-Мистер Паттинсон, в один момент Эрик Пакер теряет свое
благосостояние, свой лимузин , и на него нападают с тортом. Был ли
подобный момент в вашей карьере? РП: Как ни странно, у меня есть похожая сцена в "Воды слонам!". А так, нет, не было. Может быть, в переносном смысле ...
-Никаких агрессивных папарацци или переусердствовавших поклонников?РП: Нет, этого удалось избежать. И, слава Богу, в противном случае, итог был бы печальным.
- Как бы вы описали ваш персонаж в фильме? РП:
Эрик Пакер – это человек, у которого очень абстрактный взгляд на мир,
на себя, на свое тело, на своих близких. У него эгоманиакальные
наклонности, он живет в глубочайшей замкнутости, в мире, где нет
реальной действительности. На протяжении фильма, он пытается подчинить
своё тело себе, пока, в итоге, не теряет себя полностью.
-Что останется вам от Эрика Пакера?
РП:
Это странно. Мне нужно было запомнить столько текста, что мне казалось,
что эти фразы исчезнут из моей головы сразу же после съемки сцены. Но
слова все еще там, я все еще могу вспомнить весь сценарий. Звучит глупо
сейчас, но хотя бы раз в день я безошибочно цитирую отрывки из
ДеЛилло. Дэвид (Кроненберг) всегда говорит: "Это похоже на Библию! Там
есть цитаты на любой случай!". Каким-то образом слова ДеЛилло до сих
пор со мной. Я все больше и больше осознаю их значение. Особенно в
сцене с Самантой Мортон, когда мы говорим о будущем, есть места, которые
в буквальном смысле преследуют меня.
-Это из-за очень сильных лирических, поэтических словесных оборотов ДеЛилло?
РП:
Да. Поначалу я не был уверен, принимать ли мне предложение сниматься в
этом фильме, потому что считал, что это будет крайне скучно. Потому
что, по сути, "Космополис" - это разговоры людей машине – вот и все.
Можно было с легкостью прозевать такой фильм. Либо ты следуешь словам
ДеЛилло все время, либо теряешься в них, не понимая точно, что
происходит, - и потом у тебя остается только несколько хороших кадров. У
Дэвида (Кроненберга) было много странных идей, которые сначала я не
очень понимал. Но если ты погружаешься в эту авантюру, то скоро видишь
всю картину целиком! Я смотрел фильм три раза на данный момент. И лишь
во второй раз я смог вникнуть в него, и это было огромным потрясением
для меня.
- Значит, слова ДеЛилло преследуют вас. Научил ли вас
этот фильм чему-то новому о нашей современной жизни, о чем вы даже не
догадывались раньше?
РП: (Узнал) О некоторых вещах из
политической жизни сегодняшних дней, на которые раньше не обращал
никакого внимания, например, об уличных протестах движения «Захвати
Уолл-Стрит». Мы снимали сцены протеста: 200 человек массовки атаковали
лимузин, залезали на крышу и изо всех сил пытались опрокинуть
машину. Мы сидели внутри и были сосредоточены на своем диалоге - и
было так просто игнорировать все это! Ты забываешь, что снаружи 200
человек, по существу, пытающихся убить тебя. Это безумие! Каждый день
мы сталкиваемся с подобными сценами в реальном мире, когда смотрим
телевизор. И как только ты выключаешь его, ты мгновенно забываешь, что
произошло где-то там, в мире. В захвате участвуют тысячи людей,
борющихся за правое дело, а все их усилия не производят абсолютно
никакого влияния на тех, против кого они протестуют. Это пугает.
Несколько лет назад я читал книгу о рабстве.
Там рассказывалось о том, как жестоко рабовладельцы издеваются на
рабами в течение дня, а ночью беседуют о слове божьем и Боге. Но
это показывает, что жизнь одного и того же человека может протекать в
двух совершенно разных реальностях. Когда я готовился к своей роли, я
смотрел интервью между серийным убийцей Джеффри Дамером и его отцом.
Это очень грустно. Если после этого, показать поступки Дамера,
возникнет вопрос, как к такому существу можно вообще испытывать
жалость. В такие моменты, твое эмоциональное состояние существует
отдельно от истории жизни этого человека.
-Стал ли Джеффри Дамер вдохновением для вашей роли?
РП:
В какой-то мере. В основном я искал голос. Я посмотрел на Теда Банди и
Джеффри Дамера, а затем нашел интервью Дамера с отцом. И, по забавному
стечению обстоятельств в конце съемок выяснилось, что Пол Джаматти
смотрел это же интервью, когда готовился к своему финальному монологу в
фильме.
-Вы политикой тоже увлеклись?
РП: Но это
увлечение не для широких масс. У меня есть свое мнение, но я опасаюсь
говорить людям о том, что они делают. Может быть, я просто слишком мало
знаю об ответственности за поступки, совершаемые по отношению к
другим.
-Но вы же можете использовать ваш образ из
«Сумерек», для привлечения внимания молодого поколения к политическим и
экономическим событиям мира!
РП: Не знаю. Мое поколение
отличается этим агрессивным безразличием, из-за которого никто не идет
на выборы, и в то же время раздражает, что всё это медленно, но
верно, теряет значение. Это смешно! Люди сами создают свой мир! Если, к
примеру, взглянуть на акцию «Захвати Уолл-Стрит»: даже если ты не
согласен или не можешь себя отождествлять с этими лозунгами, мне
кажется, уже здорово то, что, по крайней мере, еще несколько людей
увлечены этим.
- Вы вообще когда-нибудь интересовались экономикой?
РП: Нет.
-Что вы делаете со своими деньгами?
РП:
Я их прячу под кроватью. Возможно, это очень глупо, но я мало что в
этом понимаю. Я только надеюсь, что мне это не навредит.
-Эрик
Пакер в фильме выглядит очень статичным. По сути, его мимика, жесты,
или даже язык никак не меняются, он как зомби проезжает через
Нью-Йорк, пока, в итоге, не простреливает себе руку в конце. Только
здесь появляется намек на человечность.
РП: (смеется) Вообще это
не так, это только в вашем восприятии. В Эрике Пакере происходит
огромная эволюция, но очень незаметно. Я думаю, что он пытается
переродиться заново.
-И это медленное тихое развитие находит свое отражение в напряженном движении транспорта и в похоронах ...
РП: Именно так. Он как айсберг - в конце концов, он начинает распадаться до тех пор, пока от него не остается ничего.
-Насколько критичны вы по отношению к своей работе?
РП: Очень
критичен. Это первый фильм, который я видел больше одного раза, в
основном, потому что мне пришлось это сделать. (Смеется) Я должен был
смотреть его в Каннах, и мне запрещено было выходить из зала.
-Вы хотели уйти?
РП:
Да, чертовски хотел! Когда я увидел фильм впервые, он был ещё не
готов. Во второй раз мне очень понравилось. И в Каннах, я на самом деле,
смотрел не на экран, а наблюдал, в основном за публикой. После каждого
покашливания я думал: «Боже мой, что это значит?» Твоя работа всегда
подвергается критике, но ведь ты в итоге хочешь, чтобы людям
понравилось то, что ты делаешь. Именно поэтому ты соглашаешься делать
следующий фильм.
-Мистер Паттинсон, благодарю вас за беседу!
Перевод: Наталии Скрипник.
