People: «Сумерки» вышли на экран 5 лет назад, но террор вампирских деток продолжается!
People: «Сумерки» вышли на экран 5 лет назад, но террор вампирских деток продолжается!
21.11.2013 22:50
Вас тянет на грибные равиоли?
Вам хотелось бы видеть на дорогах побольше красных Шевроле?
Нравится, когда ваш парень пользуется блестками для тела и тональным кремом?
Если так, то сейчас вы переживаете сумеречную ломку. Впервые за последние пять лет во время праздников нас с вами не ждет выход новой серии «Сумерек». Да, те самые «Сумерки», открывшие нам Роберта Паттинсона, Кристен Стюарт и слово «мартышка» (spider monkey) как обозначение симпатии, вышли на большой экран 21 ноября 2008 года.
Много всякого произошло за эти пять лет: зарождение и крах перенесенного с экрана в реальную жизнь романа Робстен, появление экранизации «Голодных игр», сменивших противостояние Эдварда и Джейкоба конкуренцией между Питом и Гейлом. Вот почему сейчас настало идеальное время отдать должное блистательнейшему из вампиров в переполненной кровопийцами вселенной современной поп-культуры (Джонатан Риз Майерс, как же ты опоздал). Предлагаем вашему вниманию рейтинг взятых нами на заметку моментов «Сумеречной Саги».
1. Кристен Стюарт кусает губу. Часто кусает.
Будем надеяться, Florabotanica производит бальзам для губ.
2. Никогда не изменяющиеся вампиры ПОСТОЯННО меняют стрижки.
Движемся по часовой стрелке: Поездка по шоссе с откинутой крышей; футбольная мамочка, шапочка для плавания; стрижка, сделанная ножницами для маникюра.
3. С вампирами всегда используйте презерватив.
Ведь ребеночек попытается убить вас, а после рождения будет выглядеть вот так:
4. Никто не ненавидит «Сумерки» так, как ненавидит их Роберт Паттинсон.
И мы знаем, что говорим – никто.
- Оправдал ли твои ожидания опыт участия в «Сумерках»? Роб: *не находит слов*
Роб: Когда я прочитал, казалось, это была книга, которую не должны были публиковать.
Роб: Это было так долго. И снимали мы целую вечность!
Роб: Если бы Эдвард не был вымышленным персонажем, то оказался бы психом. Знаете, одним из тех, которые убивают бывших подружек.
Роб: На моменте, когда он рассказывает, что убил 40 или 50 человек, а он действительно не должен был. Мол, я так сильно хочу убить тебя, каждый божий день, каждый момент, когда с тобой рядом, я отчаянно желаю тебя убить. А она отвечает, что ей все равно, мол, я люблю тебя. С ней определенно что-то не так, и, очевидно, у меня тоже проблемы.
Роб: Я был убежден, что Стефани отождествляет себя с Беллой, особенно после того как узнал, что книга была написана на основе сна. Мол, мне приснился этот страшно сексуальный парень! Возьму да напишу про это книгу. Но это же безумие.
- Доволен ли ты гонораром? Роб: Мог бы быть лучше.
Роб: Вся моя игра была построена на чувстве ужасного дискомфорта, а все из-за линз в глазах.
Роб: Да, он такой очень вежливый, всегда сдержанный: Давайте, я открою дверь! Давайте, я понесу сумки! А в один прекрасный день возьмет да и пристрелит кого-нибудь.
Роб: Это нечто среднее между запором и наркотическим опьянением. Такое достаточно легко изобразить!
Роб: Он будто задается вопросом: что я тут делаю, пацан, которому стукнуло сто лет?
- Среди всех пособий так и не нашлось ни одного, называвшегося бы «Чего ждать, когда ждешь ребенка-вампира»? Роб: Да они искали в картинках Google! Одна из самых уморительных сцен, которую мне когда-либо приходилось играть! Серьезно? Вы, троица столетних гениев вбиваете в поиск картинок Google «в а м п и р с к и й р е б е н о к»? Вот таким и было наше исследование! С криками: Я ничего найти не могу!
- Роб – так правильно? Роб: Да как угодно!
- РПаттс? Как тебе РПаттс? Роб: Мне бы хотелось вырвать руки и вставить их в рот человеку, придумавшему это имя!
- Кто из сумеречных коллег сделал твое времяпровождение на съемках действительно стоящим? Роб: Ничего в голову не приходит. Хм… Крем для лица!
- На улице ожидает множество сумеречных поклонников, всем им не терпится посмотреть. Подобное заставляет сердце щемить, ведь все уже позади. На душе сладкая горечь, не так ли? Роб: Эм… У них – да!
5. Но никто и никогда не любил «Сумерки» больше этой женщины.
И мы знаем, что говорим – никто.