид?
Я вроде как делал это раньше. Это немного основано на моем кузене, а также том крайнем дискомфорте, который я испытывал сам. Рэй провел всю свою жизнь, пытаясь спрятаться, даже внутри самого себя. Он не хочет, чтобы кто-то в действительности слышал его. Я представлял себе таких маленьких, немного раздражающих собачек, которых люди пинают на протяжении всех их жизней. Но они продолжают следовать за этими людьми. Он совершенно не злится из-за этого. Он такой себе пассивный, управляемый другими ребенок.
Я читал, что Гай Пирс сказал, что на съемочной площадке была очень тяжелая атмосфера.
Серьезно?
Ваш опыт был не таким?
Нет, я думал, что это было действительно весело. Это было так расслабляюще. Играть роль, когда у вас нет никаких ограничений. Вы просто приходите на площадку и понятия не имеете, что будете делать каждый день. Вы можете быть свободным.
Так значит вас веселит такое пост-апокалиптическое виденье будущего?
Это было действительно весело. Просто быть в центре нигде. Так съемочная команда оставалась в том же месте, а обычно так никогда не бывает. Как актер, вы обычно отправляетесь в незнакомый город, но все другие-то живут здесь, так что они уходят домой, а вы возвращаетесь в свой отель и это отстойно, поскольку я не мог нормально пообщаться ни с кем. Сейчас же было удивительно. Это было действительно весело. Я отлично провел время.
Где бы оказался процесс съемок этого фильма, если бы вы оценивали его, сравнивая со всеми другими вашими проектами?
Очень, очень близко к вершине.
А что выше?
Вероятно, первый фильм, в котором я снялся. Мне было 16 или 17. Они дали мне собственную квартиру и тому подобное. Съемки проходили в Кейптауне. Наверное, вот почему я все еще играю. Это смешно. Как так получилось?
Как вам подобный опыт, круговорот СМИ, в котором вам приходится участвовать, будучи актером?
Это так странно. Я просто чувствую себя отстраненным в какой-то мере. Это действительно странно. Особенно здесь, в Каннах, поскольку я всегда с похмелья. Прошлой ночью была премьера «Звездной карты» и мы отправились на афте-пати. Я забываю, что должен работать. Вчера я целый день давал интервью и буквально не могу вспомнить ни единого слова. Я начинаю паниковать в конце предложения и думаю: «Я не могу вспомнить ни слова».
Должно быть это странно, постоянно чувствовать все эти ожидания.
Я знаю! На пресс-конференции «Звездой карты» все говорили так точно. А я издавал какие-то звуки в стиле де Ниро, когда он дает интервью. Я не могу думать достаточно быстро. Мне нужен план моих ответов. Это удивительно, насколько точно формулируют ответы большинство актеров. Ивэну [Бёрду] всего 13 и я думаю: «Как ты отвечаешь? Это ведь твое первое в жизни интервью!».
Может быть, помогает то, что он новичок.
Я понял, что у меня действительно было много веселья в начале всех этих интервью. Я не понимал, что кто-то действительно будет читать их, что у них могут быть какие-то последствия! Вы, в основном, пытаетесь шутить. А затем вы понимаете, что люди помнят это, что все это записано и они спрашивают вас об этом после, и со временем вы начинаете закрываться.
Также вы в действительности не хотите, чтобы люди знали, кто вы. Это самое худшее, что может случиться с актером. Дело даже не в том, что они знают кто вы. Вы просто говорите достаточно, чтобы заставить людей думать, будто вы принадлежите определенному типу людей. Когда я только начал, у меня было так много проблем с людьми, которые думали: «Ох, он просто еще один англичанин из частной школы». Никто не хотел дать мне какие-то другие роли из-за этого. Теперь люди больше не думают, что я англичанин. Вот каков багаж «Сумерек» и я только начинаю выбираться из этого. Но это странно. Это забавно, как все меняются. Я был где-то четыре года для публики одним определенным человеком.
Вы проделали замечательную работу, чтобы изменить это восприятие. Я искал, что же у вас дальше и увидел проект Вернера Херцога. Он снимал ваш фильм в этой экстраординарной монотонности?
Да, это смешно! Это безумие, потому что он написал этот сценарий, а это один из самых сложных сценариев, что я когда-либо читал. У меня здесь маленькая роль. Я помню свою первую сцену с Николь Кидман, это было что-то о политической ситуации в Турции. Вернер подошел и сказал: «Эта реплика – шутка! Произноси ее как шутку!». И я такой: «Что?! О чем вы говорите?». А затем он просто уходит, говоря: «Это смешно, это смешно». Николь говорит: «Удачи». Но Вернер замечательный. Он именно такой, как вы ожидаете. Он снял столько замечательных историй. На каждую тему у него есть собственная история.
У него также есть эта черта экзистенционального осознания того, что он делает и это довольно успокаивающее. Я не знаю, для вас это было успокаивающим?
Он до безумия уверен. Думаю, вот откуда идет его креативность. Он на 100% верит в себя, и этим немного похож на Дэвида Кроненберга. Так что вы чувствуете себя прекрасно, говоря: «Да, я сделаю все, что вы скажете».
Что потребовалось от вас, чтобы перейти от супер-прибыльного блокбастера к арт-хаусным фильмам?
Понадобилось довольно много времени. «Космополис» в действительности все изменил. Я практически пытаюсь воссоздать свою полку с DVD с тех времен, когда мне было 17. Я составил свой список из 20 режиссеров.
Да вы что?!
Я вычеркнул уже где-то девять из них за последние два года! С кем еще я хочу поработать? С Полом Томасом Андерсоном, поскольку все хотят поработать с ним. Жаком Одиаром. Альфонсо Куароном. Я хочу сняться в фильме Годара. Я поработаю с Хармони Корином, Джеймсом Грэем, Оливье Ассайасом и Джеймсом Маршем.
Вы также размяли свои вокальные мышцы в «Ровере». Собираетесь ли вы выпустить собственную версию «Pretty Girl Rock»?
Я никогда не слышал эту песню до того, как Дэвид проиграл ее для меня. Мне понравилось, что Рэй будет знать все слова этой песни. Один из самых смущающих аспектов этого – сидеть и слушать ее постоянно. Я так плохо запоминаю слова, что мне пришлось постоянно включать ее в своем номере. Хотя она цепляется. Но да. Я определенно собираюсь выпустить кавер-версию.
Какую роль музыка играет в вашей жизни?
Не такую важную, как раньше. Сейчас у меня период застоя в музыке и я не знаю почему. Недавно я нашел несколько новых исполнителей, но это странно, насколько неожиданно вы можете прекратить слушать музыку в какой-то момент. Я не знаю. Я пытаюсь вернуться в нее. Я привык всегда слушать музыку, когда нахожусь на съемочной площадке и использую ее как вдохновение, но сейчас я просто не могу. Сейчас я просто слушаю рэп все время.
Что вам нравится в фильмах?
Когда я впервые понял, что действительно хочу быть частью этой индустрии, я помню как – и это очень, очень расплывчатый ответ, и я даже не знаю, зачем я вам это говорю – я помню, как смотрел «Пролетая над гнездом кукушки» и по какой-то причине захотел быть этим персонажем. Он вдохновил меня. Притворяться кем-то, это придает вам уверенности, даже если это ложная уверенность и всего лишь на секунду, но я думаю, она остается с вами и после. Я помню, как смотрел этот фильм, а также «Заводной апельсин» и они оба заставили меня захотеть играть. Я был невероятно стеснительным, когда был ребенком. Именно этот фильм по какой-то странной причине заставил меня одеться как Рэндл Макмёрфи. Фильмы - самые лучшие инструменты массового образования. О нет, у меня точно жуткое похмелье…
Сайт Little White Lies опубликовал интервью Роберта для своего издания. Номер журнала посвященный "Роверу" можно прочесть здесь
Перевод: Тео.
