Как я выжил, будем знать...

Ки Чхоль, принц Ток Сон, стоит на коленях перед Небесными Вратами, слепой от слез обиды, с лицом, покрытым инеем, и с сердцем, превратившимся в одну черную дыру, куда стремительно проваливается он сам. Он не понял, что произошло: вот только что он был на пороге исполнения своей величайшей мечты, одной ногой на Небесах, одной рукой держался за покровы прекраснейшей из тайн – а что теперь? Раздавлен, как червь ногой? Нет, он не думает об этом. Он вообще ни о чем не думает, потому что сознание покидает его, вытесняется одною лишь болью, и Ки Чхоль не видит ничего, кроме боли, разрывающей грудь, в которой он захлебывается и тонет. Но и тогда он не жалеет о том, что поставил все на эту карту. Он знал, что получит «силу демона» в обмен на все, что случится потом. Право, он только не знал, что «потом» будет так больно. И досадно. А так, если бы не боль, эти пелены цветного света, вдоль которых он перемещался, влекомый какой-то неведомой силой, были бы даже прекрасны… Силой? Его сознание ускользало, язык лежал во рту бессмысленным грузом, так что же перло его сквозь цвет и свет так, будто таранило им, принцем Пувона, запертые крепостные ворота? * * * В приемном покое госпиталя Каннама звонок: неотложный случай, даже, собственно, два. Мужчина сорока лет, астеническое сложение, обширный инфаркт миокарда, необходима срочная операция. И второй, около тридцати лет, атлетическое сложение, многочисленные шрамы от затянувшихся ран: сильное обморожение. Летним вечером в Каннаме! В холодильнике его, что ли, заперли? Врач в приемном покое размышляет, не следует ли уведомить полицию: второй случай кажется ему криминальным. Документов нет, и одеты оба чудно, как актеры на съемках дорамы. Второй, обмороженный, видимо, каскадер – это объясняет его шрамы. В любом случае ему кажется очевидным, что не сами они нанесли друг другу эти повреждения: ну, во-первых, потому, что нанести инфаркт – звучит как минимум странно. Хотя и можно, но это уж скорее случайно. Причинить обморожение, разумеется, можно, но едва ли тебя потом найдут в охапке у обмороженного, и самого – с другими повреждениями, не имеющими насильственного характера! Ну разве что у тебя случился инфаркт от того, что тебя так обняли… В любом случае, у дежурного врача не хватает фантазии, чтобы представить себе обоюдную, так сказать, вину этих двух пострадавших. * * * Ки Чхоль приходит в себя на Небесах. Полумрак, но не обычный, а волшебный: в полумраке светятся огни. Назначения их он не понимает, но очевидно, что они служат ему. Ложе мягкое, возле него – молодая служанка в белых одеждах, подает приятное кисловатое питье. Боль… он уже не помнит, какой она была, осталось только эхо. И множество иголок в венах. Ну да ему не привыкать к экзотическим процедурам. Он на Небесах. К этому нужно привыкнуть. Восстановить силы. Выяснить, кто тут власть. Разобраться в правилах игры. Выяснить, кто чего хочет: людьми, у которых есть желания, управлять легко. Первый шаг сделан. Посмотрим, куда заведет дорога. * * * В следующий раз он просыпается с ясной памятью: он знает, кто он и откуда. И испытывает приступ мгновенного… не страха, нет… но - волнения, когда обнаруживает, что вместо девы в белом в ногах его постели – Враг. Сидит и смотрит. Ну то есть ему, Ки Чхолю, Чхве Ен не враг, так – вечная помеха на пути. Помеха, которую ни обойти, ни перепрыгнуть. Враги Ки Чхоля занимают более высокие посты. А вот этот малый вполне может желать Ки Чхолю всего плохого. И даже имеет для этого некоторые основания. − Это ты меня сюда притащил, − говорит принц. – Но я не понимаю, как. Врата закрылись, Небеса меня не хотели. Если б я только мог, я прошел бы сам… − Камень, − говорит Чхве Ен, − никудышный инструмент, если применять его к скважине. Но если применить его к двери, может получиться. Я применил вас к двери. Забавно, они тут решили, будто я вас спас. Ки Чхоль тихонько смеется. − Разумеется, это последнее, что бы ты хотел сделать, но теперь тебе с этим жить. Парень в полумраке сощуривает черные глаза: − Мне много с чем… − Что ты думаешь делать дальше? Пауза. − Вы в самом деле полагаете, будто я вам скажу? − Я и сам догадаюсь. Ты хочешь найти свою женщину. И ты хочешь вернуться, потому что твой жалкий королек без тебя натворит глупостей и погубит себя и страну. Легкая улыбка трогает губы генерала Чхве, такая легкая, что только Ки Чхоль может ее заметить. − За королем приглядят. Мне есть кому его доверить. Ки Чхоль делает отметающее движение кистью: король Конмин его больше не интересует. Король Конмин умер шестьсот лет назад. Ток Сона не интересуют старые игрушки. Между ним и генералом Чхве больше нет противоречий. − Если мы оба хотим преуспеть, мы должны играть в одну игру, − говорит он. – Мы не знаем здешних правил. Они будут смотреть на нас, как мы в свое время смотрели на чудо-лекарку. Нас будет видно издалека, в нас будут тыкать пальцем. Для начала нам нужно раствориться, а после – всплыть. Ты не знаешь здесь никого, кроме меня, и я, увы, тоже. Хотя, честно сказать, я предпочел бы возле себя Су Ин или Эм Джа, но Су Ин мертва… − Эм Джа тоже. − Ты? − Я. Еще пауза, чтобы переварить это известие. Сказать по правде, Ки Чхоль не может себе представить, чтобы генерал Чхве бегал за Эм Джа, чтобы убить того. А вот чтобы это самое делал Эм Джа – легко. Я слишком хорошо его знал. − Мы нужны друг другу. − Если вы имеете в виду – служить, то… − Нет. Я думаю, мы можем сказать, что мы – партнеры. Вот так, хорошо, теперь ты помолчи и перевари. Умный больно. Генералу не положено. − К тому моменту, как небесные доктора разрешат мне встать, я буду знать все про взаимосвязи их мира, − говорит Ки Чхоль. – Включи-ка мне… телевизор. Генерал Чхве справляется с этой задачей, во-первых, потому, что в его палате тоже есть это окно в мир, а во-вторых – в его палате под подушкой лежит одолженная у дежурной медсестры занятная плоская игрушка, про которую ему сказали «вай фай и три же» и еще « гугл». * * * В следующие несколько недель адреналиновая волна несет Ки Чхоля. Он не только научился у телевизора всему, что представляет собой в этом мире персону силы, он ухитрился влезть в телевизор сам. Его показывают в рекламе холодильного оборудования. Он как прежде хорош собой и выглядит моложе своих лет: он знает, что здесь это называется «метросексуал» и говорит о достатке. У него есть бизнес. И у него есть партнер. Мобильные энергосистемы Ltd, предприятие с нулевой себестоимостью. Нечто фантастическое, как говорят. Этот Чхве Ен – просто сам по себе ходячая электростанция. Вот эту энергию − в мирных целях… Ки Чхоль не хочет возвращаться в XIV век. Чего он там не видел! * * * У Чхве Ена было в запасе несколько вариантов. Службу в полиции он отмел сразу: когда-то он разметал этих горе-вояк одним, можно сказать, щелчком пальцев, а проверив по сети условия их работы, понял, что не вылезет из «превышения должностных полномочий». Его это не устраивало, светиться он не хотел. Единственное, что до сих пор интересовало его в этой должности, это возможность получить бронежилет – причем не для себя, а королю в подарок. Потом он решил, что просто вытряхнет из него какого-нибудь лоха. Потом просто купил эту штуку в интернет-магазине. Он также серьезно обдумал устройство санитаром в одну из здешних клиник: эта работа отвечала его изначальной цели – найти небесную лекарку. Однако для работы санитаром требовалось медицинское образование. Его, правда, могли бы взять в психиатрическую клинику, но юмора этой ситуации не выдерживала уже его собственная психика. Почти идеальной казалась вакансия тренера по фитнесу, но Чхве Ен оказался слишком целомудрен для того, чтобы целый день проводить в компании раскованных женщин в облегающей одежде, да еще в буквальном смысле «работать с их телами». И хотя многие из них вели себя как Ын Су, какой он ее знал когда-то, когда еще не чаял от нее избавиться, он решил, что Ын Су это не понравится. К тому же врагам только дай повод очернить его имя. И что скажет тетушка! Идея использовать «силу молнии» принадлежала Ки Чхолю, который познакомился с понятиями «мобильник» и «зарядить». Читал в сети историю Кореи. Пришел в ужас, убедился в необходимости вернуться. Где-то понял Ки Чхоля, готового положить всех, чтобы переписать историю, предопределенную небесами. Напился. Не понравилось. Стошнило. Решил, что это от истории Кореи. Форменное платье привлекало слишком много ненужного внимания, потому купил синие джинсы и кожаную косуху. Наконец почувствовал себя невидимым. Внезапно узнал, что − красавец. Отбился, сбежал. Прочитал слэш-фанфик с Эм Джа. Не понял. Перечитал. Все равно не понял. На всякий случай снова захотел вернуться. «Ледяной цветок» смотреть не стал. * * * Полицейский участок Каннама. − Я хочу подать заявление на розыск человека. Женщина, Ю Ын Су, тридцать лет, пластический хирург. В последнее время проживала в Каннаме. − А вы ей кем приходитесь? − Мы… должны были пожениться. Дежурная офицер вздыхает. Сейчас придется его послать, потому что… ну потому что. Они никогда не понимают, и разговор будет сложным, потому что разговаривать не хочется никогда. Много вас. − Почему вы думаете, что исчезновение вашей подруги требует вмешательства полиции? Может быть, у нее были причины уехать? Может быть, ты – эта причина? − Может и были. Но я в любом случае хотел бы знать, что это случилось по ее доброй воле. Помочь ей, если ей нужна помощь. Не мешать ей, если она сама мне это скажет. Дежурная офицер смотрит на парня. Симпатичный, немного скованный в движениях. Делает паузы в речи. Будто стесняется себя: этакий слон в посудной лавке. Панцербъерн. От таких не сбегают, если конечно за этой располагающей внешностью не кроется склонность к насилию. − Когда она исчезла? − Около года назад, − он произнес это как-то неуверенно, но тут же добавил: − Я долгое время был не здесь. Сидел? Хммм… Дежурная офицер поглядела еще внимательнее. Не похож он на сидельца. Вот не похож, и все. А вот на человека «под неразглашением» - очень даже. Черт. Да он военный! Следующая мысль звучала примерно как «валять такое в желтых хризантемах», но это непрофессионально. Вот если во внерабочее время… − Я думаю, что не я один ее ищу, − заметил парень. – И буду признателен, если вы подскажете мне, как сделать мои поиски эффективнее. Вы ведь могли бы проверить по базе, подавалась ли Ю Ын Су в розыск, и закрыто ли дело? Эта Ю Ын Су уже определенно начинала раздражать офицера полиции. Пропала да и дао бы с ней. В Сеуле много одиноких женщин, попадаются молодые и красивые. − А знаете, − сказала она через минуту с легким удивлением в голосе, − ее ведь и вправду похитили около года назад, прямо с конференции косметической хирургии. И дело было громкое, спецназ выезжал, но… в общем, там, похоже, что-то пошло не так. Я могу дать вам координаты детектива, который занимался этим делом. − Дело, − спросил парень, на долю секунды изменяя своему имиджу терпеливого камня, − закрыли? Она нашлась? − Тут есть записанное сообщение, будто бы Ю Ын Су видели несколько дней назад в клинике Каннама, но оно неподтвержденное. Полиции не удалось выйти с ней на контакт, а без того... – она пожимает плечами. − У ее родителей ферма где-то в провинции, не знают ли они чего-нибудь? − Не знают, − итожит офицер, раскрывая по одному прикрепленные к делу файлы. – Ой, а тут и видео есть. На этом она замолкает, потому что качество снимка хорошее. На снимке Ю Ын Су, развернутая в камеру, я извиняюсь, попой, висит через плечо у высокого парня в черном средневековом-средневековом платье, в пластинчатом доспехе и с мечом в руке. Черные, чуть прищуренные глаза смотрят прямо в лицо зрителю. И точно те же самые глаза сейчас – напротив. И она нажимает тревожную кнопку. * * * Павильон Гиппократа в Центральном парке Каннама вновь переливается оттенками синего: верный признак того, что сейчас оттуда кто-то вывалится. Однако этот глагол неверен. Из павильона выходит очень красивая и очень-очень молодая дама, увешанная цветными камушками, как новогодняя елка. Дама держится очень гордо, она несет не только себя, но и звание принцессы Юань, и ответственность за судьбу Корё, и груз предопределенной судьбы. И хотя по улицам Сеула в таком виде люди обычно не ходят, все-таки люди вокруг оделяют ее весьма умеренным любопытством: мало ли из какого она шоу. Гораздо интереснее смотреть, как мчатся к полицейскому участку машины экстренных служб с сиренами. * * * Через час Ки Чхоль в своей квартире на восьмидесятом этаже слышит звонок. К сожалению, здесь у него нет привратника – ну, пока нет, но будет, непременно будет, хотя бы дистанционный, класса «кнопка», он купит его сразу, как только купит шестой айфон! – и он идет открывать сам. Потому что Чхве Ен, если явится, а ему не открыть − то потом дверь менять, а если кто-то еще, то, возможно, это ему, Ки Чхолю нужно. − Кто там? − Борджигин Будашири! Полминуты принц Ток Сон подозревает, что инфаркт у него повторный. Однако от сползания вниз по стене его удерживает то соображение, что если он не откроет ей, то – Чхве Ен и дверь, и далее см.выше. Ему всегда казалось, что начальник стражи получает извращенное удовольствие, когда ему попадается запертая дверь. Он же надеялся от них избавиться! Королева входит так, будто здесь все ей принадлежит. Ки Чхоль мысленно скрежещет зубами. Может, хотя бы здесь удастся ее убить? В конце концов, он так давно пытался это… А зачем, собственно? Мы все тут персонажи, вырванные из контекста. Нет никакой Юань, и сестра императрица осталась в шестиста годах позади. Если, конечно, она не позвонит сейчас в дверь. В дверь звонят. − А, это ты? Слава Будде. − Я ванной воспользуюсь? − Да, пожалуйста. Аптечка нужна? − Да я помню, где она у тебя. Гостей принимаешь? − А… Э… мммм… ну ты все равно не поверишь, так что давай заканчивай там с аптечкой и присоединяйся. В конце концов, почему у одного Ки Чхоля должен быть инфаркт? У Чхве Ена не делается инфаркт, потому что у него, видимо, просто нет сердца. Он принимает на свою буйну голову огонь прекрасных глаз и одно только спрашивает: − Его Величество вскорости прибудет? − Я, − предлагает Ки Чхоль, − схожу к соседям за стульями? Кого еще ждать? − Я более никого не ожидаю видеть, − говорит королева. – Я пришла сюда тайно по государственному делу исключительной важности. Я − простите, генерал, − не поставила в известность даже даму Чхве. Мне – и государству! − необходима ваша помощь. Немая сцена. − Небесная доктор рассказала мне, что если у нас с Его Величеством не родится наследник, эту страну ждут темные времена, смута и смена династии. Мне необходим отличный врач, дабы я могла исполнить свой долг перед Его Величеством, даже если бы это стоило мне жизни. − Насчет жизни не уверен, − бурчит Ки Чхоль, − но в копеечку влетит. Борджигин Будашири надменно пожимает хрупкими плечиками – за каждую из ее исторических цацок можно купить небоскреб. − Я уверена, что вы, принц Пувона, знаете, как обратить эти бесполезные вещи в презренную наличность, и не будем больше об этом. − Но как же история Кореи? – упирается Ки Чхоль. – Я помню, что небесная доктор боялась лишний шаг сделать, чтобы не изменить ее своим вмешательством? − Историю Кореи испортить невозможно! – это Чхве Ен. − Но тебе, я помню, почти удалось! – поддевает его принц Пувона. – Это вот хрясь – и меч в брюхе… И вся история Кореи на одном операционном столе. На языке у Чхве Ена вертится насчет «Ли Сонге» и «улучшить», но он понимает, что такая шутка несовместима с образом положительного героя. В конце концов он один тут знает про Ли Сонге. − Есть ли такой доктор и как его найти? Не обольщайтесь хрупким видом этой юной дамы: она очень хорошо выучила метод «идти напролом». − Нет ничего проще, − мрачно говорит Ки Чхоль. – По телевизору все время крутят медицинскую рекламу. Операции, искусственное оплодотворение, все дела… − Искусственное? – монгольские глаза красавицы принцессы круглеют. – Как это? − Ну… мужчина не нужен. Ну в смысле, нужен, но не в определенный момент… Принцесса погружается в задумчивость, Ки Чхоль (не без желания покрасоваться) включает пультом телевизор. По телевизору новости, рубрика Происшествия. Восемь пожарных расчетов тушат полицейский участок в Каннаме. Участок улицы выглядит так, словно по нему Годзилла прошел. − О, генерал, глянь-ка! Тебя разыскивает полиция! Чхве Ен пожимает плечами: ему ли привыкать. То он разыскивает, то его разыскивают. Тюрьма – место, куда он ходит спать. − У них там все замки на электричестве, − говорит он. – Сунул пальцы в розетку, розетка умерла. Иди куда хочешь. * * * Сопровождать принцессу Ногук на местности, кишащей неведомыми опасностями – обязанность генерала Чхве, однако тот в розыске, и Ки Чхоль везет королеву к гинекологу на такси, а после покорно ждет в коридоре. Развлекает себя мыслями о том, что укрепляет ненавистную ему династию Корё, вместо того, чтобы проводить политику своей сестры, императрицы Юань. В конце концов, Юань и без этого ребенка падет, а династия Мин ему уже никто. Что делает в это время Чхве, даже и предполагать не надо – дрыхнет, скотина, как настоящий лев. К врачам принцессе Ногук не привыкать: правда, она слегка удивлена тем, что доктору недостаточно проверить ее пульс, а потребны более бесцеремонные процедуры, но не будет же она демонстрировать, что такие вещи ее смущают, если здесь, на Небесах, они в порядке вещей. К тому же врач вполне тактичен, и если она сумеет воспринимать его как реинкарнацию доктора Чана, все пройдет как нельзя лучше. Истории Кореи это пойдет только на пользу. − Было бы намного лучше, − говорит доктор, − если бы вы, госпожа, пришли на прием с вашим супругом. Бесплодие пары не всегда зависит от женщины. В медицинской статистике не так уж редки случаи, когда у супругов, испытывающих друг к другу самую искреннюю привязанность, бывает физическая аллергия друг на друга. Самый известный исторический пример – английская королева Анна и ее супруг. Не исключено, что вы просто не подходите друг другу. И не исключено, что это вредит вашему материнству. Принцессу Ногук учили иначе, она в легком шоке: − Боюсь, − говорит она, − это совершенно исключено. Супруг вообще не должен знать. Делаю это на свой страх и риск Ну да. Мало ему навязанной жены из Юань, как бы он ее ни любил, если он еще узнает, что нам нужно постороннее вмешательство! Нехорошо так говорить о своем господине и повелителе, но упрямство – ослиная черта. Может, даже баранья. А если он развяжется с женой так же, как развязался с юаньской печатью? − Если вы убеждены, что у вашего мужа все в порядке, можно прибегнуть к суррогатному материнству… Наложница? Представьте себе затем политический вес этой наложницы. Хочешь сделать хорошо – сделай сама. − Или к искусственному оплодтворению. − Если я правильно поняла это последнее… отцом не обязательно должен быть мой супруг? − Да. И он никогда об этом не узнает, если вы ему не скажете. Ну и, разумеется, если вы не будете делать тест на отцовство. Но вы же современная женщина, вы не можете не знать про эти возможности. − Я, − спрашивает принцесса прямо, − здорова? − При современном уровне развития медицины в вашем организме нет ничего, что препятствовало бы вам иметь детей. Все, что вам нужно, это правильно выбрать мужчину. Королева задумывается. * * * В полицейском участке Каннама вызов. Коллектив, еще не оправившийся от последствий короткого замыкания и последовавшего пожара, ютящийся на коробках в дымящихся развалинах, кое-как затянутых тентом, получает распоряжение обезвредить банду пьяных каскадеров в центральном парке Каннама. Каскадеры, числом около двух десятков, не соблюдают правил дорожного движения и неадекватно реагируют на женщин в шортах. Выезжает группа захвата. Группа захвата обезврежена. Выезжает съемочная группа новостей. Ки Чхоль рыдает у телевизора. Чхве Ен хватается за голову и незаметно исчезает за дверью. Пьяные каскадеры в парке пропадают по одному. Прелестная студия Ки Чхоля превращается в казарму. У Даль Чхи разной степени побитости прикладывают спиртовые компрессы к синякам. Королева, уединившись в ванной, смотрит костюмный сериал онлайн. Ток Ман: − Командир никогда не ругается! Он даже голос ни разу не повысил! Он просто сразу доходчиво бьет с ноги. У Даль Чхи, хором: − А вообще нам здесь нраааавится! Чхве Ен, закрывая за собой дверь: − Так, кони. А Его Величество там один остался? * * * Звонок в дверь. Королева, истерически, из ванной: − Если это Его Величество, не приведи Будда, то меня здесь нет! На пороге появляется дама Чхве. Окидывает взглядом бивуак. У Даль Чхи трезвеют на глазах и принимают виноватый вид. Генерал получает подзатыльник. Принимает виноватый вид. Ки Чхоль никого не интересует. − Ваше Высочество, − обращается дама Чхве к двери ванной. – Могу ли я быть вам полезна? − Можете, − отвечает королева из-за двери ванной. – Мне надо с кем-то поговорить, но не с этими же… лошадьми мужского пола! Открываю. − Вхожу! Дама Чхве входит в ванную, напоследок окидывая негодяев суровым взглядом. Ток Ман тащит на помойку пластиковый мешок. Чхун Сок надевает резиновые перчатки и моет посуду. Чхве Ен вытаскивает из угла пылесос… − Для того, чтобы беременность протекала нормально, мне необходимо сохранять душевное равновесие, − с места в карьер пускается королева. – Поэтому мне необходима наперсница, которая разделяет мою тайну и мои устремления. Вы всегда помогали мне, поэтому я выбираю вас. − Служить вам – единственная цель моей жизни, − опешивает дама Чхве. − Нам с Его Величеством и народу Корё необходим ребенок. Если пустить это дело на самотек, вы знаете, что получится. Ну то есть вы, возможно, не знаете, но я вам расскажу. Все будет плохо. Поэтому надо, чтобы все стало хорошо. Ради этого, возможно, придется пойти на некоторые жертвы. − Я слушаю вас, Ваше Высочество, − напряженным голосом говорит дама Чхве. – Ведь речь идет о будущем короле Корё. − Да. И если думать о благе государства, этот ребенок должен быть мудрым, решительным, харизматичным… здоровым, красивым, высо… ой. Дама Чхве поджимает губы. − Я стесняюсь спросить, Ваше Величество, вы уверены, что описываете Его Величество? − А вам, − огрызается принцесса Ногук, − шашечки или ехать? Некоторое время обе молчат. Принцесса все равно сделает по-своему, прецеденты были. − Насколько все плохо? – спрашивает наконец дама Чхве. – Давайте сюда эту вашу историю Кореи. − Вы все равно на хангыле не читаете, лучше кино посмотрите. Вот это, «Ледяной цветок». * * * Через два часа и двадцать три минуты Борджигин Будашири вылетает из ванной и трясет Ки Чхоля, требуя у него «что-нибудь от сердца». Дама Чхве находится в тяжелом шоке. У Даль Чхи тихо утекают под плинтус, а оттуда – на лестницу. − Нет, − говорит дама Чхве королеве, когда им предоставляется такая возможность, − я, конечно, сразу поняла, что вашему описанию соответствует только один персонаж современной истории, но вы же понимаете, что это решительно невозможно! Ваше Высочество… а сами-то вы это видели?!!! − Ну… нет, я не успела, я другое… вот, про любовь. − Вот и хорошо, вот и замечательно. Не надо вам это видеть. И Его Величеству ни за что не показывайте. Смотрите про любовь, вам полезно! Займитесь друг дружкой, в конце концов. − Мы и занимаемся, но история Кореи… − ЧЕРТ С НЕЙ С ИСТОРИЕЙ КОРЕИ! ПЛЕМЯННИКА НЕ ОТДАМ! Придумали тоже. А если вам понравится? А если королю тоже понра… тьфу! Да в приличной стране тем, кто такое выдумал, головы бы поотрубать! Ах да, там и поотрубали. И головы, и кое-что еще. Нет, Ваше Высочество, хоть режьте, но послушайте: если вы хотите Ену добра – даже не смотрите в его сторону. Королева вздыхает и смотрит в сторону двери, за которую утекли У Даль Чхи. Разумеется, она хочет ему только хорошего. Самого лучшего. Она хочет… так, похоже, что дама Чхве права. Отсюда мы занимаемся только историей Кореи, будь она неладна. И будет, непременно будет. Дама Чхве знает, что она права. В конце концов, *и это они называют начальником стражи!* Смотреть не на что. * * * Поздно ночью в городском парке Каннама возле павильона Гиппократа – оживление. Группа трезвых и раскаявшихся каскадеров несет ящик водки. Дама Чхве ведет под руку принцессу Ногук. Чхве Ен в бронежилете обеспечивает эвакуацию группы. Ки Чхоль никуда не идет, потому что нафиг никому не нужен. Врата по очереди поглощают их всех, и выбрасывают на полянку возле каменного портала. Дама Чхве пересчитывает всех по головам. Пересчитывает снова. Велит Чхун Соку сделать перекличку. На лице у Чхун Сока ужас. − Генерал Чхве… пропал. Врата не отдали его! На лице у дамы Чхве облегчение. − Ничего, − говорит она. – Он вернется, когда будет действительно нужен. Чем больше у него опыта, тем он полезнее Его Величеству. А пока пусть поищет небесную лекарку. У Даль Чхи, несущие водку удаляются в сторону дворца. Они маршируют под музыку о зайчике, который еще неоднократно выйдет погулять.