Двумя фильмами в Каннах – «Звездная карта» Дэвида Кроненберга (21 мая) и «Ровер» Давида Мишо (4 июня) Роберт
Паттинсон в очередной раз доказывает, что его сильная игра в «Космополисе» была
лишь первым шагом. Эксклюзивная встреча с актером в самый разгар его
метаморфозы.
14 апреля, 2014.
Прошло четырнадцать минут с того момента, как Роберт Паттинсон скрылся в одной из комнат этого
огромного помещения, переоборудованного для фотосессии, чтобы загримироваться.
Когда он, наконец, появился, его лицо было покрыто черной и белой краской,
которая через несколько секунд сотрется, когда мы закончим выливать литры воды
и Gatorade (разновидность энергетического напитка) на его лицо. Совершенно
очевидно, что кумиров подростков из сумеречной саги исчез окончательно. На его
месте остался актер, который все больше и больше увлекает, художник – он тот,
кто придумывал различные постановки для фотосессии с фотографом Дэниэлом
Левиттом – чья фильмография начинает серьезно впечатлять. В начале года он снялся у Вернера Херцога в «Королеве пустыни» и у Антона Корбейна в фильме «Жизнь», к чему он
скоро добавит работы с Хармони Корином и Джеймсом Греем («Затерянный город Z»). После премьеры «Космополиса»здесь в 2012 он возвращается в Канны с двумя фильмами: «Звездная карта», фильм, который
знаменует его воссоединение с Дэвидом Кроненбергом, и «Ровер» новый
художественный полнометражный фильм австралийского необыкновенно талантливого
режиссера Давида Мишо («По волчьим законам» (2011). Вестерн, вызывающий
ожидание, в котором Паттинсон еще более непостижимый, чем когда-либо,
доказывает, что будущее принадлежит ему.
PREMIERE: Два года назад мы оставили тебя на заднем сиденье лимузина в «Космополисе», и сейчас снова мы
обнаруживаем, что ты управляешь машиной в новом фильме Дэвида Кроненберга «Звездная
карта». Он это нарочно сделал?
Роб: Может, мы создадим трилогию о лимузинах. Я не знаю, было ли с его стороны это сознательным решением или
нет.
PREMIERE: В каждом фильме повторяется один аспект, вы спите (играете любовную сцену) с признанными
актрисами, которые уже много всего добились.
Роб: Эта сцена с Джулианной Мур была очень забавной. И встретились мы как раз перед тем моментом, когда должны
были снимать эту сцену.
PREMIERE: Так же было и с Жюльетт Бинош, когда вы снимали сексуальную сцену в «Космополисе». Это у вас новый
способ приветствовать актрис на съемочной площадке?
Роб: Я помню, что виделся с Бинош еще до того, как мы начали снимать эту сцену. Она давала мне совет: «Продолжай
выбирать первоклассные проекты и сниматься в интеллектуальных фильмах». И вдруг
Дэвид говорит: «Начали!», и мы начинаем трахаться в машине как звери. Действительно,
первый класс, именно…(смеется). Вдобавок ко всему было нестерпимо жарко. Я
очень сильно потел, и огромные капли пота стекали по моему лбу. Я спрашивал
себя, не получу ли я сердечный приступ. Каждый раз, когда падала капля, я пытался
не допустить того, чтобы она упала на спину Джулианне. Было смешно. Через некоторое время она повернулась в мою
сторону, взволнованная, и спросила меня: «Ты в порядке? У тебя приступ паники?». Я задыхался, был весь мокрый, в то время как у нее не было ничего подобного.
PREMIERE: Кажется, что вы не из того типа актеров, которые делают свою работу только наполовину.
Роб: Именно. То, что вы видите на экране, это мой собственный пот. На съемках «Ровера» моей проблемой были мухи. Я
никогда не видел ничего подобного. Мы постоянно были испачканы в бутафорской
крови, и как только мы выходили, пятьдесят мух начинали нас окружать. Весь день
напролет, но это не остановило бы (нас).
PREMIERE: Очаровательная сторона австралийской глубинки.
Роб: Мы действительно снимали в глухой провинции. Многие люди, которых вы видите в фильме, были наняты в тот же
день, например, как тот невысокий парень, который продает оружие Гаю Пирсу,
уходит и недовольно ворчит: «Черт! Черт! Черт!». Он на самом деле такой. Там был еще такой парень с безумным лицом, которого мы видим в магазине. Они нашли его, когда
осматривали место. Он пришел в дом, думаю, что он заброшен, и столкнулся лицом
к лицу с этим парнем и его женой, которые были голыми – позже они узнали, что
она была нудисткой.
PREMIERE: Одним из достоинств фильма является его минимализм. Было ли это уже именно так на бумаге?
Роб: Да, это ощущение запустения исходило от сценария, который поразил меня своей «бесплодной» стороной. Фильм
очень оголенный, но ему удается создать свой собственный внеземной мир.
Особенность, которая отчасти напомнила мне о «Космополисе».
PREMIERE: Это фильм действительно ознаменовал перелом в вашей карьере. Когда-то вы сказали нам, что он «придал
вам уверенности». Она все еще продолжает расти?
Роб: Когда снимаешься в блокбастере, ты участвуешь в совместной работе, при этом на самом деле не
знаешь, как делать это. Что касается инди-фильмов, в которых я сейчас
снимаюсь, - это, вероятно, из-за их перспектив - я чувствую, что я буду что-то создавать. Это более ощутимо. В «Ровере»
Давид Мишо позволил мне попробовать много разных вещей, например, вставить
гнилые зубы или побрить затылок, потому что я подумал - это сделает
персонажа более беззащитным, если у него так обнажить затылок.
PREMIERE: «Ровер» кажется новым этапом в вашей карьере. Это так, как и вы себя чувствуете?
Роб: Первый раз, когда я почувствовал, что увидел зрелого человека, посмотрев на себя на экране, был, когда я открыл для себя рекламную кампанию Dior, в которой я снимался в прошлом году. Режиссером был Ромен Гаврас.«Ровер» укрепил это чувство, что продолжалось в течение съемок «Жизни», фильм Антона Корбейна, в котором я снимался. Я думаю, что у меня гораздо больше
уверенности в самом себе и эта каннская конкурсная программа очень помогает.
После неуважительной критики в течение многих лет из – за «Сумерек» мое самомнение
было немного подавлено.
PREMIERE: Вы воспринимаете этот фестиваль как высшую награду?
Роб: Вы даже себе не представляете…это огромное признание. В течение долгого времени я мечтал о
ролях, в действительности не зная, смогу я их сыграть или нет. Сейчас я
чувствую, что готов пойти на риск и взяться за этот выбор.
PREMIERE: Два года назад вы рассказали нам, что отчаянно пытались связаться с Роменом Гаврасом. И вам наконец
удалось сделать это.
Роб: Эта реклама для Dior была единственным способом, что я нашел, чтобы удачно связаться с ним. Я сказал себе:
«Сейчас он все-таки ответит мне». Я чувствовал себя так, словно купил этот
звонок…(смеется).
PREMIERE: Откуда возникла идея сделать вас похожим на молодого Бельмондо?
Роб: От Dior, даже первоначальный замысел был гораздо более сложным. На самом деле по ходу работы мы многое изменили. То, как
Ромен работает со своим оператором, дает очень сильный результат. Вам следует
знать, что на самом деле нам не разрешили снимать ту часть, где я еду в машине
по пляжу. Ромен сделал это в 7 утра, и он не переставал кричать: «Быстрее, мы
теряем свет!». Какой свет?! 7 часов утра! Песок был мокрым, автомобиль увязал в
нем. Итак, мне пришлось ехать со скоростью 100 км/ч с двумя моделями на заднем
сиденье, в то время как Ромен кричал: «Мы теряем свет! Мы теряем свет!». Я никогда
не думал, что окажусь в подобной рекламе, но должен признаться, что это был
действительно положительный опыт .Dior предоставил нам неограниченную свободу, во что сложно поверить.
PREMIERE: Во время нашего последнего интервью вы рассказали, что одним из ваших желаний было желание поработать с режиссером Джеймсом Греем, что и произойдет в ближайшее время (Паттинсон скоро будет играть вместе с Бенедиктом Камбербэтчем в фильме «Затерянный город Z»).
Роб: Они перенесли съемки на январь, опять, я уже немного устал ждать. Это будет происходить в Колумбии, и это будет сумасшествием. И в то же время я могу снять какой-нибудь фильм с Хармони Корином, с которым я мечтал поработать с 17 лет, как и с Джеймсом Греем. Я постоянно спрашиваю его, о чем фильм, но он не хочет мне говорить.
PREMIERE: К своей фильмографии вы недавно прибавили и Вернера Херцога?
Роб: Я совсем не ожидал этого. Это очень маленькая роль, но мне очень понравилось работать с ним. Какой бы ни была тема, у него всегда найдется невероятная история или анекдот, чтобы рассказать. Мы снимали в то время, когда суд над Амандой Нокс (американка обвиняется в убийстве одной из своих соседок по комнате в Италии) возобновился и Херцог сказал нам очень серьезно: «Я видел документы, которые никогда не видела общественность, и я могу вам поручиться, что она виновна» (смеется). Совершенно ясно, что я совсем не поверил ему.
PREMIERE: Вы все еще популярны у папарацци или истерия поутихла?
Роб: Мне гораздо лучше, когда за мной не наблюдают. В прошлый раз, когда я приехал обратно в Лондон, меня ни разу не сфотографировали. Мой лучший друг сказал мне: «в следующий раз, когда тебя будут фотографировать, вспомни этот период времени, когда тебя оставили в покое. Не думай об этом, как о продолжении всех тех лет, в течение которых тебя
фотографировали, а как об отдельном единичном случае». Он прав. Раньше иногда я
сходил с ума, когда меня фотографировали на улицах. Это совсем другое дело,
если ты парень, потому что вторгаются в твою личную жизнь, это также касается
твоей мужественности, что в некотором смысле высмеивается. Ты сталкиваешься
лицом к лицу с парнями, которые фотографируют тебя, совершенно ни о чем не
беспокоясь, и ты ничего не можешь с этим сделать. Были моменты, когда я на
самом деле хотел убить их. Но с той поры я успокоился. Ну, я так думаю, может
быть из-за того, что это стало реже происходить. Самое сложное во всем этом то,
что моя работа - это играть других людей за деньги. Каким образом у тебя получится сделать так, чтобы публика сочла это убедительным, если каждый день твое лицо в желтой прессе, и показано, как я хожу по магазинам и совершаю покупки?
PREMIERE: Итак, получается, ваши покупки доставляют вам на дом?
Роб: Нет, я заказываю пиццу от Domino’s каждый день (смеется).
PREMIERE: Мы часто наблюдаем за тем, как актеры соглашаются на блокбастеры между съемками в независимых проектах, объясняя это тем, что это необходимо, чтобы иметь возможность появляться в более «высокохудожественных» проектах. Что касается вас, то вы,
похоже, решили отказаться от больших студийных фильмов.
Роб: Да, потому что я не верю в эту идею, что вы должны переходить от одного вида к другому. Публику не волнует, снимаешься ли ты в «большом» фильме или «маленьком». Люди просто хотят увидеть тебя в хорошем фильме. Иногда некоторые актеры переходят из одного крупного проекта в другой до тех пор, пока все это не прекращается в один миг. И в этот момент они становятся беспомощными: «Я не понимаю, я соблюдал правила игры». Вот только нет никаких правил. Все может рухнуть в любой момент. В этом случае, если это произойдет со мной, у меня есть преимущество, я всегда могу заработать несколько сотен долларов, подписывая автографы на сумеречных конвенциях (смеется).
PREMIERE: Как вы думаете, много ли времени потребуется Голливуду, чтобы снять ремейк саги?
Роб: Я понятия не имею. Я думаю,что время вампиров закончилось, вы так не думаете? Забавно, несколько дней назад я вспоминал съемки сцены из «Сумерек» с одними людьми. Я думаю, это первая сцена из последнего фильма, когда Белла просыпается и видит Эдварда немного как фантом. Мы снимали в течение месяца в очень холодной Канаде, я был близок к
депрессии, я нашел единственный выход, чтобы почувствовать себя лучше – каждое утро
ходить завтракать в Макдональдс. Спустя четыре таких недели пришло время снимать эту сцену, я был одет в белую рубашку, позади меня шел свет. Когда после этого я просматривал сцену, то заметил, что вы могли увидеть очертания моих жировых складок на талии, которые я только приобрел. Я недавно видел фильм по телевизору, и они все еще там.
PREMIERE: После стольких лет я удивлен, что еще остались смешные истории, которые можно рассказать о «Сумерках».
Роб: Когда я думаю о том, что первый фильм вышел шесть лет назад и что я получил роль в 2007, это кажется мне безумием. Большая часть из 20-25 моих лет жизни была сосредоточена на этом. Когда вышел второй фильм, я понял, что это займет у меня, по крайней мере, лет десять, чтобы снова стать самим собой и двигаться дальше к чему-то другому.
PREMIERE: Два фильма, которые вы собираетесь представить в Каннах, доказывают, что вам потребуется меньше, чем десять лет, чтобы достичь этого…
Роб: Меня действительно очень радует мысль о возвращении на фестиваль. Я бы очень хотел, чтобы все мои фильм были отобраны на фестиваль. На данный момент, последние три фильма, в которых я снялся со времен окончания «Сумерек» были отобраны. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы придерживаться этой цели.
The END.
Перевод: Krasotka, специально для only-r.com
