На экраны выходит фильм Деклана Донеллана и Нила Ормерода «Милый друг». Кинообозреватель «Труда» считает, что дебют театральных режиссеров заслуживает аплодисментов
Британцы Деклан Донеллан и Нил Ормерод имеют по 30 лет театрального стажа, руководят театральной компанией, заняты очень плотно — поэтому для того, чтобы снять фильм, им всегда не хватало времени. Но когда оно все-таки отыскалось, режиссеры особенно радовались тому, что работа в кино позволяет уделять внимание мелким деталям: одежде, гриму, особенностям верстки газеты, где работает главный герой, и так далее. Но вот одной, самой главной детали, которая у Мопассана создает весь образ «милого друга», у Донеллана и Ормерода нет: Жорж Дюруа лишен усов. Тех самых усов, в которых «таилось что-то неодолимо влекущее. Они вились над верхней губой, красивые, пушистые, пышные, золотистые, с рыжеватым отливом, который становился чуть светлее на топорщившихся концах». Впрочем, Роберт Паттинсон, который играет главную роль, в рыжих усах выглядел бы очень смешно, поэтому ему приходится изображать неотразимость исключительно с помощью взгляда. Усы, причем не очень-то пышные, появятся ближе к финалу, когда слабый журналист, но ловкий интриган с помощью любовных умений подчинит себе Париж — и тогда в нем проступит нечто мужское. После череды позитивных парнишек Паттинсон наконец сыграл первостатейного гада, и сыграл неплохо — зоркий театральный глаз Ормерода и Донеллана разглядел в нем другие возможности.
И не только в нем: этот «Милый друг» вообще очень актерский. Ума Турман отлично играет властную, скрытную, почти гениальную Мадлену Форестье, и подобных ролей в ее послужном списке до сих пор не случалось. Кристина Риччи в роли верной любовницы Жоржа Клотильды, милой веселой глупышки, тоже смотрится необычно и интересно — Риччи удалось глубоко запрятать свою фирменную инфернальность, и поверить в бесхитростность ее Кло очень легко. А вот с Кристин Скотт Томас все оказалось сложнее. Роль мадам Виржини Руссэ, стареющей влиятельной дамы, отчаянно, до безумия влюбленной в надменного Дюруа, тоже не вписывалась в привычное амплуа актрисы, и этот выбор тоже был риском для режиссеров — неоправдавшимся. В глазах Кристин Скотт Томас слишком много ума и иронии, которые никак не скроешь: поэтому когда ее Виржини цепляется за одежду Дюруа, моля о ласке, это вызывает не жалость, а удивление. А уж когда она произносит ключевую для мадам Руссэ фразу: «У меня никогда не было любовника», — поверить ей решительно невозможно.
Источник
